Тихая радость наполнила душу Сигурда. Он долго не мог говорить. Потом вынул нож и надрезал себе большой палец. Знаком он велел Рейму проделать то же самое. Они соединили свои кровоточащие пальцы.

Побратимы до самой смерти!

Они долго смотрели в глаза друг другу.

Но, вернувшись домой, Сигурд вдруг испугался. А что если боги видели, как он, сын ярла, братался с рабом? Сигурд лежал без сна и все думал, думал, чувствуя боль в порезанном пальце.

— Эдда! — окликнул он. — Что это там шумит?

— Ели, — отозвалась она. — Это шумят ели.

Через несколько дней во фьорд вошел длинный корабль.

Это был «Дракон».

Торарин Резчик первый заметил его. Страшный крик вырвался из груди резчика, когда он увидел глубокие следы от топора на носу и корме, которые были украшены змеями и чудовищами, сплетенными в неистовой схватке.

Вскоре до усадьбы, дремавшей в лучах предвечернего солнца, донесся крик:

— Ярл убит! Великий ярл убит!

Сигурд услышал его, когда, сидя во дворе, выстругивал стрелы для лука. Начался переполох. Люди метались от дома к дому. Орм Викинг собрал в гриднице дружинников; рабы покинули поля и луга и несмело потянулись ко двору ярла, чтобы узнать, что случилось. Мимо Сигурда мелькнула мать — заламывая руки, она бежала к заливу.

Сигурда удивляло, что он продолжает сидеть на месте. Такой спокойный, как будто ничего особенного не произошло. Он даже не оставил свою работу, словно метавшиеся по двору люди и страшная новость не имели к нему никакого отношения. Он понимал, что ярл никогда не был ему таким отцом, о каком он мечтал в детстве. Для него ярл был только прославленным викингом и суровым воином.

Когда во дворе наконец стало тихо и безлюдно, Сигурд пошел в конюшню, отвязал Белогривого и медленно поехал на берег.

Он сразу увидел, как сильно пострадал «Дракон». Тонкая резьба и изящный орнамент вдоль борта были изрублены острой сталью. Но пострадала не только резьба, жестоко пострадали и люди. Многие были тяжело ранены и изувечены, они стонали, когда их выносили на берег. Иные в бреду звали Ворону.

— Жена ярла запретила Вороне появляться на усадьбе, — резко сказал Орм Викинг. — Теперь, когда ярл погиб, она не желает терпеть у себя эту колдунью. Гоните ее прочь, если увидите!

Наконец все узнали, что случилось с «Драконом». Он благополучно возвращался к родным берегам, везя из похода богатую добычу. По пути он попал в жестокий шторм, и его прибило к берегу. А там в засаде стояли шведские корабли. Шведы крюками притянули к себе «Дракона» и хлынули на палубу. Ярл погиб одним из первых. Воины рассказывали, что он выпил лишний рог меда и вел себя неосторожно. Сокровища, однако, удалось отстоять. Ну, а это самое главное, решили про себя многие бонды, ходившие с ярлом в поход.

— Погиб мой муж! — стонала жена ярла.

— Корабль пострадал, а это куда хуже, — вторил ей Торарин Резчик, но так, чтобы она не слышала.

На лицах рабов, столпившихся на берегу, можно было прочесть злорадство. Но некоторые рабы испытывали страх. Как знать, к добру или к худу изменится их жизнь. Поодаль от всех стояла Ворона. Она низко опустила голову и прикрыла лицо черным плащом.

— Идем, Сигурд, — позвала мать. — Идем домой.

Следом за матерью Сигурд вошел в просторную гридницу, где, несмотря на ясный день, было темно и холодно.

— Почему ты не плачешь? — спросила мать, опускаясь на лавку.

Сигурд вскинул голову.

— Но ведь отец сейчас у Одина. В Вальгалле. Там он может сражаться каждый день, а вечером погибшие в сражении все равно оживают. Разве не об этом он мечтал?

Мать оторопела. Потом лицо ее стало жестким и холодным.

— Ты не скорбишь об отце, — сказал она. — И я тоже. Меня выдали замуж за ярла, когда мне было шестнадцать зим. Мы оба были из знатных семей, которые, благодаря нашему союзу, надеялись усилить свое могущество. Я была нужна ярлу только для того, чтобы рожать ему сыновей, которые могли бы носить оружие и прославить его род. Троих из них уже нет в живых. У меня теперь никого не осталось, кроме тебя. Но судьба все равно заставит и тебя отправиться на поиски богатства и счастья. И тебе придется взять в руки оружие.

Мать тяжело вздохнула и стиснула руки.

— Но помни об одном, Сигурд, — сурово сказала она, встав перед сыном. — Ты должен отомстить за смерть своего старшего брата Эйрика. Это наш долг перед родом.

Сигурд вздохнул. Всегда одно и то же. Всегда разговоры о богатстве, мести и славе рода. Однако он понимал, что мать права. Если он не продолжит борьбу, усадьбу ярла сровняют с землей, а их самих продадут в рабство. Они должны биться, как орлы: и клювом и когтями.

В тот же вечер на усадьбу прибыли родичи, которые хотели воздать ярлу последние почести. Ярла должны были похоронить в большом кургане, и корабль, на котором он ходил в поход, повезет его теперь в царство мертвых.

Сигурд пришел в конюшню. Шесть самых лучших коней будут сопровождать ярла в последний путь. Среди них был и Белогривый. Сигурд знал, что отцу полагается все самое лучшее. И тем не менее он долго плакал, обняв за шею маленького белого жеребенка, которому он дал имя Грани.

