— Прекрасно, — она развернулась и сделала два длинных шага по коридору. Ее одежда была похожа на плащ, развевающийся от разочарования.

— Куда ты собралась? — спросил он.

— Звонить Кену. Если ты не можешь помочь, возможно, сможет он, — ответила она небрежно.

— Не сможет. Ты моя жена.

Она развернулась. Ее глаза вспыхнули:

— О, правда? Это все на бумаге, ты всем дал ясно понять, что ты на самом деле не мой муж. Итак, по умолчанию, я не твоя жена. Кен — умный парень и все такое. Я уверена, что у него богатый опыт. Да, знаешь, чем больше я об этом думаю, тем больше мне это нравится. В любом случае, он мне больше подходит.

Слова попали в цель. Она увидела, что его челюсть превратилась в жесткую линию. Юлий сократил расстояние между ними и прижался своим телом к ней. Она почувствовала, что зажата между холодной стеной и его горячим телом. Яркие карие глаза прожигали ее. Он схватил ее руки и прижал их к стене. Она прижалась к нему.

— Ты играешь в опасную игру, малышка, — прошипел он. — Я знаю, что ты делаешь.

— Я не малышка, — она прогнулась волной едва сдерживаемой нужды. Его бедра дрогнули в ответ. — Может, ты не заметил.

— Я заметил, — его пальцы скользнули по ее запястью. — Я только и делаю, что замечаю. Ты сводишь меня с ума.

— Докажи, — дразнила она.

С рычанием он обрушил свой рот на нее. Она не могла назвать это поцелуем, не совсем. Это был натиск губ, языка и зубов. Их рты сошлись, как будто это была битва. Он пахнул дождем и мужественностью, и она хотела утонуть в нем.

— Ты хочешь этого? — Юлий теснее ее прижал. Она чувствовала, что его тело коснулось ее самой нежной части.

— Да! — ее голос отразился эхом от стен. — Да, хочу! Дай мне это, Юлий. Дай мне все.

— Отлично, — прорычал он. — Хорошо.

Одним движением он поднял ее и отнес в свою комнату. Свет не горел, и он не стал его включать. Ее глаза не совсем приспособились к темноте, когда она спиной почувствовала знакомый хлопок покрывала. Она услышала, как что-то упало на пол, скольжение футболки поверх плоти, металлический звук молнии. Когда он бродил в поисках чего-то, она знала, что он голый, даже не касаясь его.

Он расположился над ней, раскладная кровать прогнулась под его немалым весом, и она скользнула в естественный прогиб матраса. Ее глаза привыкли к темноте, и теперь она могла разглядеть контуры его широкого тела, прижимающего ее к матрасу. Длинная лента света, которая пробивалась сквозь зазоры входной двери, освещала мускулы на его руках.

Ее руки нашли его в темноте. Теплого. Сильного. Его кожа была такой сладостно горячей. Она проследила твердый контур его тела. Ее пальцы скользили в сторону и вниз, касаясь каждого участка его спины. Она могла чувствовать контуры рубцовой ткани. Некоторые из них были атласными линиями татуировки. Некоторые из них были более глубокими, более жесткими от старых заживших боевых ранений.

Его ладони скользнули под ее красную сорочку и прижались к лону. Она не могла видеть, что он делал. Все, что он могла, — это чувствовать. Девушка изогнулась, остро осознавая, как его пальцы скользят по ее складочкам. Она была в шоке от того, насколько она влажная, так быстро и полностью.

— Юлий, — выдохнула она.

— Недостаточно готова, — прошептал он в темноте. — Надо исправить это.

Он погрузил один палец в ее лоно, и она застонала. Келли была в восторге от его прикосновения. Палец входил и выходил, лаская ее стенки, пока он не нашел то идеальное место, идеальный ритм, а затем он играл с ней неустанно. Когда она стала мягкой и податливой, он добавил второй палец. Ее голодное тело приветствовало удовольствие.

— Моя сладкая умная девочка, — пробормотал он около ее бедра. Его дыхание было прохладнее, чем тепло ее кожи. — Сдайся.

— Чему?

— Удовольствию.

Его рука сдвинулась, и она почувствовала, как он поцеловал ее прямо там. Его язык скользнул по ней, быстро и легко, как поцелуй змеи. Он лизал ее снова и снова. Удовольствие пульсировало через нее с каждым движением.

