Здание шахтоуправления было наполовину разбито прямыми попаданиями. Не было воды, не работала канализация. Каким-то чудом сохранилось электричество, а из соседнего кафе, что за забором, дотягивался халявный вай-фай. Поэтом, служить на располаге было в кайф. Закрылся наглухо и шпиль в танчики. Главное, не уснуть.

Температура в помещении не поднималась выше десяти градусов зимой и двенадцати летом. Даже в самую жару. Спали в одежде, накрываясь бушлатами с головой. А по нужде ходили в ведра. Но ведра воняли, поэтому бойцы приноровились ходить со второго этажа. Пока еще никто не упал в обделанные развалины. Был еще третий этаж, куда ходить не рисковал никто, кроме одного опездола с позывным Акула. Был, конечно, еще и туалет на улице, через дорогу, но какому дураку придет в голову переться туда ночью и одному...

- Боец, ко мне! - заорал бас из спальной комнаты.

'Сейчас будут сношать' - догадался Воронцов. Так заведено, что виноват всегда младший - по званию, возрасту или должности: это не важно. Рядовой поднялся на второй этаж, в спальник. Ну, конечно, бардак. Наколотые поленья у старой буржуйки. Носки и трусы на веревках, раскиданных Андреевским флагом по комнате. Плесневелые остатки чая в кружках неузнаваемого цвета на избитых временем табуретках, служивших тумбочками. Почему-то именно эти кружки взбесили полковника.

- Где у вас тут чайная? Почему бардак в подразделении? У бойцов должна быть комната отдыха. В ней должны находиться книги, домино, шашки и шахматы. И никаких карт! Боец, где домино?

- Я знаю? - по-одесски изумился Воронцов. - Тут даже лото нет!

- Бардак!

- Так точно! - на всякий случай, рявкнул рядовой. Глаза пучить не стал: перебор. Под лестницей беззвучно хрюкал сержант.

Полковник посмотрел на часы и веле к двадцати ноль-ноль добыть игровые принадлежности. Затем свита полковника, вместе со Злым, важно удалилась. На этот раз пошли не через 'плац', а по тропинке мимо туалета 'Сортир', он тут стоял с пятьдесят первого года, но все еще не был забит до крыши. Из этого сортира Воронцов спас два тома 'Истории Украинской ССР' и несколько томов из собрания сочинений Ленина. Ничего святого для противотанкистов-сепаров не было, да. Пованивало оттуда изрядно, но офицеры были привычны к запаху солдатского дерьма, поэтому прошли спокойно. За сортиром сразу шла обычная дорога для гражданских машин. Забора, конечно, с этой стороны не было. На это проверяющий полковник опять поорал.

- Че, пойдем за домино? - спросил Воронцов.

- Чеканулся? У нас танчики есть, в них и будем гонять. Но сначала спанье, - ответил Фил, наблюдая, как проверочные садятся в машины и уезжают.

- Это кто был-то?

- А... Из корпуса. С Луганска. Курить есть? Я на кухне оставил.

- Держи.

Фил взял одну.

- Да держи пачку, у меня есть.

- А че еще есть?

- Коньяк, тащ сержант. Исключительно для профилактических целей.

- Придется проверить. Много?

- Литр.

- Конфискую.

- Так точно. А закусить есть чем?

- Щас посмотрим...

И они отправились на кухню, смотреть, что там есть из закуски. Сухпайки трогать не стали, котлет было всего восемь, поэтому Воронцову, как младшему по званию, но не по возрасту, пришлось бежать в магазин за сальцом, хамсой, чесноком и перчиком. Ну и хлебом.

- Сыру еще возьми, - благостно сказал Фил, проверив пол-стакана коньяка.

Когда рядовой вернулся, Фил спал. Он лежал на лавке, натянув балаклаву на голову. Под головой лежал старый вещмешок, арафатка упала на серый бетонный пол. Рука лежала на столе, а храп поднимался под потолок.

Воронцов запечатал ополовиненую бутылку коньяка, сунул ее в свой рюкзак. Сходил на кухню и сунул черный пакет с закуской в холодильник.

- Маракайбо, я Тортуга! Прием! - заверещала вдруг рация.

Воронцов взял в руки черные приемник, нажал на кнопку:

- Тортуга, плюс!

Включил чайник, подумал немного, вернулся на кухню, достал сала, затем вернулся к спящему Филу и рации. Нарезал бутеров. Боже, какой же здесь хлеб пекут, в отличие от Алчевска... Заварил сладчайшего и крепчайшего чая - или чаю? - уставился в экран телевизора. Персик, вон, валяется...

Переложил автомат в сторону. Затем открыл ноут и начал рубиться в танчики, время от времени перекусывая горячим черным хлебом с медленно тающим салом и запивая необъяснимо вкусным чаем.

