Марджена, облаченная в серебристый наряд, укутывающий ее с ног до головы, не обращая внимания на поднявшийся шум и суету, гордо ступила на широкие ступени, специально к ее приезду вымытые и вычищенные.

Правительницу, впервые покинувшую стены Лунного дворца после изчезновения дочери, неимоверно утомила увесилительная прогулка по реке, согласие на которую она дала с неохотой и после долгих уговоров. Сопровождали властительницу отряд Копьеносцев и женщины-телохранительницы, темнокожие наемницы из Кешана, известные в городе, как отряд Черных стражей. Сама же Марджена предпочитала называть своих охранниц Черными львицами Вейнджана.

Вооруженные длинными копьями из самого лучшего железного дерева и кривыми восточными саблями, смуглолицые, носатые стражи Ади-Басса, облаченные в синее форменное платье, перетянутое желтыми кушаками и желтые же тюрбаны, составляли внешнее кольцо охраны. Вблизи Марджены находились девушки — телохранительницы, рослые, словно мужчины и гибкие, точно стволы молодых пальм. Их темные, умащенные маслом тела, блестели на солнце, короткие юбочки из пятнистых шкур леопарда и широкие кожаные нагрудники с нашитыми на них медными или серебряными бляхами, не скрывали стройных фигур.

Многие из кшатриев, знатных Вайнджарцев не отказались бы иметь в своей пардхане подобную наложницу и телохранительницу в одном лице и лишь строгие указания раджассы, ее покровительство спасали кешанок от попыток похищения. Впрочем, и сами девушки были не лыком шиты. Каждая из них скорее согласиласьбы на смерть, чем на неволю, тем более, что многие из них не по наслышке знали о том, что такое плен и рабство.

Белоснежный княжеский слон — единтвенное средство передвижения, достойное высокородной дамы, терпеливо дожидался пока рабы усаживали богато одетую

женщину в маленькую беседку на его широкой спине. Погонщик уже занял, положенное ему место, не осмеливаясь поднять глаза и взглянуть на знатную особу, доверенную его попечению. Впрочем, даже погонщик княжеского слона, жалкий раб, к упленный на невольничьем рынке был одет в дорогие шелка и золотые украшения блестели на его запястьях. Сам же белый слон носил имя Благородный Раджа и был животным редким и безумно дорогим, даже для вендийских богачей, не привыкших экономить на собственных прихотях.

Благородный Раджа красовался в дорогой попоне, стоимость которой не поддавалась описанию, ибо весь, затканный золотом материал был усыпал драгоценными камнями, слепящими глаза драгоценными переливами. Столь же дорого и изысканно выглядела беседка розового дерева, увитая яркими лентами, оплетенная гирляндами пахучих цветов и украшенная маленькими колокольчиками мелодично позвякивающими при движении. Среди всего этого великолепия и восседала раджасса, гордая и печальная, одинокая и прекрасная.

Никто из слуг не был допущен к ней, ибо она намеревалась проделать весь путь через город в одиночестве.

Многочисленные музыканты изо всех сил раздували щеки и напрягали легкие, вызывая сладкие звуки из своих инструментов, а танцовщицы, гибкие и изящные, похотливо выгибая свои тела, рассыпали по пути раджассы блестки и мелкие благоухающие цветы, дабы вульгарная дорожная пыль не коснулась госпожи и далеко не всегда приятные запахи города не омрачили радости путешествия.

Слон, чьи позолоченные бивни сияли на солнце, поднялся с коленей и торжественная процессия двинулась медленным шагом, чтобы каждый житель города, от знатного кшатрия до нищего рыбака мог хорошенько разглядеть свою госпожу и возрадоваться.

Стража из числа Копьеносцев и кешанок, окружив раджассу, оттесняла народ, стремившийся поближе взглянуть на своего кумира.

Падающие ниц при виде парадного княжеского выхода, люди являли собой отрадное зрелище для любого властителя, но истерзанная тревогами Марджена отрешенно взирала на подданных, сквозь тонкие занавеси. Внезапно движение замедлилось и раздосадованная проволочкой властительница выглянула из роскошной беседки, раздвинув тонкие шелка. Рахмат, трусоватый и осторожный, приплясывая от волнения, тщетно уговаривал киммерийца согнуть шею и низким поклоном поприветствовать блистательную даму на белом слоне. Вызолоченные бивни животного и обилие золота и драгоценных камней, его украшающих, все свидетельствовало о том, что по городу движется не простая смертная женщина, а лицо, наделенное немалой властью и влиянием.

Варвар, перевидавший на своем веку немало знатных особ, не собирался гнуть колени перед раджассой занюханного княжества, совершенно неизвестного в странах заката. Его огромная фигура, словно скала возвышалась над морем почтительно согнутых спин горожан и мгновенно привлекла внимание охраны.

Ади-Басс, капитан Копьеносцев, грозно зыркнул по сторонам, словно ожидая увидеть еще столь необычного вида людей и двинулся в сторону неотесанного чужака, посмевшего нарушить плавное шествие процессии, но негромкий приказ, отданный нежным женским голосом, заставил его переменить свои намерения и вновь занять место во главе отряда.

