Покажи нам мечту под названием «Нагасэ не умерла».

Умоляем.

Однако течение времени безжалостно…

И совсем скоро подошедший к Тайти и остальным врач сказал:

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

.

– Поздравляю. Кризис миновал, она поправится.

□■□■□

Ошеломленным друзьям врач еще много чего говорил: что Нагасэ очень повезло, что отсроченные последствия маловероятны, что вскоре ее переведут в другую палату, где ее можно будет навещать, и так далее.

Врач был немного озадачен слабой реакцией Тайти и компании, но, возможно, объяснил это слишком сильным чувством облегчения. Сказав напоследок «Ну, в любом случае все хорошо», он удалился.

Посреди всеобщего потрясения первой с трудом сумела заговорить Инаба.

– Эй… ты… какого черта?..

– А, да… Большое спасибо всем вам… – совершенно спокойно, будто ничего и не произошло, сказал Халикакаб [Гото]. – Аа… и вот возьмите… печенье в качестве извинения… Аа… Если вы угостите им Нагасэ-сан, когда навестите ее, меня это еще больше устроит… Меня в первую очередь.

И Халикакаб протянул бумажный пакет, который держал в руках.

Раздался стук – это Инаба откинулась на спинку скамьи с такой силой, что ударилась затылком о стену.

– Наколол… Вероятность-то такая была… По правде, я подозревала… но… Ффууу, даже если так… что за дела вообще?!

– А… значит… Иори… в безопасности… она жи… ва… У, уааааа!

Кирияма выдавливала из себя слово за словом, а потом закрыла лицо руками и разрыдалась.

– …Уф. Н-ну, слава богу… У… выжат как лимон…

Аоки медленно соскользнул по стене и сел на пол.

А Тайти… у него до сих пор голова как следует не работала. Недавнее развитие событий – это… Нет, что будет дальше между ними двумя… Нет, может, все будет как обычно…

– Кстати, Инаба… прости меня.

Для начала Тайти извинился. В душе он почти молился, чтобы тот поцелуй не был для Инабы первым.

– Эй, это… насколько все было запланировано? – внезапно ослабшим голосом спросила Инаба у Халикакаба.

– Ну… если говорить, в какой степени все было запланировано… то стоит ли?.. Возможно, я могу больше, чем вы думаете… В конце концов, я ведь осуществляю обмены личностями, можно сказать… Аа… но говорить не стоило…

– …И с Нагасэ ты ничего не собирался делать? – спросил Тайти. Ему вдруг вспомнилось: когда Халикакаб вселился в [Нагасэ], он, перед тем как броситься в реку, специально достал мобильник и кошелек.

– …Ну конечно. Доставлять обычному добропорядочному человеку такие неудобства мне просто незачем… Хотя в повседневной жизни я вам доставил немало неудобств… Надеюсь, вы примете это печенье в знак извинения… А? «Печенье» и «извиненье» даже рифмуются… Аа… Это в самом деле абсолютно никакого значения не имеет… Так или иначе, я не надеюсь, что вы меня полностью простите, но хотел бы, чтобы вы не испытывали ко мне враждебности. Ведь на самом деле… для всех вас… в этом было что-то хорошее, не так ли?

При этих словах Халикакаба на его лице впервые за все время проявилось какое-то подобие эмоций в адрес Тайти и остальных – впрочем, это проявление было настолько слабым, что, может, Тайти просто показалось.

– До свидания… мне пора возвращаться. Аа… скорее всего, позже вы и сами поймете, но не следите больше за [этим человеком], пожалуйста… Я это говорю, потому что не хочу оставлять после себя проблемы… И, кстати, если сможете, обо мне тоже… точнее, обо всем, что с вами происходило, постарайтесь забыть, пожалуйста. Правда, видимо, это невозможно. Аа… сказал «до свидания», а сам все говорю и говорю… Всё, я ушел.

Как только он договорил, произошло то же, что с Тайти или кем-то из его друзей во время обмена: голова [Гото] расслабленно повисла – и тут же он, словно проснувшись, вскинул ее и распахнул глаза.

Такая резкая, невероятно резкая смена декораций – словно ураган прошел – для четверки друзей была уже слишком.

