– Чем это вызвано?

– Предполагаю, что в этом виновны постоянные гиперпрыжки.

– Но гиперпрыжки же совершенно безопасны, – немного неуверенно возразил Алексей. – Ведь так же написано в медицинской базе данных?

– Да, так там написано, – Руперт согласно кивнул. – Но до нас люди не совершали такое количество прыжков подряд за столь короткое время.

– Хорошо, допустим, что виноваты гиперпрыжки, тем более, что других причин, вроде как, и нет... – Романенко помедлил. – Можно как-нибудь устранить эти побочные эффекты? – он с надеждой взглянул на доктора.

– Я ещё не нашёл такого способа, поэтому пока настоятельно рекомендую совершать прыжки с интервалом не меньше 30-40 минут, – строго ответил Штейн.

– А что будет, если продолжать прыжки в том же темпе?

– Боюсь, что это может закончиться смертью некоторых, особо чувствительных к прыжкам членов экипажа.

– Это портит все наши планы! – Романенко, стиснув зубы, слез с койки.

– Мы с доктором Смитом уже работаем над решением проблемы, но у нас пока что недостаточно данных по влиянию прыжков на организм человека.

– Очень на вас надеюсь. А пока я действительно прикажу уменьшить частоту прыжков. Не хватало ещё загубить пол экипажа.

– Весьма вам благодарен, я постараюсь ускорить процесс насколько это возможно, – Руперт проводил Алексея к выходу из медотсека.

«Феникс».

– Доктор, как она? – спросил Озимцев у Генри.

Они оба стояли перед койкой, на которой лежала бледная Светлана.

– В коме, – коротко ответил Смит. – Мне удалось остановить распад клеток её головного мозга, но это ненадолго.

– Распад клеток? – голос Геннадия дрогнул против его воли. – Доктор, что с ней происходит?

– Вы должны знать, что в последнее время это уже не первый случай внезапной потери сознания среди членов экипажа. Однако, это первый настолько серьёзный. Я посоветовался с доктором Штейном, и мы пришли к выводу, что в этом виноваты частые гиперпрыжки.

– Но они же безвредны, разве нет?

– В малом количестве – да. Точнее, не так... Они вредны, но в малом количестве не имеют значимого влияния на организм. А вот частые прыжки – это уже другое дело. Сами по себе они создают мощные кратковременные всплески подпространственной энергии. При частом воздействии на мозг она вызывает деструктивные процессы, нарушения сна, расстройство психики, быструю утомляемость и так далее, вплоть до полного разрушения нейронных связей и последующей смерти, – подытожил Смит.

– Просто великолепно, – вздохнул Гена, ещё раз взглянув на лежащую в койке Светлану. – Есть рекомендации по дальнейшим действиям?

– Необходимо увеличить интервалы между прыжками минимум до 30-40 минут, чтобы предотвратить усугубление ситуации. Мы уже работаем над лекарством, но нам нужно время, а до этого желательно не гнать лошадей.

– Вас понял, пойду, распоряжусь, – Озимцев направился к выходу.

– Не волнуйтесь, всё будет в порядке, – вслед ему заверил Генри.

7 часов спустя.

– Капитан, вы не могли бы подойти ко мне? – донёсся из динамиков голос Генри Смита.

– Уже иду, – Гена тут же поднялся со своего кресла, а через несколько минут уже вошёл в медотсек.

– Мы с Рупертом синтезировали лекарство против гиперпрыжковой болезни, как мы решили её назвать. Я счёл, что вам стоит взглянуть на результат.

– И каков он?

– Я ввёл лекарство Светлане и...

– Где я? – со стороны койки Светланы раздался слабый голос.

Гена повернулся туда, и увидел Новицкую, в сознании, смотрящую на него.

– И показатели работы её мозга за последние полчаса значительно улучшились. Побочных эффектов не наблюдается, – закончил довольный Смит.

Гена одобрительно кивнул, и подошёл к Свете.

– Ты в медотсеке, – ответил Озимцев. – Ничего страшного, ты всего лишь потеряла сознание.

– Потеряла сознание? – Новицкая соображала ещё не очень хорошо, как после крепкого сна. Она попыталась встать.

– Лежите, лежите, – поторопился остановить её доктор. – Вы ещё слишком слабы. У вас была гиперпрыжковая болезнь. Не буду пока что нагружать вас деталями, скажу только, что, к счастью, нам удалось найти лекарство и остановить её прогрессирование, так что вы скоро поправитесь. Капитан, – он обратился к Озимцеву, – думаю, это лекарство стоит немедленно ввести всем членам экипажа.

– Абсолютно согласен. Прошу вас организовать всеобщую вакцинацию как можно скорее. Тогда мы сможем, наконец, продолжить путь в нормальном темпе.

– Однако спешу вас предупредить, что это лекарство – не панацея. Оно не сможет без конца восстанавливать разрушенные нейронные связи. При слишком длительном воздействии подпространственной энергии они погибнут, несмотря ни на какие ухищрения.

– Насколько длительном? – поинтересовался Геннадий.

– Ну, скажем, прыжков этак 3-3.5 тысячи, – прикинул в уме Генри.

– До креатонцев их осталось всего несколько сотен, но вот на обратный путь... В любом случае, начинайте вакцинацию, а там попробуем что-то придумать.

