Но командир был озадачен: но сведениям штаба, кроме большого каравана мулов должно быть тридцать всадников. «Где же остальные? Может, враг решил схитрить?» — прикидывал Джафар-ага.

Было ясно, что враг действует очень осторожно и предусмотрительно. Поразмыслив, Джафар-ага решил разбить отряд на четыре группы и направить их разными путями.

— Вот что, товарищи, — сказал он, — нас намного меньше, чем их, но мы сильней духом. Будем драться один за десятерых… Во имя счастья голодного народа умрем или вернемся с победой сюда, откуда мы расходимся.

Командирами групп он назначил тех, кто знал все дороги. Оставив при себе шесть человек, в том числе и Мухтара, он продолжал путь по главной магистрали, которая вела в Тегеран, а затем неожиданно для всех повернул в горы.

Было лето. Но в густом лесу шумел холодный ветер. Когда стало трудно двигаться верхом, он приказал спешиться. Взяв коней под уздцы, бойцы стали подниматься туда, где на сваях виднелись крестьянские хижины, — на горы. Время бежало быстро. Вскоре заходящее солнце опустилось где-то далеко-далеко. Подкрадывалась темнота.

«Нельзя дать им возможность улизнуть из наших рук…» — думал Джафар-ага.

— Может быть, и нам придется вместе с врагом заночевать здесь в лесу, — сказал он вслух и повернулся к Мухтару: — Будь осторожным, подъем очень крутой, скользкий…

Джафар-ага знал, что в лесах Мазендерана водится много хищных зверей. Каждую минуту можно встретить голодного зверя, а стрелять нельзя — это выдаст отряд. Сгущались сумерки. Начался мелкий дождь. Глухо шелестела листва, а вскоре разразилась гроза. Молнии, словно играя, гонялись одна за другой, озаряя лес. Наступающая за вспышками молний тьма казалась еще глубже, еще непроницаемей. Удары грома сливались в сплошной гул. Теперь дождь лил уже сильными косыми струями. Лошади еле двигались, а потом и совсем стали. Коней пришлось оставить в укрытии. Командир отдал приказ:

— Протяните канат и крепко держитесь за него, поднимемся пешим ходом.

Уже больше часа они брали перевал, теряя силы. Вдруг раздался страшный крик:

— Держите меня! Держите!

Один из бойцов споткнулся о камень, отпустил канат и, сорвавшись с крутизны, покатился в тьму пропасти. Мухтар еще крепче вцепился в Канат, посылая тысячи проклятий по адресу Заргама.

Достигнув небольшой поляны, окруженной огромными скалами, Джафар-ага понял, что продолжать путь невозможно.

— Сделаем привал. Переждем ночь здесь, — сказал он.

Выставили часового и расположились на отдых. Но сознание опасности отняло у людей сон. Все настороженно, со страхом прислушивались к незнакомым звукам ночного леса. У людей зуб на зуб не попадал. Согревал только крепкий горячий чай в термосах.

К рассвету дождь перестал. Над лесом поднялся густой молочно-белый туман. Все вокруг ожило. Командир поднял бойцов. Надо было во что бы то ни стало продолжать путь. Движению мешала буйная растительность: колючие ветки цеплялись за одежду, хлестали по лицу, острые шипы больно кололи тело. Мухтар, защищая глаза руками, терпеливо продолжал путь.

— Молодец, смотри не отставай, — подбадривали его товарищи. — Юный революционер должен быть стойким!

— Не беспокойтесь, я от вас не отстану, — отвечал Мухтар, вытирая с лица пот, смешанный с кровью.

Узкой горной дороге, казалось, не будет конца. Командир пристально смотрел вперед. Его мучил вопрос: где сейчас находятся его люди. А вдруг они уже настигли врага? Из кустов донесся шорох.

— Стой! — тихо приказал он и взял карабин на изготовку.

Все замерли. Ломая кусты, из чащи выскочил огромный лесной кабан и остановился как вкопанный.

Джафар-ага посмотрел на Мухтара и шепнул:

— Ну-ка, покажи свое мастерство лучника… Стрелять из карабина здесь нельзя, будет много шума…

Мухтар быстро наложил стрелу с острым железным наконечником на тетиву и, наделив ее в лоб кабана, выпустил. Зверь со свирепым ревом рванулся вперед. Мухтар успел пустить вторую стрелу. Испустив хриплый визг, кабан завалился на бок.

— Пусть лежит, потом возьмем! — сказал командир.

Не задерживаясь, бойцы последовали дальше.

