— Ну — ну — Аннамурад — готур разгладил пышные усы — Я даже прощу тебе убытки, причиненные уважаемому Салим-аля. Кстати — теперь стражник обращался уже к трактирщику — Помнится, условием освобождения данного юноши было никогда не появляться в Аграпуре и не задирать честных граждан.

У трактирщика от возмущения перехватило дыхание и толстый живот пошел волнами

— С каких это пор поганые чужаки считаются добропорядочными гражданами? — прошипел он сиплым голосом — Да он даже не туранец. Гнать его из города поганой метлой и все дела.

— Не тебе решать — сказал, как отрезал ун-баши — Человек заплатил пошлину, дабы полюбоваться красотами нашего города. Может быть — стражник снова оживился, одновременно показывая трактирщику на то, что его кувшин пуст — Может он пожелает вступить в ряды доблестных защитников империи? Государю Илдизу нужны бравые молодцы вроде тебя.

Конан был по горло сыт службой в туранской армии, да и десятника помнил еще совсем молодым солдатом. Видать солдат оказался неплох, раз так продвинулся по службе.

— Нет-варвар отрицательно потряс головой — Не могу, страдаю падучей, в любой момент может начаться приступ. Зачем Илдизу такой солдат? — Врешь и не краснеешь — хохотнул ун-баши — И все-таки где-то я тебя видел…Учти, я ж тебе добра желаю Здесь, в Нищем городе не очень то любят чужаков-стражник искоса взглянул на багрового от злости трактирщика — Всяко может произойти с неосторожным и любопытным, не имеющим нужных знакомств — то горло перережут и кошелек отберут, то, наоборот — сначала кошелек, а уж потом горло. Конечно, бывают исключения, но я сильно сомневаюсь в том, что ты станешь искать чьей — то протекции. Так что очень советую подумать о солдатских сапогах

Десятнику подали новый кувшин вина и он, взмахом руки разрешил стражникам расслабиться. Бравые служаки повеселели и убрали оружие.

— Кстати, Салим — спохватился Аннамурад-готур — прикажи принести вина и для моих людей — они целый вечер трудились, защищая порядок в твоем заведении, устали и в глотках у них пересохло. Даже у такого скупердяя как ты для истинных вояк всегда должен быть полный кувшин вина. Да и любезной Маары что-то не видать. Скучно..

Трактирщик печально оглядел полуразгромленное заведение и проклял то мгновение, когда поддавшись на слезные уговоры сестры, согласился приютить у себя ее неразумного сына, но тут же в глазах толстяка зажегся мстительный огонек.

— Радха! — визгливый голос хозяина перекрыл негромкий гул, стоящий в трактире — Где тебя носит несносная девка?

Радха совершенно не стремилась попадаться на глаза городской страже, но противиться приказу хозяина не осмелилась и она, потупив взгляд, низко опустив голову, потащила тяжелый кувшин, изнывающим от жажды солдатам. Лица мужчин, ожидавших увидеть хорошо знакомую им женщину слегка вытянулись при взгляде на худосочную замарашку. По всей видимости пышнотелая и сговорчивая Маара нравилась им куда больше.

Взгляд десятника похотливо скользнул по узкой спине девушки и его губы плотоядно сжались. Аннамурад-готур предпочитал мальчиков. Он тщательно скрывал свою тайную страсть от окружающих, не желая давать повода недругам подсидеть его на теплом местечке. Эта Радха, тощая и неуклюжая, столь похожая на юношу, неожиданно возбудила его и вполне могла притушить огонь, сжигающей его похоти.

— Гмм — вино, поданное десятнику было гораздо лучше обычного, но куда хуже того, что пил киммериец — У тебя новая девка, Салим. И какова она? — Аннамурад-готур блудливо усмехнулся, глазами уже раздев девушку.

Трактирщик, почуявший откуда ветер дует, быстро быстро закивал головой, сладко причмокивая губами.

— А, где же Маара? Мои люди слегка расстроены.

— Приболела господин ун-баши, прислала вот вместо себя дуру стриженную..

— Стриженную? — десятник нахмурился, в досаде покусывая усы — Чего ж так?

— Волосы она опалила, косорукая. — трактирщик спешил успокоить стражника, успешно делая вид, что не замечает округлившихся девичьих глаз — Маара говорит, что едва не сгорела во время пожара.

— Смотри мне, Салим — десятник отодвинул полупустой кувшин — вина ему больше не хотелось, появился иной интерес. — Возьми свечу, девка, уже темно. Нужно посмотреть в других комнатах. Этот негодяй Рахмат жуткий хитрец, а награда за него обещана большая.

Крепкие пальцы ухватили Радху за плечи и она, сдавленно всхлипнув, торопливо схватила подсвечник, услужливо поданный Салим-аля. Хозяин никак не мог простить служанке ее

вмешательство в драку между Конаном и Абадалом. Десятник, прошедший было вперед и, волочащий за собой упирающуюся Радху, неожиданно обернулся — Принесешь кувшин вина …попозже… Поиски негодяя могут слегка затянуться. Если девка мне понравится, то сможешь забрать своего племянника завтра же. За умеренное вознаграждение, конечно.

Радха, не желавшая никуда идти вместе с похотливым ублюдком, попыталась вырваться и ускользнуть в спасительную темноту, но десятник лишь сильнее сжал пальцы.

