- Она?

- Знакомая Доминатрикс.

- Ты хорошо ее узнал, - ответил Сорен низким голосом. Кожа на спине Кингсли была такой чувствительной, что он ощущал дыхание Сорена на своих ранах.

- Очень хорошо. Мы спим вместе. - Кингсли повернулся и показал Сорену рубцы на груди.

- Хорошо.

- Хорошо? - Повторил Кингсли, изображая ужас. - Священник только что сказал мне, что это хорошо, что я занимаюсь садомазохизмом и блудом?

- Я дал обет безбрачия, а не ты. И я рад слышать, что ты снова чувствуешь себя самим собой. Не могу представить, что ты довольствуешься только доминированием.

- Ты должен с ней познакомиться. Вы двое можете поговорить о делах.

- С ней у тебя были флэшбеки?

- Несколько раз, - признался он, все еще смущенный тем, который случился с ним на глазах Сорена. - Они почти прекратились. Не полностью, но они больше не останавливают меня.

Сорен прижал ладонь к узлу рубцов на груди Кингсли. Он поморщился и резко вдохнул.

- Возвращаться к жизни больно, - сказал Сорен. - Это грубое, грязное дело. Аппликаторы на груди пускают ток в мертвое сердце, Доктор Франкенштейн пускал молнии через тело его монстра. Жизнь настолько сильная, что может сорвать камень с могилы. Воскрешение никогда не было простым. Это жестоко и больно.

- Это лучше, чем альтернатива, non? - спросил Кингсли, поворачиваясь лицом к Сорену. Он опустил футболку. - Оставаться мертвым?

- Хорошо, что ты вернулся.

- Я скучал по себе, - ответил Кингсли.

- Ты всегда очень любил себя.

- Я такой обаятельный, что у меня стояк на самого себя, - ответил Кингсли, и они вышли из кабинета Сорена.

- Если сегодня мы проиграем, я буду винить тебя, потому что ты весь в синяках. Будут последствия, возможно, вечные.

- Мы не собираемся проигрывать. Иди, переодевайся. Встретимся на поле.

Когда Сорен ушел, Кингсли думал отправиться сразу на поле. Он обдумывал это в течение одной доли секунды, прежде чем решиться на совершенно иной курс действий.

Где-то в церкви была Королева-Девственница Сорена. И Кингсли собирался встретиться с ней.

Выйдя из святилища, Кингсли принялся шарить вокруг, пока не нашел проход, ведущий к пристройке. Оказавшись в пристройке, он услышал голоса - громкие, противные голоса - и понял, что там были подростки. Он обнаружил дверь и заглянул внутрь. Около двух дюжин подростков от тринадцати до восемнадцати сидели на складных стульях полукругом перед юным и испуганным на вид парнем. Сорен назвал парня семинаристом, значит он был священником-стажером. Очевидно, его обучение включало испытание огнем. Кингсли толкнул дверь, открывая чуть шире и услышал, как семинарист пытается перекричать шум трех подростков, которые, похоже, решили наказать его за то, что он испортил им субботу.

Позади трех шумных парней сидела девушка в черных военных ботинках, потертой джинсовой юбке и черной рубашке с низким вырезом. Она запустила пальцы в копну своих черных волнистых волос и роскошно растянулась в кресле с декадентской непримиримой ленью кошки, которую слишком рано вынудили встать с постели. Должно быть, это она, верно? Все остальные девушки выглядели как девочки. Эта девушка была похожа на женщину. У нее были женские изгибы, женская уверенность и женская невыносимая скука от окружающих ее парней. Ее глаза были обведены черным, из-за чего взгляд казался томным, соблазнительным, и Кингсли не мог оторвать от нее глаз.

Он уже мысленно уложил девушку в свою постель и заставил кончить пять раз, прежде чем понял, что в комнате разгорелся спор. Один из парней, высокий тощий панк в футболке «Терминатор-2», говорил семинаристу, что ему незачем слушать человека, который никогда не женится, не заведет детей и даже не станет настоящим священником. Что он знал о Божьем плане на его жизнь или чью-либо еще? А девушка, эта странная соблазнительная девушка с кремовой кожей, вежливо ответила Терминатору заткнуться и сесть на место. Терминатор проигнорировал Военные Ботинки, и встал, чтобы дать пять мальчику, сидящему через два стула от него.

Это было ошибкой.

Военные Ботинки грациозно подняла ногу, подцепила носком ботинка ножку стула и отодвинула его в сторону, когда Терминатор начал садиться.

Без стула парень упал на пол и приземлился на спину. Он закашлялся, как будто удар выбил воздух из его легких. Все ахнули от шока, все, кроме Военных Ботинок. Она вытянула ноги и положила их на центр груди парня. Она наклонилась вперед и улыбнулась поверженному Терминатору.

- Божий план на твою жизнь таков - чтобы ты заткнулся. - Ее гортанный голос бы густым, как мед, и пьянящим, как вино. Сев на место, Ботинки указала на пораженного молодого семинариста и скрестила ноги. Она наверняка раз или два подергала ногой на груди парня. - Теперь у вас есть внимание зала.

Если бы он приземлился чуть сильнее, парень мог бы разбить череп о пол. Но Военные Ботинки такая возможность волновала меньше всего. Она одарила парня улыбкой, полностью лишенной извинений или сожалений.

- Ах ты маленькая социопатка, - прошептал себе под нос Кингсли. Даже Сорен не был так безрассуден в причинении боли, как эта девушка. - Черт меня дери, пока я не забуду французский.