— Боже, — простонала она. — Боже, не останавливайся.

В ее теле вспыхнул пожар, когда он дразнил ее. Келли начала двигать бедрами, изогнувшись от необходимости, которую он увеличивал. Она была печкой, и он топил ее. Казалось, он знал, как ее нужно трогать, ласкать и удовлетворять.

— Это то, что тебе нужно? — его дыхание щекотало.

— Больше, — стонала она. — Боже, дай мне больше.

Она почувствовала его дыхание на бедре, когда он усмехнулся:

— Нетерпеливая штучка, не так ли?

Внезапно она обняла его ногами вокруг талии и, толкнув, прижала его к кровати, оседлав грудь.

— Черт, женщина! — рассмеялся он. — Грязно играешь.

— О, сладкий, ты даже понятия не имеешь.

Келли наклонилась над ним так, что ее грудь, тяжелая и мягкая, коснулась его лица, когда она двигалась по его телу. Вершины ее сосков двигались вниз по его обнаженной коже, пока она с гордостью не оседлала его бедра, чувствуя его твердую длину своей попкой. Ночная рубашка, все еще надетая на ней, переливалась над его бедрами, закрывая их, когда она раскачивала свое тело в ритме толчков, подражающих их соединению.

Он был таким твердым. Келли чувствовала его эрекцию, твердую, как сталь, заключенную в шелк кожи. Она двигалась снова и снова, ее тело качало на волнах чувственности.

— М-м-м, Келли, — он потянулся к ее бедрам, схватив плоть мозолистыми ладонями. — Ты меня дразнишь?

— Только чуть-чуть, — пообещала она. — Просто пока ты не почувствуешь, что сдаешься.

Она качалась над ним, наслаждаясь силой, прижимая его к кровати своим телом. Юлий Дениэлс был ее, даже если только на этот момент. Захочет ли он ее снова после этого? Это будет их единственная ночь вместе? Она не надеялась ни на что. Девушка оттолкнула эту мысль. Не важно, было ли это только на мгновение. Было важно, что это происходит сейчас. Это будет уже не отнять.

— Я так долго хотела тебя, Юлий, — она провела рукой по татуированной груди. — Так чертовски долго. Я хотела не торопиться, но не думаю, что смогу.

— Келли, — простонал он. Его глаза сверкали в темноте, как призраки в сером озере. — Келли, у нас вся ночь впереди. Делай, что хочешь, детка. Делай то, что нужно.

Это было именно то, что она хотела услышать. При всем ее планировании обольщения, она не солгала. Она хотела почувствовать себя живой. Ее тело болело от необходимости быть обласканной, желанной и свободной. Это было тяжелое чувство, и она хотела его унять.

Она восстановила равновесие. Если бы она сосредоточилась, то смогла бы увидеть его глаза, эти дымчатые карие глаза, которые преследовали ее подростковые годы. Она чувствовала, как Юлий напрягся под ней. Келли откинулась назад, ощущая, как кончик его члена толкнулся в нее.

— О, да, — промурлыкала она.

Она пошевелила бедрами и задрожала. Дрожь передалась по всему ее телу. Ее киска была такой влажной, что она ощущала сочившуюся влагу на бедрах. Она чувствовала хлопковое одеяло под коленями и гладкость его кожи лодыжками. Его небольшие толчки и рваное дыхание будили в ней неистовый огонь, заставляя проводить ногтями по его груди, а кожу гореть.

Она никогда не чувствовала подобного раньше. Это потому, что она была с Юлием?

— Юлий…

— Продолжай, — уговаривал он. — Продолжай, объезди меня, Келли.

Ее колени прижались к его обнаженным бедрам. Их разгоряченные, слегка вспотевшие тела были тесно прижаты друг к другу, хриплое дыхание смешалось. Она откинулась назад, глубже насаживаясь на него. В один момент она была пуста, в следующий — наполнена им. Вес ее тела подталкивал его к самой ее глубине.

Мир исчез. Темнота в комнате сделала ощущение еще более интимным. Она едва могла его видеть, но она чувствовала его. Келли услышала, как его выдох стал голодным стоном, когда он вошел в нее полностью.

— Горячо, — простонал он, — так чертовски горячо.

Она пошевелилась, перемещая свое тело вверх и вниз, погружая его в себя снова и снова. Но этого было недостаточно, недостаточно. Ее тело просто не справляется с глубиной ее желания.