— Не извиняйся, — улыбнулась Полина и тоже шмыгнула носом. — Эти мужики — мастера в доведении нас, девочек, до слез, но без некоторых из них почти невозможно, даже когда они не дают никаких обещаний и в любой момент могут исчезнуть из твоей жизни.

Я сочувственно посмотрела на зайку. Подруга явно прикипела душой к заезжему пантеру, как ни старалась этого не допустить.

— Роман… — начало было совушка, но Полина не дала ей продолжить:

— Роман… Роман душераздирающе красиво ухаживает. Но думать, что он на мне женится и увезет в свою Францию, где мы будем жить долго и счастливо… Я не такая дура, Тонь. Но мне с ним хорошо.

На нашей маленькой кухне с цветочными занавесками на окне повисла отчаянно грустная пауза.

— Ну, нет. Так не пойдет!

Римма неожиданно громко хлопнула по столу ладонью.

— Значит, так. Нужно отвлечься. Мужики — зло. Поэтому сейчас мы прихорашиваемся и едем гулять в центр, где будем самыми красивыми и неприступными!

— Э-э-э… — протянула Тоня.

Я не совсем уловила логику, но хвостом чуяла: если выстроить верный ассоциативный ряд, она точно появится.

— Никаких э-э-э! Хватит тут кукситься! — не дала отмазаться совушке белочка. — И, девочки, прихорашиваемся по максимуму, чтобы страдали от нашей неприступности не только вдрызг пьяные. Я сегодня хочу побыть оружием массового поражения. Пусть накроет и тех, кто слегка под шофе.

Я рассмеялась. Боевая белочка — это сильно.

— Я в деле!

Мой хвост воинственно вильнул.

— Я тоже, — улыбнулась Полина.

— А у меня, как я понимаю, выбора нет, — вздернув бровь, констатировала Тоня.

Мы втроем широко улыбнулись. Женская солидарность — штука суровая. Особенно когда принудительная.

Что такое два зеркала на четырех девушек? Это крайняя непредусмотрительность, ибо, когда речь заходит о красоте, очередность не соблюдается. Спустя час и с десяток дружеских подколок на тему 'подвинь филей, мне нужно довести стрелку' вся наша четверка была готова к штурму хоть центра, хоть неприступной крепости, хоть раскрытых нараспашку сердец местной алкогольной тусовки. Так что мы в боевом настроении загрузились в белочкин транспорт и покатили.

Пунктом назначения был городской парк аттракционов. В послезакатных густых сумерках он весело играл разноцветными фонарями и лампочками. Детей в такое время тут почти не было, зато молодежи много. Воздух заполняла вечерняя свежесть, механическая музыка и вспышки хохота у отдельных аттракционов.

— Куда пойдем? — оглядываясь, поинтересовалась Полина. — Я б на лошадках прокатилась.

Карусель со скачущими лошадьми медленно крутилась и манила к себе задорной песенкой.

— Лошадки потом, — не согласилась Римма. — Сейчас нам нужен адреналин, чтобы всю ерунду из головы вытрясти. Всем ждать тут. Я за билетами.

Не подозревая, что задумала рыжая пухнастость, мы остались ждать ее возвращения, а спустя пять минут таращились на билеты, не веря своим глазам. Top Spin! Top Spin, чтоб беличий каскадерский хвост прищемило!

Здоровенная железная конструкция на массивных сваях сейчас казалась необъяснимо хлипкой: дунь — развалится.

— Ну, уж нет! Я туда не полезу! Мне еще жить хочется, — пошла на попятную совушка.

В моих глазах загорелась надежда примазаться к рассудительной троюродной сестре, но Римма не дала соскочить.

— Так, девчонки, хотите вернуться домой, продолжать вздыхать над горькой судьбой и плакаться на мужиков-козлов? Ну и вперед. А я собираюсь прокатиться и получить от этого удовольствие, потому что страдания и стенания мне надоели. Я хочу нормальных эмоций, не связанных с пунктирно-появляющимися охламонами в моей жизни.

Закончив тираду, Римма развернулась и пошла к аттракциону, чтобы предъявить билет и занять место на одном из сидений в длинном ряду.

— Я тоже хочу, — выпалила я и пошла за белочкой.

В итоге через несколько минут мы все вчетвером сидели на своих местах, а парень, ответственный за эксплуатацию, проверял, как мы пристегнулись, после чего опустил общую на весь ряд страховочную штуковину с парой вертикальных мягких поручней для каждого сидения и пошел в будку.