Три воина с корабля ярла были ранены особенно тяжело. Они потеряли много крови. Старая Кумба ухаживала за ними и перевязывала им раны, но это мало помогало.

Вечером двери гридницы распахнулись, и вошли дружинники. Они привели девушку в черном плаще.

— Мы позвали Ворону, хозяйка. Она принесла с собой травы и мази для наших раненых.

При этих словах жена ярла вскочила с места.

— Гоните ее прочь! — воскликнула она. — не желаю видеть ее!

^{— Гоните ее прочь! — воскликнула жена ярла.}

— Хозяйка, — обратился к ней Ховард, — мы не раз убеждались, что Ворона исцеляет болезни, которые никто не в силах вылечить. Пусть она посмотрит раненых.

— Ноги ее не будет в моем доме! — крикнула жена ярла.

Ворона шагнула вперед. Отбросив плащ, она посмотрела жене ярла прямо в лицо.

— Эти трое умрут, если им не помочь. Я не уйду отсюда! Никто не посмеет мешать мне лечить воинов. Стоило ярлу Хакону погибнуть, и меня уже гонят, не давая помочь несчастным!

Жена ярла побледнела от гнева.

— Не смей упоминать его имени!

Схватив вертел, она метнула его в девушку. Вертел воткнулся в стену над головой Вороны.

— Гоните ее! Она и так слишком долго торчит здесь! Я не желаю ее видеть! Сожгите Воронье гнездо! И если она посмеет вернуться сюда, я велю повесить ее на первом же дереве! Запомните мои слова!

Жена ярла стояла в дверях и смотрела, как воины тащат Ворону, подталкивая ее рукоятками копий. Вскоре маленький двор на вершине горы запылал ярким пламенем.

Сигурду вдруг стало страшно. У него сжалось сердце. Ведь он мог бы и не допустить этого. Теперь он ярл, это его усадьба. Правда, если колдунья уберется подальше и он больше не будет видеть ее глаз, может быть, ему перестанут сниться о ней страшные сны.

Он посмотрел в лицо матери, озаренное пожаром.

— Наконец-то горит Воронье гнездо, — с усмешкой проговорила она. — Больше эта колдунья сюда не вернется!

Гнетущая тишина сковала дом ярла. На высоком месте, к северу от усадьбы, вырос огромный курган, лунными ночами он отбрасывал длинную тень. Море было гладкое и блестящее, как щит. В лесу и в горах вокруг усадьбы царил покой.

Но люди чуяли беду. Ярл мертв. А в его доме громоздятся сундуки с сокровищами, о которых знают все. Золото следовало спрятать. Однажды ночью, по приказанию жены ярла, его зарыли в укромном месте за свинарником. Дозорные охраняли усадьбу днем и ночью. Повсюду блестели копья и боевые топоры. С наступлением вечера все двери запирали на засовы. Со всех сторон слышался звон ключей и скрежет замков.

— Если на усадьбу нападут, беги скорее сюда, — учил Сигурд Рейма. — Здесь я тебя спрячу в надежное место.

Но раб молчал. Казалось, у него есть тайна, которую он не доверяет никому. В последнее время Рейм стал держаться поближе к Дигральде. Сигурд не знал, о чем они говорят. Но вид у Дигральде был угрюмый. Жена ярла, которая после смерти мужа нуждалась в каждой паре рабочих рук, отказалась дать рабу свободу. Когда Дигральде об этом узнал, его громовой голос потряс всю усадьбу.

— Видели, как грызет решетку медведь, пойманный ярлом? Так же и я томлюсь у вас, словно зверь в клетке. Но погодите, я еще вырвусь на свободу!

Воины обнажили мечи, но жена ярла остановила их движением руки.

— Дигральде скоро успокоится… Он у нас как ручной зверь, — объясняла она потом. — Его привезли на усадьбу совсем ребенком.

И она не ошиблась. Дигральде и в самом деле успокоился. Только стал еще молчаливее, чем прежде, и в его взгляде затаилась угроза.

Ночь выдалась студеная. Ранний мороз покрыл землю инеем, лужи, затянутые тонкой корочкой льда, тускло мерцали при свете луны. На северных склонах желтели поля, которые еще не успели сжать.

Сигурд проснулся от холода. Он повернулся к стене и натянул меховое одеяло на голые плечи. Но заснуть он не мог и лежал, вглядываясь в темноту. Снаружи слышались тихие шаги и звон оружия. Некоторое время Сигурду казалось, что он слышит это во сне, и он уже не понимал, спит он или бодрствует.

Вдруг Сигурд рывком сел в постели. Теперь он слышал все гораздо явственней, и его охватил страх, заглушивший все другие чувства.

Сигурд скинул с себя одеяло и подкрался к оконному проему. Черные шпили елового леса подпирали бледное небо, ветер шевелил сухую траву на курганах, в которых были похоронены родичи.

Сигурд нащупал в темноте штаны и рубаху. Затем кинулся в угол спальных покоев и пнул ногой спящую на полу Эдду.

— Вставай быстрее! — крикнул он срывающимся голосом. — Нас окружили воины. Это Иллуги!

Эдда вскочила и накинула на себя платье. Не говоря ни слова, они выбежали во двор и бросились к другим домам. Сигурд растолкал двух дозорных, охранявших спальные покои. Они испуганно вскочили, схватили копья, щиты и выбежали на галерею. Тогда Сигурд помчался к дому, где спали дружинники. Орм Викинг вскочил первым.