- Хорошо иметь стандарты, - ответила Сэм с явным облегчением. - Значит, никаких гребаных Фуллеров. А как насчет денег? Ты просмотрел финансовые документы, которые прислал Барбер?

- Да. Там тоже ничего. Церковь сидит на миллионах долларов, большая их часть от продажи товаров и книг Люси Фуллер о том, как быть благочестивой женой.

- Пожалуйста, перестань читать эти книги, - сказала Сэм. - Они делают тебя странным.

- Неправда.

- Вчера ты спросил меня, проводим ли мы достаточно времени вместе.

- И как, проводим? - спросил Кингсли.

- Иисусе.

- Признай это, Сэм. Наш брак никогда не был так хорош, - ответил Кингсли.

- Я сожгу эти книги, - парировала Сэм.

Кингсли вздохнул.

- Я просто пытаюсь найти что-нибудь на этих людей. Они Степфордские христиане. Никаких тайных домов, никаких тайных островов, никаких роскошных апартаментов для любовниц. Фуллеры богаты, но пока это их единственный грех. - Кингсли вздохнул. - Что насчет тебя? Ты нашла что-либо по твоему запросу?

- Нет, - ответила она, не глядя на него. - На самом деле ничего не вышло. Но все равно продолжаю искать.

- Продолжай. Оно там. Мы найдем.

- Куда ты собираешься сейчас?

- В клинику абортов, - ответил Кингсли.

- Он от меня? - спросила Сэм. - Он мой, не так ли? Я знала, что не должна была позволять тебе кончать на меня.

Кингсли уставился на нее.

- От Фуллера. То есть его протест. Хочу поговорить с некоторыми людьми, которые ходят в его церковь. И с Люси Фуллер, если она там.

Кингсли похлопал ее по подбородку и вышел из кабинета. Он услышал за спиной шаги.

- Кинг?

Он обернулся и увидел Сэм с редким выражением серьезности на ее прекрасном лице.

- Ты обещаешь не приближаться к Люси Фуллер? - спросила она.

Кингсли прищурился, глядя на нее.

- Это беспокоит тебя, не так ли? Мысль о том, что я с ней. Почему?

- Они управляют лагерями, которые убили Фейт. Я знаю, что это было самоубийство, но она была бы жива, если бы не они. Просто... не надо. Пожалуйста.

- Обещаю, - ответил Кингсли. - Но ты мне должна.

- Должна что? - требовательно спросила она.

Кингсли забрал из ее рук миску с мороженым, и Сэм уставилась на него.

- Это подойдет.

***

Клиника находилась в Бруклине, поэтому Кингсли взял такси. Еще до того, как водитель свернул за угол, Кинг услышал крики и треск рупоров. Он вышел в конце квартала и направился к протестующим. По мере приближения к клинике крики становились все громче и пронзительнее. Он вспомнил кое-что, что читал в церкви Святого Игнатия, что-то написанное К. С. Льюисом. В раю есть тишина и музыка. В аду есть только шум.

Это был ад.

Посреди двух десятков людей, держащих плакаты, марширующих и кричащих, стоял сам дьявол, преподобный Фуллер, держа в руках рупор и повторяя их девиз "Аборт - это убийство". Рупор? Сэм была права. Этот мужчина не заслужил быть оттраханным им или кем-либо еще. Сорен должен был соблюдать целибат, в то время как этот мужчина мог безнаказанно размножаться, и это казалось несправедливым преступлением.

Кингсли стоял в тени переулка и наблюдал, как Фуллер работал с толпой, пожимал руки, благодарил протестующих за их преданность и приглашал в свою церковь. Рядом человек с камерой записывал каждое его движение, Фуллера с рупором, рукопожатия, топот ног и размахивание плакатами.

Во время всего этого действа, на парковке клиники припарковалась небольшая машина, с юной пациенткой внутри. Кингсли пожалел, что не прихватил с собой оружие. Если кто-нибудь из этих придурков попытается что-то сделать с бедной девушкой в машине, он застрелит их.

Возможно, это и к лучшему, что он оставил пистолет дома.

Прежде чем девушка успела выйти из машины, из клиники выбежал парень с покрывалом в руках. На вид ему было лет двадцать восемь - двадцать девять, как и Кингсли, у него были короткие темные волосы и крепкая мускулатура. С квадратной челюстью, солидный и красивый, даже несколько женщин-протестующих бросали на него оценивающие взгляды. Он быстро подошел к машине, на ходу разворачивая покрывало. Август в Бруклине. Зачем ему понадобилось покрывало? Девушка вышла из машины, и Кингсли тут же нашел ответ. Покрывало предназначалось не для того, чтобы согреть ее, а для того, чтобы скрыть ее личность от протестующих и человека с видеокамерой. Сопровождающий из клиники держал покрывало раскрытым и шел слева от нее, оставаясь между ней и протестующими, пока вел ее в клинику. Громкость криков возросла, как и уровень яда в оскорблениях. Теоретическое "Аборт - это убийство" превратилось в "Ты - убийца". Насколько они знали, девушка приехала за бесплатными противозачаточными, но это не остановило оскорбительные комментарии.

Кингсли ждал и наблюдал, пока Фуллер не покинул протестующих и не сел в ожидавший его черный «Линкольн-Таун-Кар», который подъехал, чтобы увезти его обратно в церковь или на игру в гольф. Как только Фуллер уехал, произошло нечто странное. Оператор собрал свое оборудование, а протестующие разошлись. Фуллер устроил акцию протеста перед камерами, чтобы показать своей общине и телеаудитории, что он уже выполняет Божью волю в Нью-Йорке.