— Строптивая кобылка — прошептал он прямо в ухо девушке, свободной рукой ущипнув за ягодицу — Недавно этим занимаешься? Люблю когда сопротивляются… Может ты еще и девица? — на его круглом лице расплывалась сладострастная улыбка — Что, вполне может быть — не так уж и много желающих платить за обтянутые кожей кости…А, по мне так в самый раз..

Девушка затравленно оглянулась — большинство посетителей, недовольных неожиданным приходом стражи, покинули трактир — им было что скрывать от блюстителей порядка, у Аннамурад готура был зоркий глаз, длинные руки и бездонные карманы. Стражники, дорвавшиеся до дармового вина и не думали замечать маленькие слабости своего командира, а трактирщик, совершенно позабывший о Радхе, достал кости, в надежде отыграть хоть малую толику денег.

Лишь синеглазый чужестранец, поджав губы, недобрым взглядом проводил похотливого ун-баши, тащившего за собой, беспомощную в его руках девчонку.

Провожаемые смешками и весьма недвусмысленными замечаниями, они скрылись в темноте, и Конан услышал как заскрепела лестница под тяжестью стражника. Остальные продолжали веселиться, пить вино и бросать кости. Да и кто она такая эта несчастная девка? Радоваться должна тому, что ей выпала подобная честь-обслужить стражника самого короля.

……..Конан чертыхнулся — ему не нравился затравленный взгляд девчонки и равнодушная спина трактирщика. Это, конечно не его дело, девка, скорей всего, шлюха и помимо основной работы в трактире, вероятно имеет побочный заработок, развлекая клиентов.

Но, она помогла ему, рискнула навлечь на себя гнев хозяина и его полудурочного племянника и она не хотела развлекать этого смуглолицего ун-баши. К тому же казалась она Конану совсем юной, почти ребенком, трогательной в затертом до дыр, убогом одеянии и стриженными волосами.

Насилия над юными, почти детьми, девушками варвар не терпел.

Трактир опустел — большинство посетителей покинули его еще раньше — наступала глубокая ночь, самое удобное время для грабителей и воров, нищие расползлись по своим норам, сутенеры проверяли шлюх, а оставшиеся, самые стойкие, уже придремывали, уронив головы на столы. Воспользовавшись тем, что внимание стражников целиком и полностью было отдано толстопузому хозяину Радхи, успешно освобождавшему их карманы при помощи игральных костей,

Конан неслышной тенью скользнул в темный дверной проем, где так недавно скрылись бравый десятник и Радха. Он, никем не замеченный, шагнул не в душную кухню, откуда доносился мощный храп кухарки — толстой, усатой, старухи, и ловко перебирая ногами, заскользил по лестнице вверх, туда, где находились гостевые комнаты, в одной из которых он собирался спать сразу же после ужина.

Шум и пьяные выкрики стражников отдалились и затихли.

Северянин осторожно крался вдоль закрытых дверей, тщательно прислушиваясь, ожидая услышать сдавленный плач девушки и похотливый хохоток туранца.

«Надеюсь, что еще не слишком поздно — зло размышлял киммериец — Что-то слишком тихо. Не мог ли этот вонючий козел прирезать девчонку? Может ему все равно — было бы только тело теплым?

И тут слабый шорох за плотно прикрытыми дверями, заставил его насторожиться. Конан обрадовался, выхватил меч и могучим пинком распахнул дверь. Ворвавшись в комнату, северянин остолбенел от удивления.

….. — Вот мы и совершенно одни, цыпленочек! — втащив упирающуюся девушку в пустующую спальню и пяткой захлопнув двери, десятник едва не урчал от удовольствия. Его рука смачно хлопнула Радху по упругой ягодице — Слегка поломалась и ладно. Такой вшивой шлюшке за честь поиметь столь завидного клиента, как я. Может это войдет у тебя в привычку. А, что-ун-баши подмигнул Радхе — Заберу — ка я тебя в казармы. Будешь убираться, ну и еще кое что делать…Все лучше, чем в этой дыре. Только ты должна очень постараться, девочка. Я требовательный мужчина.

И даже не отстегнув от пояса кривую саблю, сгоравший от похоти туранец увлек девушку на жесткую кровать, выхватив подсвечник из ослабевших рук и ставя его на стол.

— Никто нам не помешает, цыпленочек — бормотал он, шаря под юбкой — Надо же, какая худышечка! Да я тебя насквозь проткну своим копьем. — голос туранца зазвучал совсем неразборчиво, дыхание участилось — Пожалуй мы станем очень близкими друзьями…

Его рука наконец то нащупала тесемки на убогом одеянии и, сорвав одежонку, десятник навалился на Радху, придавливая ее своей тяжестью. Неожиданно его рука ощутила нечто необычное, совсем неженское, твердое и упругое и глаза туранца слегка округлились. Он отстранился, однако не выпустив из рук тщедушное тело своей жертвы — Так вот даже как! — голос Аннамурад-готура задрожал от предвкушения — Ты куда, мой сладкий персик, не так быстро — он почти захлебывался от удовольствия, глядя в широко распахнутые глаза своей жертвы — Так даже лучше. Я и не надеялся на подобную удачу. Что ж, дружочек, мы слегка позабавимся и ты унесешь свою тайну в могилу. Сдается, Салим-аля и понятия не имеет о том, кого взял на работу вместо этой толстухи Маары. Скажем, что ты была сообщницей этого негодяя Рахмата или что ты покушалась на жизнь стражника короля Илдиза…разбираться все равно мне…