Батальон дошел до селения Сар, где стоял штаб фронта. Поражала красота местности: с одной стороны простиралось море, а с другой — густой и дикий лес Мазендерана. Внизу под горой раскинулись крестьянские глинобитные домики и двухэтажное здание, где разместился ревком штаба фронта.

Бойцам дали двухчасовой отдых. Мухтар вместе с товарищами вошел в маленькую глинобитную чайхану. В глаза ему бросился лозунг: «Ополченец! Красный воин! Защити родину от английских захватчиков, шахских грабителей и убийц!»

По примеру других Мухтар снял карабин, ботинки и размотал обмотки, чтобы дать ногам отдохнуть после тяжелого перехода от Энзели до Сара. Но не успел он обмакнуть лепешку в жирный бараний суп с горохом и зеленым луком, как в чайхану ворвался боец и взволнованно закричал:

— Воины, товарищи! Что вы здесь сидите?! Люди помещика Заргама ограбили военный склад, нагрузили восемь мулов патронами и скрылись в горных лесах! Они хотят присоединиться к английским частям и нанести нам удар в спину!..

Тревожная весть подняла на ноги всех.

Мухтар схватил свой карабин и вместе с другими бойцами поспешил в ревком. Член ревкома Биби оглы, обращаясь к бойцам и народу, возмущенно говорил:

— Я предупреждал вас, что землевладельцам, подобным Заргаму, доверять нельзя. Где это видано, чтобы такие феодалы, как Заргам, стали революционерами? Где видано, чтобы эксплуататор и кровопийца вдруг стал защитником народа? — Он окинул всех укоризненным, гневным взглядом. — Как можно было довериться этому негодяю, даже снабдить его отряд оружием и боеприпасами?.. Вот пусть Кучук-хан и те, кто верил ему, убедятся, что вышло из доверия к этому либералу-помещику. Теперь Заргам нашими же пулями будет стрелять в нас, убивать безоружных, непокорных ему крестьян, помогающих нашим частям. — Он умолк. Словно в раздумье, он несколько секунд молча смотрел на стоявших перед ним воинов. И вдруг, глубоко втянув в себя свежий морской воздух, громко произнес: — У нас есть один выход — любой ценой преградить врагу путь, не потеряв ни одного часа. Надо обезоружить их и вернуть боеприпасы! — Он сделал короткую паузу, дал бойцам время на размышление, а затем спросил: — Кто из вас, воинов революционной армии, готов на такой подвиг?

Воцарилось гробовое молчание. Неожиданно тишину нарушил голос Мухтара:

— Товарищ Биби оглы! Я! — он выступил вперед.

Раздались аплодисменты.

Биби оглы молчал.

Юная пылкость Мухтара понравилась Биби оглы. «Но разве можно посылать юнца на такую ответственную и опасную операцию?» — думал он.

— Сын мой, — ласково сказал Биби оглы, — спасибо за твой порыв. Хвала и честь тебе за храбрость. Мы знаем, ты не трус, но сейчас нужны люди, которым хорошо знакома каждая тропинка… Здесь, в дремучих мазендеранских лесах, не так легко обнаружить этих негодяев. Враг очень коварен… Тебе пока там не место…

Один за другим смельчаки-добровольцы выступали вперед.

Тут же был отдан приказ о немедленном выступлении. Биби оглы вернулся в кабинет. Мухтар пошел за ним. Войдя в комнату, он встал у порога, опустив голову.

— Да ты, кажется, плачешь? — увидев слезы на лице Мухтара, ласково улыбнулся Биби оглы. — А еще называешь себя юным революционером! Ай-ай-ай! Мне неловко за тебя!

— Простите, это просто так, само по себе… Разрешите мне присоединиться к добровольцам, — взмолился Мухтар. — Верьте, я не буду им помехой… Прошу вас! Вы же знаете, как я метко умею стрелять из лука.

Биби оглы был неумолим. Мухтар сел возле окна. Вошел пожилой боец, командир отряда добровольцев Джафар-ага, и доложил, что отряд готов к походу. Биби оглы подошел к карте. Какой дорогой отправить людей, чтобы не только выиграть время, но и преградить путь каравану предателей? Затем подозвал Джафара-ага, полушепотом дал ему указания и советы, пожелал успеха. В это время глаза Мухтара встретили взгляд Джафара-ага. В глазах юного бойца было столько мольбы, что командир усмехнулся и, обращаясь к председателю ревкома, сказал:

— Товарищ Биби оглы, пусть он пойдет с нами. Ответственность за его жизнь беру на себя.