– …М? Где я?.. Помню, мне сказали, что Нагасэ упала в реку и ее отвезли в больницу, я срочно вызвал такси и поехал… а? Так я уже в больнице, да? О, весь КрИК, кроме Нагасэ. Я что, так быстро сюда бежал, что на полпути потерял сознание? …Как плохо – мне серьезно хочется, чтобы меня похвалили за то, что ради своих учеников я демонстрирую необычайные способности… И еще, что это за пакет у меня в руке?.. Оо… клубничное печенье!.. Но почему оно у меня?.. Ну, не важно. Люблю клубнику. Да, так что с Нагасэ – Аааааай?! Больно! Больно же, Инаба-сан?!

Инаба взяла Гото в захват, известный как «кобра-твист».

– Заткнись! Я вобью в твой дурацкий, никчемный мозг, что если он неспособен нормально думать, то ему будет больно!

Во время своей речи она переключилась на «пыточный кобра-твист» (это когда в процессе обычного кобра-твиста еще давишь сверху одной рукой на висок). Ситуация стала критической.

Эпилог

…С того дня прошла неделя.

Совершенно непонятно, кем был тот тип, да и само его существование было покрыто туманом, однако его слова, что он не хочет оставлять после себя проблемы, оказались правдой – никаких отсроченных последствий падения у Нагасэ не было, и вскоре она вернулась в школу. Более того, в почтовом ящике семьи Нагасэ обнаружился конверт с деньгами, как раз достаточными для оплаты счета за больницу (несколько дней спустя Гото на классном часе сказал: «Заглянул недавно на свой банковский счет – оказалось, с него кое-какие деньги сняты, а я и не помню, чтобы их снимал… Что вы по этому поводу думаете? Какое-то мошенничество? Может, стоит обратиться в полицию?» – после чего в кружке изучения культуры решили, что по поводу этих денег можно не беспокоиться).

По крайней мере, тот тип не питал к ним злых чувств. Может, он вообще не такой уж плохой – эту мысль Тайти робко высказал вслух, но Инаба тотчас накинулась на него со словами «От твоего добрякового стиля мышления меня просто в дрожь бросает!».

Сегодня, когда вызванная госпитализацией Нагасэ сумятица наконец-то улеглась, КрИК после недельного перерыва снова заработал.

Уроки закончились, потом Тайти отдежурил (ему выпало убираться в классе). Забрав свои вещи, он направился в комнату КрИКа на четвертом этаже здания кружков. Остальные, скорее всего, уже были в сборе.

С того самого дня не произошло ни одного «обмена личностями».

Удивительно, но когда Тайти пытался вспоминать, то о самих обменах в голове почти ничего не всплывало. Вообще-то это было странно. Но по мере того, как дни шли, те события, хоть они и случились на самом деле, начинали казаться чуточку нереалистичными и постепенно окутывались дымкой, точно сны.

В первую очередь, видимо, потому, что у них всех было нечто более важное.

Мир Тайти и его друзей изменился.

Промчавшийся ураган под названием «обмен личностями» беспощадно вскрыл их проблемы одну за другой. Хотя им самим эти проблемы казались гигантскими – непонятно, что с ними и поделать, – стоило взглянуть со стороны, и вдруг выяснялось, что на самом деле они довольно маленькие.

И даже маленькому человеку вполне по силам с ними бороться.

Разумеется, вполне возможно, что это будет больно. И шансы на победу далеко не стопроцентные.

Однако то, что есть внутри маленького человека, должно быть еще меньше, не так ли?

Но, конечно, сражаться с проблемами – встретить их лицом к лицу, принять, осмыслить, двинуться вперед – дело вовсе не легкое.

Для одиночки – может быть, даже трудное.

Безнадежно трудное.

Но пусть даже и трудное – если удастся справиться…

Мир маленьких людей может меняться как угодно, но они и сами могут его менять.

Конечно, решить все проблемы в корне, может, и не удастся.

К примеру, то, что Тайти – самопожертвовательный олух, в корне изменить невозможно. Это данность. Эта черта была у него от рождения и, вероятно, останется навсегда.