– На дальней орбите Земли появился огромный корабль. Он в 50 000 километров от нас и движется в сторону планеты, – голос Кузнецовой, в отличие от Фредерика, не дрожал, но казался бесцветным и сухим.

– Выведите на экран, – приказал Романенко.

На экране отобразилась картинка с сенсоров корабля, и все застыли, будто поражённые громом. Прибывший корабль был огромен. Центральная его часть представляла собой тор, и имела 20 километров в диаметре. На равных промежутках друг от друга по периметру тора располагались длинные, пятнадцатикилометровые отростки, в количестве восьми штук. В целом, корабль напоминал большущего механического паука, или осьминога. Как только он появился на орбите, то сразу привёл в действие свои щупальца, и они синхронно начали сгибаться к центру отверстия.

– Что это такое? – выдавила из себя Наяна.

– Сенсоры фиксируют увеличение энергии, исходящей от корабля, – вместо ответа рапортовал Матвеев. – Мощность растёт по экспоненте.

– Разумовский упоминал об оружии, которое способно уничтожать жизнь на планетах целиком. Похоже, это оно и есть, – угрюмо заключил Алексей. – Какие орудия у нас ещё работают?

– Три фазовые установки и два торпедных аппарата, – доложил Матвеев.

– Открывайте по нему огонь! Настя, передай всем союзным кораблям – пусть атакуют этого монстра!

«Астерион» выпустил залп из 20 торпед, которые вскоре поразили цель. Его примеру последовали все находящиеся недалеко от нимерийского «осьминога» корабли креатонцев.

– Повреждения минимальные, – с горечью констатировал Фредерик. – Я бы назвал это царапинами.

– Попробуйте огонь из фазеров.

– Покрытие поглощает большую часть энергии.

– Он готовится открыть огонь по Земле! – почти закричала Татьяна.

Лёша до крови закусил губу. Что делать? Был бы рядом Гена...

– Внимание всем! – наконец, Лёша решительно нажал кнопку громкой связи. – Приказываю всему экипажу немедленно покинуть корабль!

– Что вы задумали? – Наяна с тревогой заглянула в глаза Лёше.

– У нас не хватит боевой мощи, чтобы уничтожить этот корабль, но, я надеюсь, что наша броня достаточно крепка, чтобы протаранить его. Мы поставим корабль на автопилот и запустим систему самоуничтожения. Думаю, что запасов антиматерии хватит, чтобы разнести его изнутри.

– Вы безумец! – Наяна ещё секунду смотрела в глаза Алексея, а затем быстро наклонилась и дотронулась губами до его щеки. – И герой...

Началась эвакуация экипажа, все спешно покидали корабль в спасательных капсулах. Через несколько минут на борту корабля остались лишь Романенко, Марринс и Салливан.

– Я запрограммировал автопилот, – доложил Джейкоб. – Можно уходить.

«Астерион» начал свой последний полёт в сторону огромного паукообразного корабля.

– Уходим! – Романенко махнул рукой. – Салливан, ты чего там застрял?!

– Секунду! К нам приближаются пять... – Фредерик ещё не договорил, как корабль хорошенько тряхнуло. Выстрел пробил броню в центральной части корпуса, повредив трубопроводы и энергетические реле, напряжение резко подскочило, на мостике взорвалось несколько вмонтированных в переборку стоек с оборудованием. Спонтанно запустились маневровые двигатели, и корабль сошёл с курса.

– Чёрт! – выругался пилот и кинулся обратно к штурвалу. – Автоматическое управление отключилось – автопилот накрылся!

– Я доведу корабль, уходите, – сказал Романенко.

– Но капитан... – Салливан аж опешил.

– Уходите! Это приказ! – рявкнул Романенко, посмотрев на старпома.

В глазах его плескалась такая решительность пополам с яростью, что все возражения Фредерика застряли у него в горле, так и не сорвавшись с губ.

Он молча кивнул и встал по стойке смирно, приложив руку к голове. Джейкоб повторил его жест.

– Было честью служить под вашим началом!

А затем оба покинули мостик.

* * *

Гена умудрился установить четыре заряда в разных местах мостика. К этому моменту Михеев уже умер, как и несколько других бойцов. Их оставалось семеро. Вполне достаточно, чтобы успеть выполнить задуманное. Озимцев установил таймер на 10 секунд – минимальная задержка перед срабатыванием. На мостик ворвались нимерийские солдаты, поливая всё вокруг плазмой. Ещё четверо его бойцов отправились в мир иной. Солдат, сидевший рядом с ним, взглянул на Гену. Говорить что-либо сейчас не имело смысла, всё равно он ничего бы не услышал, вокруг шипели и трещали испаряющиеся части переборок и приборов, поэтому Озимцев просто показал на пальцах десятку, а затем отдал честь. Солдат понимающе кивнул и тоже приложил руку к шлему. А затем Гена нажал кнопку на детонаторе, и пошёл обратный отсчёт. Он присоединился к двум оставшимся бойцам, его палец намертво зажал гашетку его ружья. Кажется, он что-то кричал, но что именно, не знал он сам. В тот момент ему казалось, что цифры на таймере ползли со скоростью улитки – восемь... с-е-е-е-мь... ш-е-е-е-е-е-е-е-есть... Упругая волна взрыва толкнула его в грудь, опрокинув навзничь, он перекатился через бок и обнаружил у себя перед лицом детонатор, выпавший из его руки.