Солнце уже припекало вовсю, когда группа, перейдя перевал, вышла к горной скалистой дороге, ведущей в долину. Остановившись на опушке, люди увидели медленно спускающийся в долину караваи.

Джафар-ага поднес к глазам бинокль.

— Смотрите! Вот они!.. — прошептал он, указывая на черные точки у подножия гор. — Теперь наша задача ясна: быстро и бесшумно подойти к ним.

Повернувшись к Мухтару, он сказал:

— Пойдем со мной, твой лук может сейчас пригодиться больше, чем при встрече с кабаном…

Джафар-ага с Мухтаром двинулся к каравану кратчайшим путем, а троим бойцам приказал обходить его с тыла. Мухтар осторожно ступал по козьим тропам вслед за командиром. Он был горд: наконец-то Джафар-ага считается с ним, как с настоящим взрослым бойцом.

— Товарищ Джафар, как вы хорошо знаете все эти тропинки! — вполголоса сказал он.

— Как же мне их не знать? — тихо откликнулся Джафар-ага. — Мне не было и десяти лет, когда мы с отцом охотились в этих местах. Здесь каждый камень мне знаком. Теперь понятно, почему люди Заргама пошли к своим владениям именно этой дорогой, а не другой. Она хотя и очень трудная и опасная, зато самая глухая и короткая.

Спустившись с горы, Джафар-ага и Мухтар, пользуясь прикрытием кустов, перебежками, стараясь не шуметь, стали быстро приближаться к дороге. Мухтар двигался с трудом, но старался не отставать от командира.

— Ты устал? — шепотом спросил Джафар-ага, заметив, что Мухтар тяжело дышит.

— Какая тут усталость… Лишь бы их не упустить!

— Молодец, настоящий воин, — похвалил его командир. — Будь всегда таким…

Они залегли за большим валуном в стороне от дороги.

Скоро из-за поворота показался караван.

— Вот он, проклятый изменник Реза-Кули-хан, холуй Заргама, едет на коне впереди всех! — гневно прошептал Джафар-ага.

Мухтар приготовился к выстрелу, но командир остановил его:

— Не спеши! Надо свалить его одним выстрелом… Мы уже во владениях Заргама. Наших здесь поблизости нет, надо без шума… Натяни тетиву потуже и целься в сердце. Не торопись, а то промахнешься…

Когда караван был уже совсем близко, Джафар-ага тихо скомандовал:

— Пускай стрелу!

Две стрелы, одна за другой, просвистели в воздухе.

Реза-Кули-хан, схватившись за сердце, как-то странно закачался и свалился с коня. Первая стрела впилась предателю в щеку, вторая пронзила грудь. Мулы от испуга разбежались в разные стороны. Люди от неожиданности пришли в замешательство и открыли беспорядочную стрельбу. Прятаться было бесполезно. Джафар-ага метким выстрелом уложил двух. В это время подоспели бойцы, шедшие следом. Началась бурная перестрелка, которая смолкла так же внезапно, как и началась. Четверо из отряда Заргама были убиты, двое ранены. Остальные разбежались, каждый спасал свою душу.

— Ну что скажешь в свое оправдание, Реза-Кули-хан? — спросил Джафар-ага. — Сколько туманов обещал тебе Заргам? Или хотел стать его зятем?

Реза-Кули-хану трудно было ответить. Он истекал кровью. Но, собрав последние силы, он зашипел:

— Горе мне, горе! Весь край дрожал от одного моего имени… А теперь я сам пал от руки таких голодранцев, как ты…

— Да, бешеный пес Заргама, ты никого не щадил. Убивал, насиловал, грабил… Жил как последний паразит, и умереть тебе суждено здесь, среди камней, как бешеному псу…

Реза-Кули-хан сделал отчаянную попытку приподняться, но кровь хлынула у него из горла, он захрипел и смолк.

Приведя в порядок караван, перевязав раненых и взяв с собой пленных, отряд тронулся в обратный путь.

В Мешедессере еще спали, когда отряд Джафара-ага с пленными и мулами, нагруженными боеприпасами, вошел в поселок. Утро было сказочное. На листьях лимонных и апельсиновых деревьев блестели капельки прозрачной росы. Рядом с алыми цветами гранатовых деревьев переливались на солнце фиолетовым и светло-зеленым цветом гроздья винограда. В воздухе стоял нежный запах цветущих роз. Джафар-ага, показывая Мухтару на вечнозеленое царство Мазендерана, заговорил о райской красоте этого края, раскинувшегося на берегу Каспия на многие километры.