- Эй, парень, тебе куда? - высунулся из стоящего рядом с гостиницей 'Фольскфагена'. На зеркале висела георгиевская ленточка, а на заднем стекле красовалась надпись: 'Трофейный'.

Воронцов подумал и назвал пункт назначения. Таксист почесал щеку и озвучил сумму:

- Две.

Воронцов ругнулся про себя. Денег хватало, но, блин, жалко отдавать два рубля, когда на автобусе проезд что-то около полтинника стоит. Однако, выхода не было. Пришлось поторговаться. Договорились на тысячу шестьсот. Хорошо бы на батарее никто не узнал. На такую сумму в Энске можно неделю жить. Включая сигареты. Ну да ладно, договорились и договорились. Воронцов ушел пить кофе. Ибо если ты не выпьешь кофе с утра, за тебя его никто не выпьет. И через двадцать минут, попрощавшись с Арменом Ашотовичем, грозным хранителем сакральных пещер, тронулся в путь.

Пристегиваться, конечно, не стал.

У водилы играл 'Би-два' - рок-попсятина, конечно. Но все равно, в тему. 'Дорога мой дом и для любви это не место'. В такт музыке дул пыльный ветер в открытое окно. И, несмотря на эту пыль, Воронцов подставлял лицо под этот ветер. А потом запел БГ со своим 'Черным истребителем'. На обочине же мелькнул плакат с главой ЛНР. На плакате была надпись: 'Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя. И. Плотницкий'

- Красиво у вас тут, - внезапно сказал Воронцов, когда они начали выезжать из Луганска.

- Чего? - изумился водитель. - Чего тут красивого?

- Любой новый город красив, даже его окраины.

- Первый раз, что ли? - спросил таксист.

- Первый, - соврал Воронцов.

- Москвич?

- Ага.

- Ну, понятно.

- Что понятно?

- Да у нас только москвичи на такие расстояния на такси гоняют.

- Хех, у нас в столице тоже, - улыбнулся Воронцов. Надо работать. А чтобы работать, нужно получать информацию. От таких, как этот таксист. - Ну как тут у вас? Стреляют?

- Да не, в городе уже спокойно, только по границам шмаляют. Кстати, как там в Энске? Бахают? Там же передок.

- Звонил, говорят тихо, - на этот раз Воронцов не врал. Ну почти. Не звонил, а переписывался еще в Москве.

Энск стоял и впрямь на передовой. Почти на передовой. До ближайшей точки - три километра. Укры подтягивали тяжелую технику под самые блокпосты. Обстреливали, но не сам город. А вот пригороды выносили с удовольствием.

- А то тут на трассе 'шаху' несколько дней назад сожгли. Мужик поехал жену с автобуса встречать - жахнули чем-то из кустов и смотались.

- Хохлы?

- А кто же еще? Ты москвич, тебе не понять. Наши таким не развлекаются. Шо приехал, кстати?

- Статьи пописать. Журналист.

- Понятно, - протянул таксист, обгоняя желтый 'Богдан'. - Пиши, пиши. А где почитать можно будет?

- Найдешь, если захочешь. Моя фамилия Воронцов. Зовут Александр. Просто в 'Яндекс' забиваешь и находишь. Я, обычно, на 'Окопке' публикуюсь.

- Где?

- На 'Окопке'.

- Ааа... А я Костик. Просто Костик. О, нормально! - Он обогнал еще один фургончик и вышел на чистую трассу. Затем сразу прибавил скорость. Воронцов закрыл окно.

- Дует, разговаривать невозможно, - пояснил он водителю.

- Ага, а тут дорогу, наконец, сделали. Так что проскочим здесь быстро.

Мимо неслись терриконы. Или они неслись мимо терриконов.

- Укропы херачат?

- Не, просто дорога хорошая. После Алчевска жопа начнется.

До Алчевска было еще долго, можно было поговорить. В принципе, Воронцов и так все знал, но лишний голос не помешал бы. В прямую, конечно, не спросишь, но...

- Слушай, пока вдвоем едем, никто не слушает, можно вопрос провокационный?

Таксист Костя метнул быстрый взгляд на Воронцова, чуток замялся, а потом кивнул:

- Например?

- Из машины не выкинешь?

- Ты еще за поездку не расплатился.

- Ну тогда рискну, - хохотнул Воронцов. - Скажи, а вот не лучше бы было, если бы в четырнадцатом понаехали сюда какие-нибудь правосеки, постреляли бы пару сотен человек, сожгли бы кого для устрашения, как в Одессе, и все бы кончилось? Жили бы нормально сейчас, без комендантского часа и обстрелов?