Дома такой чай не получается.

Время то времени он поглядывал в телевизор, там темнело. Ворочался Фил, не падая каким-то чудом со скамейки.

Раз в полчаса Тортуга опрашивала базы.

- Тортуга. Маракайбо?

- Тортуга плюс.

- Тортуга. Гавана?

- Я Гавана, пять.

- Тортуга. Порт-Роял?

- Пять с плюсом, Тортуга.

- Тортуга, Змеи, выход?

- Гадюка, пруд, все спокойно.

- Кобра, центр, плюс.

- Питоны, работаем с абреками, автовокзал, все плюс.

Ну и ладушки.

Воронцов распахнул пасть, сунул в топку еще один бутер, запил чайком, нажал на левую клавишу мышки и уничтожил 'Тигра'.

Где-то спал один полковник.

ГЛАВА 8.

Проснулся Воронцов от пинка Фила. Фил не умел будить ласково. По званию не положено. Воронцов глянул на часы. Половина шестого.

- - Охренел, что ли? - удивился Воронцов. - Я всего два с половиной часа спал.

- - Тебя Бек вызывает. Срочно и с личным оружием.

- Хер ли ему надо? - удивился Воронцов, сев на кровати.

- Я знаю? - меланхолично сказал сержант и отправился в столовую, где уже закипал чайник. За ним поплелся Воронцов, шаркая дежурными тапками. Сержант вздохнул, глянул в монитор с дежурной камеры - там, во дворе, дрыхли собаки под лучами утреннего розового солнца. Шевельнул мышкой. На другом мониторе, на этот раз воронцовского ноута, чадно дымил ИС-2.

- Убило... - грустно констатировал Фил и вышел из боя.

Воронцов взял рацию:

- Тортуга, я Маракайбо, прием.

Рация молчала.

Он еще пару раз вызвал пиратскую базу. Наконец, хриплый и сонный голос ответил:

- Маракайбо, хуле надо?

- Одесса на связи. Че вам надо? Прием?

- Бек тебя хочет, сил нет. Бегает туда сюда, орет.

- На кого?

- На всех.

Воронцов положил рацию на стол.

- Я в штаб, - сказал он Филу.

- Дуй, - ответил Фил, старательно занимая позицию для выстрела. Для этого он высунул язык и сдвинул кепку набекрень.

- Пойду я за стволом.

- Валяй.

Ключи от оружейки висели на обычном месте. Воронцов открыл дверь, отлючил сигнализацию, затем сразу записался в журнал, что взял 'Калаш', разгрузку, четыре магазина и 'Эфку'.

На всю батарею 'лимонок' было всего две штуки. Одну постоянно с собой таскал комбатр. Вторая лежала в сейфе. Обычно ее берегли, зачем-то. Но если Бек сказал при личном оружии, то Воронцов понял, что надо гранату взять, на всякий случай. Точнее говоря, на последний случай. В плен попадать рядовой не собирался.

Гранату он сунул в правый карман. На грудь нацепил разгрузку с магазинами. Вытащил пустой магазин, снял с предохранителя, направил ствол в ящик с песком - пулеуловитель - щелкнул спусковым крючком. Закрыл предохранитель, щелкнул магазином с патронами. Повесил 'весло' на шею. Включил сигнализацию, та заревела глоткой носорога, закрыл дверь, она заткнулась. Задумчиво посмотрел на ладонь.

Затем вернулся в столовую, где Фил продолжал гонять танки.

- Держи, - протянул он Филу ключи от оружейки. - Совсем уже расслабились, на гвоздик вешаем.

- Пиздюлей давно не получали, - вздохнул сержант и убил противника. - Ваншот! Положи на стол.

Звякнула связка ключей. Там были не только от оружейки.

- До вечера, - протянул руку Воронцов.

Они попрощались.

Ни сержант Фил, ни рядовой Воронцов, ни даже капитан Бек не знали, что этим вечером все будет совершенно не так, как они планировали. А планировали они всего лишь выезд на час-другой под Брянку. Туда, где стрелять не должны.

До штаба Воронцов добрался без приключений. Разве что, купил полтора литра молочной соленой сыворотки. Сразу заглотил три капсулы 'Лоперамида' - это чтобы дно не выбило - и за 10 минут, по дороге в штаб, не останавливаясь, выпил сыворотку большими глотками. Вода здесь слишком мягкая, напиться обычной невозможно. Странно, наоборот должна быть жесткой. Донбасс, уголь, все дела.

Вставало июньское солнце. Начинало жареть. Последние капли он выпил у ворот штаба. На воротах стоял Заяц из Горловки. Заяц был наслышан о 'Привидениях' и приехал воевать. Но его поставили на ворота, а войны и здесь не было. Если не считать прилеты арты туда-сюда.