Киммериец независимо засунул руки за широкий пояс и деозко взглянул в сторону белого слона, удивляясь терпению и добродушию огромного животного и отвесил насмешливый поклон богато одетой даме. Его глазам на мгновение открылось бледное лицо раджасы, с изумительно темными глазами, томными и печальными, с тонким правильным носом, легким облачком густых волос цвета вороньего крыла над высоким, чистым лбом..

Большой, чуственный рот призывно алел среди серебристой паутины невесомого покрывала, а тяжелое гранатовое ожерелье не могло скрыть длинную, красивую шею и высокую, пышную грудь.

Тонкая, изящная ручка, унизанная перстнями, стоимость которых равнялась целому состоянию, легко взмахнула белоснежным шарфом и слон, понукаемый флегматичным погонщиком, вновь двинулся вперед, а завороженный киммериец так и остался стоять с открытым ртом.

Рахмат, юркой змейкой скользнул вперед, бесцеремонно расталкивая согнутых в поклоне горожан и, вернувшись через мгновение, протянул Конану белоснежный шарф с богатой вышивкой, надушенный тонкими духами и, несомненно, принадлежащий раджассе.

— Закрой рот, кишки простудишь! — шутливо пихнув Конана в бок, воскликнул Рахмат — Ах, ты, киммерийский пес! Твои синие глаза наделали беды. Видишь, даже шарфик раджассы вывалялся в грязи. Просто так красотки, навроде этой даочки, свои вещички не разбрасывают. Эх! — горько вздохнул туранец — Лучше б она обронила свои гранаты или, хотя бы одно из тех симпатичных колечек, что так завлекательно блестели на ее тоненьких пальчиках. Она сама наверное точно не знает сколько у нее драгоценностей. И уж наверняка это не латунь, а натоящее золото!

— Ты же мне говорил, вошь туранская, что раджасса старая морщинистая дама, сварливая и уродливая и, что сам Эрлик велел лишить ее части состояния! — еще не прийдя в себя от потрясения, пробормотал киммериец — А это была истинная богиня, сошедшая небес на землю. Такая необычная и такая печальная!

— У нее нет морщин? — озадаченно посмотрел вслед белому слону Рахмат- Прости, не проверял. Эка беда! Появятся лет через двадцать. Ну вот! — недовольно заворчалтуранец, заметив, что северянин слегка нахмурился и уставился на него взглядом не предвещающим ничего хорошего — Тоже мне, необычная! Драгоценностей у нее точно необычайно много. Знаешь, Конан, всегда неприятно обкрадывать красивых, печальных дам, тем более если они еще и необычные. Конан, поверь мне, что куда удобней думать, что это была старуха, противная, жадная, с бородавкой на жирном носу. Ты только подумай, тупоголовая ты скотина! — заволновался Рахмат, приметив в синих глазах киммерийца незнакомое мечтательное выражение, испытывая сильное желание взять варвара за шкирку и сильно потрясти — жемчужина, дурень, великолепная жемчужина магараджей, мерцающий талисман богини Сигтоны. Зачем она ей? Эта женщина не обеднеет, даже если мы стянем у нее сотню жемчужин. И еще корона! Корона, усыпанная алмазами. В Иранистане мы с тобой сами станем князьями и шах еще нам спасибо скажет за это.

— Какие глаза! — восторженно шептал Конан, абсолютно игнорируя вопли приятеля-Даже у Юасмины не было таких глаз!

…..Рамасанти, поигрывая тяжелым золотым ожерельем, внимательно слушала свою заместительницу Зуялу, рослую, крепкую девушку, чья кожа казалась более светлой, чем тела остальных членов отряда стражей, благодаря малой толике зингарской крови, доставшейся ей от прабабки. Кареглазая Зуяла возглавляла группу сопровождения, охранявшую раджассу во время небольшой увеселительной прогулки, в то время, как Рамасанти выполняла очень ответственное поручение и отсутствовала первую половину дня.

— Значит ты говоришь, что это был синеглазый варвар, огромного роста, черноволосый, в одежде странствующего жреца? — насторожилась капитан — Он вел себя грубо и непочтительно, проявил неуважение к раджассе? Так почему же этот дикарь еще не в темнице и не развлекает своим обществом крыс в подземелье? Может быть ты, Зуяла была слишком занята, любезничая с этим напышенным павлином Ади-Бассом и позабыла о своих обязанностях?

Зуяла слегка поежилась под колючим взглядом командира — она действительно весело смеялась над веселой шуткой красивого кшатрия в тот момент, когда к их небольшой компании решила присоединиться Рамасанти. Как подозревала юная стражница, капитан Черных львиц Вейнджана сама неровно дышала к высокородному придворному, но, ослиное упрямство заставляло Раму вести себя с ним крайне вызывающе, от чего между двумя командирами княжеских телохранителей сохранялось постоянное напряжение и некоторая враждебность.