Биби оглы с минуту постоял в нерешительности, перевел взгляд с Джафара-ага на Мухтара и с улыбкой произнес:

— Ладно, иди!

Мухтар радостно козырнул, в волнении бросился вниз на улицу, вскочил на коня и воскликнул:

— Ура! И мне разрешили ехать с вами!

Конники молчали. Кто-то, обращаясь к Мухтару, громко сказал:

— Не знаю, что ты там будешь делать, зачем тебе ехать? Сидел бы здесь и наслаждался чаем.

— Как зачем? Вы думаете, я бездельник или не умею стрелять? Буду помехой?

— Гм… Тоже мне снайпер!

— Не смейте издеваться! — с обидой в голосе сказал Мухтар. — Я — член Союза молодых коммунистов. Мы — ленинцы!

Джафар-ага рассмеялся:

— Ты еще мал, ничего не знаешь о коммунистах… Вот товарищ Биби оглы действительно истинный коммунист… Он мотался по тюрьмам, его знают и нефтяники Баку, и рабочие Тегерана. Ты даже толком не знаешь, каким должен быть коммунист, — словно подзадоривая и проверяя его, продолжал командир.

Но Мухтар не собирался отступать. Учеба в Бакинской политшколе не прошла даром.

— Почему не знаю? Знаю, — уверенно ответил он. — Во-первых, коммунизм — это такое общество, где фабрики, заводы, земля — все, все будет принадлежать народу… При коммунизме не будет капиталистов и бедных, батраков и помещиков! При коммунизме каждый человек будет сознательно работать так, как он может, и будет получать все, что ему необходимо. Не будет ни государства, ни армии, ни тюрем… Люди будут совсем другими — правдивыми… Не такими, как сейчас… А коммунист тот, кто, не жалея сил, жизни, честно трудится, чтобы скорее наступил коммунизм.

Он говорил горячо, но чувствовал, что ему не хватает нужных слов. А так хотелось показать свои знания. Ехавшие рядом бойцы внимательно слушали Мухтара.

— Откуда ты все это знаешь? — спросил Джафар-ага. — Мне тридцать шесть лет, и то я всего не знаю.

Мухтар пожал плечами:

— Если захочешь, будешь знать. Я тоже ничего не знал. После победы революции в Баку советская власть, Союз молодых коммунистов послали меня учиться в политшколу. Вот я и учился днем и ночью.

— И все же ты не Биби оглы, — заметил Джафар-ага.

— Ну и что же, ведь цель-то у нас одна! — не без гордости ответил Мухтар. — Мы, молодежь, тоже боремся против буржуев, беков и купцов, помогаем Коммунистической партии.

Мухтар достал из кармана маленький портрет Ильича и протянул его Джафару-ага.

— А ты знаешь, кто он?

— Ленин! — обрадовался Джафар-ага. — Послушай, подари мне! Я давно обещал сыну, да никак не найду такого маленького портрета, чтобы отправить подарок по почте.

Мухтару жаль было расставаться с портретом, но он все же решил:

— Хорошо, возьми! Раз твой сын так просит…

В ЛЕСАХ ГИЛЯНА

Мазендеран — одна из богатых областей северного Ирана. В недрах его есть железная руда, серебро, золото. Простираются здесь и непроходимые джунгли. В горах растут многовековые и ценные породы деревьев — железное дерево, бук, самшит, клен. Есть в Мазендеране апельсиновые сады, виноградники, золотистые песчаные берега.

Джафар-ага родился в этом краю. Ему были хорошо знакомы не только правы людей, живущих в хижинах на сваях, но и каждая лесная дорога. Больше четырех часов находился он с отрядом в пути, но следов врага обнаружить не удалось. И это его очень беспокоило. Ему казалось, что люди Заргама, обокравшие склад с боеприпасами, спрятались где-то в гуще леса и пережидают, пока все утихнет. «Как бы самим не попасть в засаду!» — встревоженно думал он.

Настороженно, медленно продвигался отряд по глухой лесной дороге. Люди прислушивались к каждому шороху. Впереди ехали Джафар-ага и боец Ахмед. Они пристально всматривались в даль, опасаясь каждую минуту наткнуться на засаду. Отряд подошел к селению Худофар. И как был счастлив Джафар-ага, когда узнал, что часа два назад здесь проскакали десять всадников с большим караваном мулов, нагруженных какими-то тяжелыми ящиками.