Гудение заводящегося мотора вызвало волну мурашек. Аттракцион пришел в движение. Медленные покачивания набирали темп, а после четвертого начались вращения. Когда сидение крутануло так, что на спуск мы отправились лицами вниз, я завизжала. Смотреть, как с увеличивающейся скоростью к тебе летит асфальт — то еще удовольствие, но визжать мне понравилось.

Через сидение послышалось восторженное беличье 'йухуууу!!!'. Ну, кто бы сомневался. Я улыбнулась и снова завизжала, потому что мы зависли в самой высокой точке и вращались вокруг своей оси, как космонавты в центрифуге.

С другой стороны прилетел сдавленный голос Полины:

— Кажется, меня сейчас вырвет.

— Рот закрой, — сквозь сжатые зубы беззлобно посоветовала ей Тоня.

Я с ней мысленно согласилась. Если сейчас у кого-то из нас желудок выкинет белый флаг, весело будет всем.

Когда адская машина остановилась и страховочные крепления были отстегнуты. Я встала с сидения и почувствовала, что меня ведет вправо. Первые три шага шатало, потом вестибулярный аппарат вспомнил о своих обязанностях, и стало полегче.

— Ну, как? — бодро поинтересовалась Римма.

— Мне плохо, — ответила зайка.

— Возьмите леденец, — обратился к ней парень, крутивший нас на этом аттракционе.

Полина приняла леденец и одарила парня таким благодарным взглядом, что тот даже немного покраснел.

— А можно мне тоже? — спросила я у разомлевшего.

— Вам тоже плохо? — он протянул вторую конфету.

— Нет. Просто леденец хочется, — улыбнулась я, забирая шуршащий презент.

Парень хохотнул и пошел обратно пристегивать следующую партию невменяемых любителей адреналина.

После парочки куда более безобидных каруселей мы купили мороженое (экстрим так экстрим, ну и что, что зима!) и отправились гулять в сторону, откуда доносилась музыка. Неподалеку обосновалась группа музыкантов с приличной акустической системой, исполнявшая любимые народом хиты, которые мало кто не знает наизусть. Бросив в открытый чехол от гитары мелочь, найденную в карманах, мы зависли рядом с ребятами, потому что уйти было невозможно — очень уж душевно они пели. Да и голос у вокалиста пробирал до мурашек.

Полина ненадолго отлучилась после третьей песни, а, вернувшись, стала прощаться:

— Девчонки, я, наверное, пойду поздно уже, а завтра на работу…

— Роман позвонил? — прямо спросила Тоня.

— Позвонил, — кивнула зайка и довольно улыбнулась.

— А как же девиз про 'не дадим'? — наигранно возмутилась Римма.

— Мы, девочки, такие переменчивые в решениях — ужас какой-то, — рассмеялась Полина и скрылась в толпе.

Уход зайки разрушил атмосферу, которая бывает нетронутой, только пока все нужные дуалы в сборе. Белочка тоже стала посматривать на время.

— Тебе тоже пора? — спросила я у нее.

— Ага. Надо отъехать, — повинилась белочка.

— Поезжай, — кивнула совушка.

— Может, вас тоже забросить домой? — предложила Римма.

Мы с Тоней переглянулись. Домой мне пока не хотелось, о чем я и сказала.

— Не нужно. Мы еще погуляем. Хороший вечер, — решила совушка, и белочка, чмокнув нас поочередно в щечки, ушла.

Проводив ее взглядом, троюродная сказала:

— Я вызову нам машину.

И пока я пританцовывала под одну из старых песен, она сделала звонок:

— Привет. Заберешь нас из парка аттракционов через полчаса? Я потом расскажу. У девочек сегодня был вечер мужененавистничества. Хорошо. Жду.

— Что значит, у девочек? — возмутилась я, когда сестра завершила вызов. — А как же солидарность?!

На фоне праведного негодования я даже не сразу заметила тот факт, что звонила Антонина явно не в службу такси.

— Солидарность в порядке. Я ведь тоже девочка, если ты не забыла, — хохотнула Тоня.

— Ой, все! — заявила я и пошла пробираться в первый ряд, потому что скоро придется уходить, а я еще не наслушалась глубоким низким голосом вокалиста.

Время летело незаметно, как будто огибая островок асфальта, где музыканты играли вечные песни группы Кино. Один из группы обходил образованный слушателями полукруг со шляпой, пританцовывал и улыбался, приглашая слушателей поддержать исполнителей рублем, и хорошо бы не одним.