Через 2 часа все члены экипажа на обоих кораблях прошли вакцинацию, после чего «Астерион» и «Феникс» вернулись к максимально быстрому темпу совершения прыжков.

Примерно в это же время на мостике к Алексею подошёл Салливан.

– Капитан, – он протянул Алексею планшет. – Я тут немного поработал с тем, что вы принесли со «Спринтера», не так много удалось выяснить, но... В общем, смотрите сами.

– Благодарю, Фредерик, – Романенко принялся просматривать данные. – Ты уверен, что здесь всё верно? – недоумённо спросил он, едва начав читать.

– Так точно. Я два раза перепроверил... если, конечно, сенсоры корабля не врали.

– Значит... Получается, они добрались в эту часть космоса в один прыжок длиной 60 килопарсек. Вот это да, – Лёше трудно было такое представить.

– Получается так. А причиной смерти экипажа стал мощный выброс подпространственной радиации в момент выхода из прыжка.

– Видно, не одним нам она жизнь попортила, – вздохнул Алексей. – Странно, правда, что выброс был такой сильный. Это из-за старой модели движка?

– Дело не в нём. Судя по данным телеметрии, прыжок прошёл крайне неудачно, и их корабль затянуло в какую-то аномалию. В бортовом журнале капитан написал, что они испробовали все возможные варианты, чтобы выбраться из неё, но все их попытки провалились. Однако, затем они неизвестным образом из неё вышли. Благодаря этой аномалии, они смогли преодолеть 60 килопарсек всего за один прыжок, и благодаря ей же погибли в то мгновение, как оказались в обычном пространстве.

– И снова аномалия... Узнай про неё поподробнее, вдруг удастся её обуздать. Не хотелось бы упускать возможность быстро вернуться домой, – Романенко снова углубился в переданный ему Фредериком планшет.

13-й день, прыжок №3720. «Астерион».

– Капитан, мне нужно с вами поговорить, – сказал Горюнов.

– Идём ко мне в каюту, – Лёша кивнул, понимая, какая именно тема будет у разговора. – Салливан, остаёшься за старшего.

– Я вычислил предателя, – вполголоса сказал Владимир, как только дверь капитанской каюты закрылась за ними. – Им оказался Салливан. Фредерик Салливан.

– Ты уверен? – Романенко как-то не мог представить Фредерика, который чуть не погиб вместе с ним, спасая товарищей с инопланетного корабля, в роли предателя человеческой расы.

– Не подумайте, что мне легко сейчас это говорить. Но, к сожалению, вот, – он показал Алексею свой планшет, – доказательства. Я восстановил журнал сеансов связи. Его изменили, чтобы мы не могли узнать о переговорах с врагом, а проводил их, судя по записям, Салливан, используя свой личный уникальный код доступа, который, как вы знаете, у каждого офицера свой.

– Возможно, кто-то подделал сами записи, и Салливана попросту подставили, – неуверенно возразил Лёша.

– Это ещё не всё, – старпом жестом руки отмёл его возражения. – Послушайте.

Он включил на планшете аудиозапись, на которой явственно слышался голос Фредерика, а также голос автоматического переводчика, конвертирующего речь нимерийца в понятную для человека. Салливан сообщал их текущие координаты. По окончании записи Владимир включил ещё одну. Потом ещё. И ещё.

– Достаточно, – Романенко поднял руку и вздохнул. – Да уж... Трудно поверить, что такой преданный делу человек мог оказаться предателем.

– Ну и последнее – так, мелочь, конечно – сразу после выхода из портала в наш мир, Салливан покинул медотсек вопреки предписанию врача и вашему приказу. Это может подтвердить сам Штейн. В это же время был проведён один из сеансов связи с нимерийцами, место проведения – каюта Салливана.

Романенко угрюмо молчал.

– Необходимо немедленно арестовать его, – напомнил старпом.

– Да... Да, конечно, ты прав, – Алексей помедлил, затем нажал кнопку громкой связи. – Пришлите охрану на мостик, – он отжал кнопку. – Идём назад, я хочу посмотреть ему в глаза.

Когда они вернулись, охрана уже находилась на мостике. Все офицеры вопросительно переглядывались между собой и бросали непонимающие взгляды на капитана. Тот молча подошёл к Фредерику и заглянул ему в глаза. Салливан не опустил взгляда, более того его взгляд смутил Лёшу, а уж чего он точно не ожидал, так это собственного смущения в момент ареста предателя.

– Проводите... – Романенко на мгновение запнулся, но совладал с собой. – Гм... проводите Фредерика Салливана на гауптвахту.

– В чём вы меня обвиняете? – спокойно спросил Фредерик.

– В сговоре с нимерийцами и передаче им секретных сведений о нашем местоположении, – с этими словами Лёша передал Салливану планшет с уликами.

– Я не выходил ни с кем на связь уже несколько недель, – тот даже не взглянул на планшет, он всё так же не отводил взгляда от Лёши, который чувствовал себя с каждой секундой всё неуютнее. – И я бы ни за что не стал работать на врага, это против моих принципов и убеждений.

– Послушай это, – Лёша включил записи разговоров Фредерика с нимерийцами. – Кроме того, есть свидетельства, что ты самовольно отлучался из медотсека, тогда же был произведён один из сеансов связи, – добавил он, когда записи закончились.