Кингсли остановил одну из протестующих, девушку лет двадцати с небольшим.

- Ты кажешься знакомой, - сказал ей Кингсли. - Я видел тебя где-то?

- Я снималась в нескольких местных рекламных роликах, - ответила она. - Один для компании по производству матрасов.

- Это была подработка? - спросил Кингсли.

Девушка пожала плечами.

- Они сказали, что это видео для сбора средств. Надо зарабатывать на жизнь, верно? Этот проповедник такой придурок. Хорошо, что он платит прилично.

- Верно, - ответил Кингсли и отпустил девушку.

Но эскорт клиники, он был интересным. Кингсли решил подождать и поговорить с ним.

Прошло пять минут. Затем десять. Его терпение было вознаграждено, когда парень вышел из клиники один.

- Надеюсь, тебе хорошо платят за то, что ты делаешь, - сказал Кингсли, когда парень прошел мимо него.

Парень даже не обернулся. Он попятился назад, пока не оказался перед Кингсли.

- Я волонтер, - ответил парень. - У тебя с этим проблемы, приятель?

- Ты австралиец. Не ожидал. Mon ami. - Он добавил «mon ami» в отместку за приятеля.

- Да, а ты кто такой, черт возьми?

- Француз? Американец? Бисексуал? Богач? Извращенец? Выбери любое. Или все.

Парень вздернул подбородок и изогнул бровь, глядя на Кингсли. Австралиец оценивающе смотрел на него. Парень был выше его по росту, и более накаченный. Но Кингсли был опытным убийцей и не почувствовал ничего угрожающего в позе австралийца.

- Австралиец, - ответил парень. - Натурал. Не богат. Не уверен насчет извращений. Извращения только в первый раз извращения, верно?

- У меня было предчувствие, что ты мне понравишься. Как тебя зовут?

- Лаклан. Друзья зовут Локки. Но это не значит, что мы друзья.

- Я бы не осмелился предположить. - Кингсли вежливо кивнул и притворно подчинился. - Я был впечатлён. Должно быть, нелегко делать то, что ты делаешь.

- Я делаю это не потому, что это легко. А потому что ее нужно сделать. Я видел тебя раньше. Ты не протестовал и не похож на беременного. Чего ты хочешь?

- Тебя, - ответил Кингсли. - Не в сексуальном смысле. У меня нет ни единого шанса заинтересовать тебя работой, не так ли?

- У меня есть работа.

- Тогда другая работа. Я открываю клуб. Открытие в ноябре. Мне нужен кто-то в качестве своего рода вышибалы.

- Своего рода? Что, черт возьми, это значит?

- В моем клубе будут профессиональные сабмиссивы. Им понадобится наблюдатель, когда они будут с клиентом. Это куда более приятная форма эскорт-службы.

- Я выполняю здесь важную работу.

- Ты можешь продолжать работать здесь. Часы не будут конфликтовать, обещаю.

Кингсли достал серебряную визитницу и протянул ему карточку.

- Кингсли Эдж. «Эдж Энтерпрайзис», - прочитал вслух парень. – Это все по-настоящему?

- Реальней некуда. Мне нужен сильный устрашающий мужчина, который сможет стоять в углу, держать рот на замке и вмешиваться, если и только, когда клиент пересечет черту. Он должен сохранять спокойствие, находясь под давлением, и способен, скажем так, противостоять неприятному, не становясь неприятным.

- Я должен стоять в углу и смотреть как кто-то избивает женщину, не вмешиваясь?

- Да.

- Ей за это платят?

- Хорошо платят. И она дала согласие. И наслаждается этим. Все мои сотрудники получают удовольствие от своей работы. Я забочусь об этом.

- И ты собираешься платить мне за наблюдение?

- Хорошая работа, oui?

- Я могу придумать и похуже способы зарабатывания на жизнь.

Кингсли улыбнулся.

- Клуб откроется только в конце ноября. Позвони по этому номеру, если тебе интересно. Мой секретарь пригласит тебя на более формальное собеседование.

- Возможно, меня это заинтересует.

- Есть еще один пункт, который может ослабить твой интерес.

- Какой? - спросил Лаклан, изучая его.

- У нас также будут сабмиссивы мужского пола, - ответил Кингсли, зная, что большинству натуралов будет некомфортно наблюдать, как двое мужчин занимаются извращениями. - Мужчины-сабмиссивы с женщинами или мужчинами доминантами. Им так же потребуется наблюдатель, защитник. Это тебя беспокоит?

- Я защищаю любого, кто нуждается в защите. Я в этом гребаном городе в десяти тысячах миль от дома, потому что моя сестра вышла замуж за самого большого придурка в мире. И не уеду до тех пор, пока не увезу ее с собой в Сидней.

- Познакомь меня с ней. У меня есть способ заставлять женщин бросить своих мужей.

Парень покачал головой и рассмеялся. Смех превратил его выражение от каменно-подозрительного в мальчишеско-задорное.

- Возможно я позвоню твоему секретарю. Возможно, нет. Я мог бы выследить этого мудака с рупором и запихнуть тот ему в глотку.

- Тогда это может подтолкнуть тебя работать на меня, - ответил Кингсли. - Этот мудак с рупором? Я покупаю у него здание, чтобы превратить его в свой клуб. Нравится ему это или нет. И гарантирую, ему не нравится.