Великий намеренно начал с речи о кушаньях: «Быть может, — думал он, — царь-людоед вспомнит, как наслаждался когда-то изысканными яствами, и захочет вернуться». Во-вторых, он напомнил о любовных утехах, в-третьих — о ложе, в-четвёртых — о музыке, пении и танцах, в-пятых — о самом городе и его садах. Сказав обо всем этом, он снова позвал царя с собою:
— Мы пойдём вместе. Я сам посажу тебя на престол в Варанаси и только тогда отправлюсь к себе. А если это у меня не получится, ты станешь моим соправителем. Послушай меня, нечего тебе делать в лесных дебрях. Царь внял уговорам. «Сутасома — мой благодетель, он мне хочет добра. Сначала он обратил меня к праведной жизни, а теперь говорит, что хочет вернуть мне и трон. Он это сделать сможет. Надо идти вместе с ним, нечего оставаться в лесу», — подумал он и, полный радости, решил воздать Сутасоме хвалу, какой тот достоин.
— Любезный Сутасома! — сказал царь. — Как нет ничего спасительней дружбы с достойным, так нет ничего губительней дружбы с недостойным. И он произнёс:
— Как после полнолуния
К ущербу месяц клонится,
Так жизнь к дурному клонится
В общенье с недостойными,
Когда я с подлым поваром
Связался на беду свою,
Я в злодеяниях погряз
И чуть не погубил себя.
Как после новолуния
Взрослеет месяц с каждым днём,
Так жизнь к благому клонится
В общении с достойными,
Когда с тобою, государь,
Я в своей жизни встретился, –
Ты к благу обратил меня,
Судьба моя исправится.
Вода, дождём пролитая на сушу,
Недолговечна, скоро испарится,
Недолговечностью своей дождю подобно
Общенье с недостойными, владыка.
Но если дождь пролился над рекою,
Надолго сохранится ею влага,
И долговечностью такой реке подобно
Общение с достойными, владыка.
Общение с достойными надёжно,
Пока ты жив — оно с тобой пребудет,
Но распадётся дружба с недостойным.
Ведь дхарма праведных со злом несовместима.
Так людоед воздал хвалу Великому этими строфами.
А Великий вместе с людоедом и остальными царями направился в ближайшую деревню. Жители, узнав Великого, послали сказать в город. Оттуда пришли к нему советники и войско. И Великий со своею свитой отправился в Варанаси. По пути к нему подходил народ из деревень, нёс ему подарки и присоединялся к свите, которая безудержно росла. Так они и дошли до Варанаси.
Там тогда правил сын людоеда, а военачальником был по-прежнему Калахастин. Горожане пришли к юному царю и заявили:
— Государь, говорят, что Сутасома укротил людоеда и идёт с ним сюда. Мы его в город не пустим. Они спешно заперли ворота и вооружились. Когда Великий увидел, что ворота на запоре, он вышел вперёд с несколькими советниками и воззвал:
— Я царь Сутасома, отоприте мне. Донесли царю. Тот велел скорее отпирать. Великий вошёл в город, а царь и Калахастин встретили его с почётом, привели во дворец.
Он сел на трон, послал за главной супругой людоеда и за остальными советниками и спросил Калахастина:
— Калахастин, почему вы не хотите пустить прежнего царя в город?
— Пока он правил, он съел в нашем городе много людей — какой он после этого кшатрий! Этот злодей опустошил бы всю Джамбудвипу. Вот почему мы его не пускаем. Он опять за старое примется.
— Я укротил его, и он дал мне обеты. Не сомневайтесь, он теперь никого пальцем не тронет, даже для собственного спасения. Не бойтесь его. Ведь сыновья должны печься о родителях. Тот, кто не оставит отца и мать, попадёт на небеса, а прочие — в ад. И таким не надо подражать!
Вот какое наставление дал Бодхисаттва сыну царя, сидевшему рядом с ним на низком сиденье, а затем обратился к военачальнику:
— Калахастин, ты царю и друг, и слуга, ты обязан ему своей властью, и ты должен думать о царской пользе. Потом он стал убеждать царицу: — Государыня, ведь и ты, придя из отчего дома, только благодаря царю возвысилась до нынешнего сана. У тебя сыновья и дочери, ты немолода, и ты тоже должна подумать о царской пользе. А заключил он свои речи проповедью дхармы:
— Тот недостоин быть царём,
Кто силой злоупотребит,
Тот недостоин другом быть,
Кто к другу силу применит,
Тот недостоин сыном быть,
Кто бросит старого отца,
Лишь недостойная жена
Супруга своего не чтит.
