П о л и н а. Груня… но что дает тебе силу вот так… перевоспитывать его? Любишь ты его?

Г р у н я. Как сказать?.. Вот она, палочка-то. Не нужна вроде, да? А обстругай-ка ты ее да узоры сделай — она и дорога будет. Верно? Бросить-то человека легко. Многие так и делают. Чуть что не понравится — и фырк! А ты приложи-ка руки, сделай его себе по нраву.

Гремят выстрелы.

Стреляют! Пошли посмотрим. Хоть бы промазал. Я ведь ему за убитую утку четвертинку обещала, вот он и старается.

Уходят. По дороге идет озабоченный К о в я з и н. Услышав голоса, остановился за деревом. Закурил.

Промазал! Вот и хорошо! Вот и слава богу!..

К у з ь м а возвращается с С е в а с т ь я н о в ы м.

К у з ь м а. Разве в лет попадешь?

С е в а с т ь я н о в. Собаку надо купить. Без собаки плохая охота.

К у з ь м а. Собаку?.. Да я бы всех их перестрелял, будь моя воля!

Г р у н я (участливо). Не попал?

К у з ь м а. Больше ты меня в лес не заманишь! Не пойду!

Г р у н я. Да что ты, Кузя? Это со всяким охотником может случиться. Сегодня промахнулся, а завтра целую стаю убьешь. Ведь правда, Аркадий Сергеевич?

К у з ь м а. Пошли домой. Ноги аж гудят, только бы до постели добраться. Весь выходной день зря ухлопал! (Зашагал, никого не дожидаясь.)

Г р у н я. Пошли, Кузя, пошли. Я тоже страсть как ухайдакалась. (Засеменила за мужем.)

П о л и н а. И мне пора.

С е в а с т ь я н о в. Полина Александровна, прошу.

П о л и н а и Севастьянов уезжают. К о в я з и н выходит из-за дерева и напряженно смотрит вслед. По дороге бегут Ю л ь к а и В а л е н т и н.

В а л е н т и н. Юлька, куда ты несешься? Давай здесь посидим.

Ю л ь к а. Аркадий Сергеевич! Аркадий Сергеевич, подождите!.. Вот. Уехал.

В а л е н т и н. А зачем он тебе? (Хочет взять Юльку за руку.)

Ю л ь к а (выдернула руку). Так… Надо… (Увидела Ковязина.) Павел Гаврилович, а кто с ним? Полина Александровна?

К о в я з и н. Что?.. Нет. Это не она. Не она.

Двор Ковязиных. Вечереет. Небо затягивается тучами. К о в я з и н колет дрова. П о л и н а складывает их в поленницу. У крыльца — С е р а ф и м а И в а н о в н а.

П о л и н а. …Вы, конечно, понимаете, что и я никак не могу быть на вашей стороне. Мы по-разному смотрим на школу, а значит, и на учителей. Я в каждом ценю индивидуальность! И не боюсь, если в чем-то замечу перехлест. Это от излишка сил, а не от скупости! От щедрости!.. А вам бы хотелось, чтоб все мы, как эти поленья, были один к одному?

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Мы воспитываем детей. Об этом не надо забывать!

П о л и н а. Как воспитываем? По собственному подобию?.. Да! Бесцветны мы — бесцветны и ученики! Разносторонний, многогранный учитель — очень резкие и непохожие друг на друга ученики!

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Как бы за голову потом не схватиться от этого разнообразия!

П о л и н а. Правильно! И схватитесь! Потому что увидите, как отстали, не заметили, что жизнь переменилась!.. Ведь многие из нас десятилетиями сидят здесь и…

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Не у всех есть возможность каждый год на юг да в Москву ездить. И как бы ни менялась жизнь, авторитет учителя должен оставаться в силе!

П о л и н а. Но какими средствами завоевывать его? Окриком, строгостью или сердечностью?

С е р а ф и м а И в а н о в н а. А может, еще и клоунством, паясничанием?

К о в я з и н. Серафима Ивановна, вы напрасно заостряете вопрос. Никто не мешает нам работать. И ничто не грозит нашему авторитету. Разве мы сами… поведем себя неосторожно. (Коротко глянул на жену.) Если вы об Алле Викторовне, то она — да, несколько эксцентрична. Из такой уж семьи. Избалована. Ни в чем не было отказа. Но ведь наши опасения не подтвердились! Колы и двойки не отпугнули от нее учеников. Нашла она к ребятам сердечный подход, расположила к себе.