- Ты этого только больше ни у кого не спрашивай, - мрачно ответил Костя, обгоняя очередную машину. - Эти сюда сразу с артой и танками сюда шли. Я видел. Мы тогда в тапочках их останавливали. И многие к нам переходили. Северный ветер, северный ветер... Это их техника у нас все еще служит. Я видел, да, да. Хотя, конечно, сидели бы ровно - думаю большинства бы и не коснулось. С другой стороны - а кого выберут на сожжение? Тебя, сына, жену? Не, врд ли нормально жили бы. Нам бы не дали.

- Но ведь жили же как-то?

- Да, жили, - Костя от души ударил по баранке 'Фолькса'. - Какая страна была шикарная. Ей Богу. Хипповская страна. Все можно и ничего за это не будет. Ни один закон не работал.

- Так это ж беспредел.

- Ха, тут все со всеми договариваться могли. Ты что, думаешь, только у Янука золотой батон был? Да тут у всех эти хлебобулочные изделия были. У кого батоны, а у кого и пампушки золотые. И кто больше всех орет про воровство - у тех батонов полные амбары. Ты в Галиции был?

- Так, проездом...

- Куда там проездом? - удивился Костя. - В Польшу, что ли? Да ладно, я был в командировке. Еду, значит, по улице. Не помню, как называется. Ее ремонтировали, наверное, в сорок первом, в мае последний раз. Война туда-сюда - так воронки и остались, видимо. Утром по делам обратно еду - глядь, работяги щебень сыплют. Вечером на хату - работяг нету, а местные, что вдоль по улице живут, с тачками да мешками этот щебень по домам тащат.

- По хатынкам?

- Каким хатынкам? Там клятые коммуняцкие пятиэтажки стоят. К утру ни камушка нет. Ну и хрен вам, а не асфальт, естественно.

Слово 'естественно' он произнес как 'исессно'.

- Все воровали. И под подушку складывали. Первым делом думали, как государство кидануть.

- И ты?

- И я. У себя не украдешь, у соседа нельзя, а у государства - нужно. Иначе оно у тебя украдет.

- Интересная философия.

- Обычная. Здесь у всех такая.

- Что, и сейчас?

- Сейчас другая, сейчас за это шлепнуть могут. Хотя...

- Что хотя?

- Смотря кого.

И Константин замолчал, сжав губы.

Саша решил перевести разговор:

- Девчонки у вас хорошие. Красивые.

Девчонки и впрямь были красивые. Помесь северного блонда и южных брюнеток. Хотя... Красятся, конечно же. Брюнетки в блондинок, те в каштан и все в рыжих. Женщины вечно недовольны собой и миром.

Проехали алчевский тоннель.

- Завод видишь? В него за всю войну ни одного снаряда не попало.

Завод был огромен. Если его по периметру пешком обходить, то за день, наверное, не управишься.

- Это металлургический?

- Он самый. Так вот, работает исправно. Вся продукция на Украину идет. И оттуда зарплата на карточки в гривнах капает, неплохая. Поэтому здесь, в Алчевске, укропов много. По ним же не стреляют. Кстати, хочешь, покажу тебе хохлизм во всей красе?

- Давай, - согласился Воронцов.

- Сейчас в Брянку заедем.

Города на Донбассе стояли рядом. Иногда настолько рядом, что было непонятно, где заканчивается один и начинается другой. Порой две стороны одной улицы располагались в разных городах. Шахтерские агломерации, да. В Брянке таксист Костя свернул с главной улицы, поехал какими-то закоулками. Честно говоря, Воронцов поднапрягся. Линии фронта в обывательском представлении здесь нет. Блокпосты да мины на танкоопасных направлениях. Война идет четвертый год на одном месте. Чисто Фландрия восемнадцатого года. Тысяча девятьсот восемнадцатого, разумеется. Те же мины лежат в три-четыре слоя, а как и какие - знают только выжившие минеры. Через эти минные поля туда-сюда шатаются и ДРГ обоих сторон, и контрабандисты, и мирняк с проводниками, и просто бандиты. Похитить ради выкупа заезжего москаля - как не фиг делать. О таком, правда, Воронцов еще не слышал, но все когда-то бывает в первый раз. И оружия нет с собой, в штатском же едет. Да и поможет ли оно в подобной ситуации - еще один вопрос, решаемый только практическим образом.

Наконец, Костя остановился. Перекресток двух неасфальтированных улиц. С трех сторон сады и дома с заборами из зеленого металлопрофиля. С четвертой - пустырь. Возле пустыря магазинчик, устроенный в бывшем строительном вагончике. Магазин назывался почему-то 'Венера'. Оттуда вышла тетка с двумя полными черными пакетами. Массивной фигурой тетка напоминала тумбочку.