Четыре... Три...

Нимерийцы добили двоих оставшихся бойцов спецназа, теперь в живых был только он. Они окружили Гену, отвратительные в своих уродливых бронекостюмах. Если бы Озимцев мог, он бы плюнул в их инопланетные морды.

Два... Один...

На него направили оружие, и вот уж это мгновение по-настоящему показалось Геннадию вечностью. Когда уже эта чёртова единица смениться на...

НОЛЬ!

Плазменная взрывчатка оказалась намного мощнее, чем Озимцев мог себе представить. Вырвавшаяся плазма нагрелась до чудовищной температуры, и в буквальном смысле зажгла корабль. Флагман нимерийского флота таял на глазах. Разгоняемая вторичными внутренними взрывами, плазма быстро распространилась и поглотила половину корабля. Менее чем за минуту крейсер превратился в бесформенную вязкую массу, расплывшись в пространстве.

* * *

В тот момент, когда Гена устанавливал последнюю из четырёх взрывчаток, Лёша сел на место рулевого. Он выставил таймер самоуничтожения с запасом, на случай, если придётся долго маневрировать, подбираясь к цели поближе. Алексей с трудом выровнял корабль, который уже почти не слушался команд, и снова направил его на «осьминога». Тот уже, по-видимому, был почти готов к выстрелу, чем бы он там ни собрался стрелять. По щупальцам растеклось зеленовато-бурое сияние, переходящее внутри дырки тора в желтоватые оттенки. На счастье, Алексея, оборудование и часть программного обеспечения, отвечающие за огонь из фазеров, ещё работали, и он смог включить автоматический режим обороны, хоть как-то отстреливаясь от наседающих нимерийцев. Лёша всё больше и больше разгонял корабль с помощью единственной оставшейся квантовой излучающей пластины. «Астерион» сотрясала крупная дрожь, казалось, будто он – это живой организм, чующий близкую погибель. Ещё один заход нимерийских истребителей, и «Астерион» лишился второй пластины двигателя. Теперь разгоняться он уже больше не мог, но набранной скорости вполне хватало, к тому же оставались ещё маневровые двигатели. Их-то Лёша и собирался использовать для последней коррекции курса.

– Критические повреждения основных систем. Уровень энергии упал до 10%. Фазовые орудия отключены, – сообщил голос бортового компьютера.

Со всех сторон пищало и свистело, так корабль оповещал капитана о своём незавидном состоянии. Но Алексей уже не обращал на это внимания. Весь экран перед ним занимала громада нимерийского тора. «Астерион» стремительно приближался к нимерийскому супероружию, их разделяло всего несколько сотен километров. Тонкий энергетический луч вырвался из центрального отверстия, как будто проколов атмосферу Земли, и та тут же потемнела в месте прокола, начав закручиваться спиралью. А луч между тем набирал силу, становясь всё толще. Романенко сделал ещё один, последний залп торпедами, но это снова не принесло особого эффекта. На экране возник Родиус.

– Прощай, друг.

Друг? Чёрт, а ведь и вправду, они могли бы подружиться с креатонцами. И этот Родиус, он отличный, по сути, парень. А может, ему это всё привиделось? Неужели это конец его... Нет, их с Геной приключений?

«Астерион» на полном ходу врезался в бок тора. Нос корабля принялся прорезать обшивку нимерийского супероружия, всё больше углубляясь в неё и попутно сминаясь, и корёжась. Лёшу кинуло на ремни безопасности, сломав два ребра, и он сплюнул кровью. Кажется, повреждено лёгкое, но какое это имеет значение? Сейчас его окружала тьма, подсвечивающаяся искрами от порванных силовых кабелей, и появившимися язычками пламени, которые становились всё больше. «Астерион» остановился, наполовину войдя в корпус тора. Алексею оставалось только надеяться, что система самоуничтожения, самая стойкая во всём корабле, ещё работает. Он принялся ждать. По его ощущениям прошла минута, но взрыва всё не было. Что за чёрт, неужели сбился таймер? Он со стоном отстегнул ремни безопасности и, покачиваясь, побрёл к капитанскому креслу. Перед глазами всё плыло, в ушах стоял гул, а на языке чувствовался солёный вкус крови. Романенко буквально рухнул в кресло, откинул защитную панель, расположенную на подлокотнике и нажал на кнопку, настоящую, материальную кнопку, а не виртуальное изображение, после чего ещё раз ввёл время в минутах до уничтожения корабля (на этот раз он выбрал 0, то есть мгновенное) и собственный капитанский код. А затем ещё раз. Он всё ещё был жив. И вот тут Романенко рассмеялся, хрипло и надрывно. Система самоуничтожения не работала, и теперь он – просто заноза в пятке великана. Всё пропало.

«Астерион» тряхнуло. Последними остатками энергии замкнуло пусковой механизм торпедного аппарата, и, остававшаяся всё это время в шахте, торпеда рванула вперёд. Из-за столкновения кораблей механизм детонации торпеды дал сбой, и она взорвалась через секунду после того, как покинула торпедный аппарат. Детонация произошла прямо внутри нимерийского корабля.