П о л и н а. Дело даже не в оценках! Вот я гляжу: пришли к нам издалека люди — по всей округе натягиваются провода. В каждый дом. Скоро зажгутся лампочки. Как все просто!.. А ведь мы должны к каждому сердцу… подвести нечто подобное. И чтоб горело это, не меркло! Красотой, добротой…

В калитку входит С е в а с т ь я н о в.

С е в а с т ь я н о в. Если б и такие провода провести было можно, то уж я бы поработал! И день и ночь… Добрый вечер, Полина Александровна. Добрый вечер, Павел Гаврилович. (Поклонился Серафиме Ивановне.)

П о л и н а. Аркадий Сергеевич, проходите в дом. Я сейчас, Павел, мне на репетицию. Сегодня собираемся пораньше.

К о в я з и н. Хорошо. Иди.

П о л и н а. Вот, Серафима Ивановна, поэтому я и защищаю Аллу Викторовну. Я вижу в ней щедрость, доброту. (Уходит в дом.)

Севастьянов на крыльце перехватил у нее охапку дров.

С е р а ф и м а И в а н о в н а (глядя им вслед). А я, Павел Гаврилович, все-таки осталась при своей точке зрения. Авторитет учителя у нас в селе падает, и авторитет школы, как одно от другого зависящее, — тоже.

К о в я з и н. Я вам уже сказал — не надо заострять.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Мне, конечно, трудно вас в чем-то убедить. Полина Александровна ваша жена. Вы всегда будете заодно.

К о в я з и н. Не надо так! Зачем?.. Вы и в самом деле недоучитываете, что мы, живя тут невылазно, в чем-то можем отстать, порасти мхом, как этот валун. Сделаться смешными.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Смешными?.. Упаси бог!.. Вы, может, и позволите смеяться над собой… а я… нет. Нет!

Из дома выходит Т а и с ь я С т е п а н о в н а.

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Паша… ты бы шел тоже в дом. У нас гость. Что она там одна-то?

К о в я з и н. Сейчас. Вот эту еще расколю.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Таисья Степановна, я ведь к вам опять по делу. Нет ли какого бочонка под капусту? Хочу засолить.

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Бочонка?.. Вот этот разве…

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Частенько гость-то стал бывать?

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Да заходит.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. По делам?

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. У Полюшки что-то… Славный человек, обходительный.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Обходительный… Павел Гаврилович, так я не ограничусь этим разговором. Педсовет все-таки придется собрать.

К о в я з и н. Вас никто не поддержит.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Я заявляю со всей определенностью: работать с этой новомодной финтифлюшкой в одной школе я не желаю! Нельзя таким скороспелым учителям доверять воспитание молодежи! Нельзя! Да и с вашей женой… если уж по совести, мне бы тоже не хотелось…

К о в я з и н. Что?

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Уж больно чиста, образцова. Пройти мимо боязно. Однако сама-то в личном быту, я бы сказала, не так уж порядочна.

К о в я з и н. Что вы имеете в виду?

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Тише, тише, услышат.

С е р а ф и м а И в а н о в н а. И пусть слышат! Да это и не секрет ни для кого! Все говорят: с инженером этим у нее…

К о в я з и н. Замолчите!

С е р а ф и м а И в а н о в н а. А вы не кричите! Научитесь сначала женой командовать!

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. С инженером?..

С е р а ф и м а И в а н о в н а. Почему, думаете, она тут сейчас так в красноречие ударилась?.. И то не так, и то не этак! Ах, какая я! Заметила, что он подходит к калитке, вот и решила покрасоваться! (Подняла бочонок на плечо. Ушла.)

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Паша… что же это, а?

Ковязин молчит.

Неужели правда?.. И впрямь он к нам зачастил. Такой славный, обходительный. И кто бы мог подумать?.. Вот как в человеке можно обмануться… Паша, ты поговори с ней. Ты построже! Еще не было в нашем роду такого, чтоб жена брала верх над мужем да позорила его!

К о в я з и н. Иди в дом.

Т а и с ь я С т е п а н о в н а. Паша…

К о в я з и н. Сказал — иди.

Таисья Степановна ушла. Сделалось сумеречно. На крыльцо выходят П о л и н а и С е в а с т ь я н о в.

П о л и н а. Павел?.. Ты все еще здесь?

С е в а с т ь я н о в (Ковязину). Ого, какую гору дров накатали!

П о л и н а. Я тебе уже говорила, что Аркадий Сергеевич согласился выручить нас. Взял роль купца. И у него получается!

К о в я з и н. У вас что… опять мотоцикл поломался?

С е в а с т ь я н о в. Мотоцикл?