Никчёмен будет тот совет,
В котором праведников нет,
Не будет праведником тот,
Кто против дхармы говорит,
Кто заблужденье превозмог,
Преодолел и страсть, и гнев,
В согласье с дхармой говорит
Того как праведника чтут.
Мудрец, покуда он молчит,
Но если он заговорит –
Неотличим от дурака,
То чтобы вечному учить.
Он проповедует и изъясняет дхарму,
В его руках провидческое знамя,
Ибо начертаны на знамени провидцев
Благие изречения о дхарме.
Юный царь с военачальником вняли увещаниям и согласились вернуть царю престол. По городу забили в гонги, и, когда народ собрался, ему было объявлено:
— Не бойтесь ничего. Нам ведомо, что прежний царь наш обратился к дхарме. Идём за ним! И вся толпа с Великим во главе направилась к царю приветствовать его. Послали за цирюльником; тот причесал царя. Затем царь совершил омовение и ему подали украшения. Он взошёл на груду драгоценностей, его вновь помазали на царство и проводили в город. А прочих сто царей с Великим во главе царь — бывший людоед принял у себя со всем радушием.
Повсюду в Джамбудвипе люди пришли в великое волнение при вести, что государь Сутасома усмирил людоеда и вернул его на царство, а его подданные из Индрапаттаны прислали вестника просить его домой. Великий прожил с месяц в Варанаси и стал прощаться: — Мы уезжаем, друг. Не поддавайся искушениям. Выстрой пять навесов, чтоб раздавать дары нуждающимся — по одному у городских ворот, а пятый — перед своим дворцом. От десяти обязанностей царя не отступай и избегай неправедных путей. Той порой стали подходить войска из прочих ста столиц. В сопровождении всех этих войск Великий выступил из Варанаси. Бывший людоед проводил его до полдороги и вернулся. Все дружески, как подобает, попрощались с Великим, обнялись с ним и разъехались каждый в свою сторону, и тем царям, кто не имели колесниц, Великий подарил их на прощанье.
Сам он с большим почётом вступил к себе в Индрапаттану, украшенную жителями так, словно то был город богов. Он посетил родителей, побеседовал с ними и поднялся на плоскую крышу дворца. Стремясь не отступать от дхармы, он решил: «Ведь я многим обязан духу дерева. Надлежит устроить ему подношение». Он распорядился вырыть неподалёку от того баньяна большой пруд, поселил там много семей и основал этим деревню. Со временем она сильно разрослась — одних торговых лавок там стало тысяч восемьдесят. Землю кругом дерева, начиная с его стволов, он распорядился разровнять, обнес дерево оградой, поставил ворота с арками, и дух был тем ублаготворён. Деревня же та стала называться Кальмашадамья, ибо на этом самом месте был укрощён лесной разбойник — кальмаша. И все цари последовали наставлениям Великого. Они приносили дары, творили благие дела и после смерти попали на небеса.
Рассказав эту историю о дхарме, Учитель заключил: «Не только теперь, о монахи, укротил я Пальцелома. Мне случилось укротить его и в прошлом». И он отождествил перерождения: «Тогда царем-людоедом был Пальцелом, брахманом Кайлой — Ананда, древесным духом — Кашьяпа, Шакрой — Анируддха, прочими царями — мои нынешние последователи, родителями — члены царствующей семьи, царём же Сутасомой был я сам».
Джатака о трёх достоинствах
Со слов: “Тот, кто находчив, ловок и силён...” — Учитель — он жил тогда в Бамбуковой роще — повёл рассказ о том, как замышлялось убийство.
“Во времена стародавние, когда на бенаресском престоле восседал Брахмадатта, Девадатта появился на свет в облике обезьяны. Со временем он сделался вожаком стаи, состоявшей из его собственного потомства, и жил в окрестностях Гималаев. Опасаясь, как бы кто-либо из его сыновей, когда вырастет, не вздумал занять его место вожака, он откусывал им то, без чего невозможно продолжение рода. И вот Бодхисатта обрёл своё земное существование в лоне одной обезьяны, зачавшей от вожака стаи. И та обезьяна, почувствовав, что близится срок разрешения и желая сохранить невредимым своё потомство, убежала в лес у подножия горы и там со временем благополучно произвела на свет Бодхисатту. Когда детёныш подрос и вошёл в разум, оказалось, что он наделен необыкновенной силой.