Ни за что на свете, нет, ни единого шанса на небесах, в аду или чистилище, где они жили, на то, что девушка была сабмиссивом. Сорен влюбился в крошку-домину, в которой была жилка садиста, такая же широкая, как и ее улыбка. Эта девушка всю жизнь будет держать мужчин у своих ног по своей воле или по их воле, нравится им это или нет.

Большинству из них это понравится.

Он пошел – быстро - прочь от нее. Если Сорен был умен, он сделает то же самое. Но никто, будучи влюбленным не был достаточно умным.

Кингсли добрался до поля раньше Сорена, но когда Сорен прибыл, Кингсли не мог перестать улыбаться.

- Над чем ты смеешься? - спросил Сорен, когда они бегали вокруг поля для разминки.

- Не думаю, что ты захочешь знать...

Даже на жаре палящего над ними солнца, Кингсли не мог подавить улыбку.

- Думаю, хочу. На самом деле, я уверен в этом.

- Если хочешь знать, я начинаю верить в Бога, - ответил Кингсли.

- Чем это вызвано?

- Я предвижу чудо, которое произойдет в будущем.

- Что именно?

- Ты, - ответил Кингсли, когда команда начала собираться на боковой линии. - Будешь униженным.

- И что вынуждает тебя так говорить? - спросил Сорен, одновременно властно и скептично.

Кингсли только улыбнулся и сказал три слова.

- Я видел Элеонор.

Глава 29

Август

- Прикажи мне закрыть глаза и думать об Англии, - сказал Кингсли Сэм, когда она вошла в кабинет с чашкой в руках.

- Я была в Англии. Великая страна, милые люда. Я пыталась затащить Леди Ди в постель. - Она села на стол перед ним и откусила кусочек того, что было в ее чашке.

- И как тебе это удалось? - спросил он.

- Моя попытка соблазнения состояла в том, что я с тоской смотрела на Букингемский дворец, пока мужчина в смешной шляпе вежливо велел мне оставаться на месте. Нужно ли мне знать, почему ты закрыл глаза, и думаешь об Англии? - спросила она, откусывая еще кусочек.

- Думаю, я должен соблазнить Люси Фуллер.

Сэм скривилась от отвращения.

- О Боже, не делай этого, - ответила она. - Должен быть способ получше. Меня сейчас стошнит мороженым. - Она с отвращением поставила чашку на его стол.

- Если я трахну ее и запишу это на видео, то смогу использовать это как рычаг, чтобы заставить Фуллера продать мне то здание.

- Кинг, она ужасна.

- Знаю. У нее выходит новая книга о том, как превратить ребенка-гея в натурала. Принудительные посты и молитвенные бдения. А если это не помогло – обряд экзорцизма.

- Не думаю, что твой член решит подобную проблему, - ответила Сэм.

- А почему бы и нет? Он решает все мои проблемы.

- А ты не можешь обманом заставить Фуллера совершить преступление и записать этот момент на видео?

- Это провокация. И может обернуться против нас. Нам нужно реальное преступление. Скандал. Секрет. У него должен быть секрет.

- Уверена, у него он есть, - ответила Сэм. - И ты найдешь его. Просто держись поближе преподобного Фуллера. - Она снова взяла чашку, протянула ложку, и Кингсли попробовал. Он хотел еще, но Сэм не дала. - Я буду держаться Люси Фуллер. И это мороженое. Надо было взять порцию побольше.

- Почему ты сегодня такая голодная?

- Секрет.

- Я в бизнесе секретов.

Сэм прищурилась, глядя на него, а затем села на колени Кингсли.

С нескрываемым удовольствием он обнял ее и крепко прижал к себе. Сегодня она была в новом костюме - облегающая белая блузка, тонкий галстук, черные брюки и подтяжки.

- Хочешь узнать мой секрет? - Прошептала она ему на ухо. - Я истекаю кровью, как заколотая свинья.

Кингсли застонал и столкнул ее со своих колен. Смеясь, Сэм села на стол и снова принялась за мороженное.

- Ты сам спросил. Поэтому я хочу шоколада. Серьезно, сегодня я хочу шоколада больше, чем киску. Мне нужна киска, в которую я могу налить шоколад. Прости. У меня такие мысли, когда у меня месячные.

- Это не тот секрет, который мне нужно знать.

- Что? Ты не плаваешь в красной реке?

- Я переплыл красную реку. Плыл? Купался? Ненавижу английский. J’ai nagé la riviere rouge.

- Хорошо. Можешь сохранить свои учетные данные. Только киски боятся кисок.

- Я не боюсь кисок. - Кингсли встал и открыл рот. Она скормила ему еще одну ложку мороженого. - Кстати о кисках, Блейз снова в Вашингтоне. Фелиция проводит ночь с клиентом. Хочешь сегодня спать со мной?

- А ты разомнешь мне спинку? Мышцы сводит.

- Безусловно.

- Тогда я официально принимаю твое приглашение.

- Хорошо. - Он щелкнул ее подтяжками, и она взвизгнула. - Увидимся ночью.

- Куда ты собрался?

- Соблазнить Люси Фуллер.

Она с силой оттолкнула его.

- Не смей этого делать.

- Я пошутил, - ответил Кингсли. - Я изменился. Теперь я трахаю только тех, кого хочу трахнуть. Не трахаю консервативных проповедников или их жен. Только католических клириков.