Зверь не знал, что это такое, но был убежден, что это болезнь. Мысль о том, что его самка больна — причинила почти физическую боль. У зверя даже шерсть на загривке дыбом встала, а когти чуть удлинились, едва не поранив девушку. Только из желания узнать больше про болезнь зверь слизал с ее тела всю кровь, и рискнул зализать и саму рану.

Зверь не видел в ней ничего страшного — заживет!

Но, Марк, понимал, что Лина не оборотень, видел что бета нанес глубокую рану. Ей срочно нужен был целитель, но как прервать общение зверя с его женщиной, когда и сам Марк хотел смотреть в эти глаза? Он смог бы обуздать его, если бы был твердо уверен в своем праве, но мужчина не был. Сейчас он вообще ни в чем не был уверен…

Слава всем Богам, что в травной нашлась богатенькая девочка с охраной, что она услышала, несмотря на Полог Тишины, который сам Марк и установил над двориком, и пришла на выручку девушке. Это отпугнуло зверя, а заодно и успокоило. Марк уходил уверенный в том, что Лине помогут. Не бросят, не оставят, позовут целителей.

Марк даже был рад, что нашлась аристократка с охраной, когда завтра за ним явятся местные стражники — он сможет поговорить с Линой. Волк провел языком по небу, и убедился, что метка Избранной Пары действительно начала формирование. Помня, об их беседе, и о том насколько девушка цинична и ничему не верит на слово, он порадовался тому, что у нее такая странная кровь и зверь уже начал обряд Признания.

Когда его захотят арестовать за нападение он сможет перекинуться и показать, что его зверь выбрал ее, а это уже шанс на начало. Может быть, когда-нибудь, через несколько лет, она сможет посмотреть на него, как на мужчину. От одной этой мысли захотелось зажмуриться…

Об их будущем Марк не волновался. За время ее учебы он сумеет либо стать Рыцарем, либо подзаработать достаточно, чтобы выкупить ее, да и ее мать у эльфа. Это не сложно с его победами на арене и ставками. Да, он — не лучшая партия для нее, но уж точно он сможет ее защитить. К тому же ему, такому переделанному волку, как и ей — полукровке, лучше детей не иметь. Мало ли какие отпрыски появятся от такой любви. И щелков-сирот и так достаточно в мире, чтобы Марк и его спутница не чувствовали себя одинокими.

Всю дорогу до логова, где Марк, собственно, и жил, его беспокоило только легкое покалывание в глотке, как след далекой боли.

Мысленно волк решил, что завтра же стоит узнать у мэтра Зимара, что может вызывать такой привкус в крови? Марк понимал, что зверь, если уже метка начала вырисовываться в пасти, не отступит. А идти против воли своего зверя — нарушать заветы Праха. А если так, то он должен знать, чем больна его потенциальная Избранница, чтобы успеть помочь.

Марк почти сразу после возвращения в Школу нашел это место и устроил в старой алхимической лаборатории логово. Причин было две. Для начала стоило тренировать волков, даже слабых. А вторая: Марка преследовали кошмары. Видения пыток заставляли во сне перекидываться в зверя, потому-то логово и стало самым безопасным местом, как для него, так и для других.

А примерно через час пришла боль.

Боль от смерти дара, истлевания магии — совсем не то же самое, что и боль от ее испития или блокировки. Магия внутри именно истлевала, разлагалась, как мертвая плоть.

Марк, выплевывая изо рта комки густой крови, не смог сдержать смеха. Он опять ошибся! У этой полукровки был артефакт, и была защита, только артефакт аморфный или подобный аморфному, скрытый в теле. И теперь ее сила карала его, за нападение, медленно убивала. Он знал, что с этими существами нельзя расслабляться, но поверил чутью своего альфы, доверился зверю — и вот, глупый, уже трижды обманутый, его, в конце концов, все-таки прикончит артефактор. Да, случится это не в пыточной, и не алтаре, но случится.

Гибель тела, иногда милосердно лишала его сознания. Тогда приходили воспоминания о Дарае, лицо Камиля с фиолетовыми губами, и воспоминания о тренировках с побратимом. Марку было жаль, что он так и не успеет проститься с ним. Мысль такая была, но остановил зверь. Что могли сделать с полукровкой, к тому же рабыней, за убийство побратима такого Рыцаря? Марк не знал, может и ничего, а может… Зверь не дал ему проверить. Пусть лучше никто не узнает о том, кто его прикончил. Избранная пара не может пострадать от клыков своего самца. Марк только согласился со своим зверем, очень уж не хотелось ему уподобляться отцу, который заставил свою Избранную Пару лечь на алтарь некроманта.

Через пару часов страданий появилась мысль, о том, чтобы написать ей вестник или попросить кого-то из бет, потом рассказать, что ее выбрал зверь. Но, эту идею отмел уже сам Марк. Зачем смущать ее? Зачем пытаться вызвать в ней чувство вины или лживую симпатию? К жизни его это не вернет, а ей будет больно.

Видений из прошлого было так много, что Марк быстро перестал видеть реальные стены логова и что-либо слышать. Горячечный бред спасал от боли, поэтому Марк сам тянулся к воспоминаниям и образам. Веселина в них была частой гостей. Три короткие встречи, где он вел себя, как мерзавец, а она, как маленькая обманщица. Он знал о ней не слишком много, она — вообще ничего кроме слухов и лжи, которую Марк сам и выстраивал вокруг себя.

Как глупо и нелепо закончится его жизнь. Он — дельта из такого далека, что она и не слышала, наверное, про Фироп, стал альфой. И за какой-то день почти влюбился в девочку, хотя почему «почти»? Даже размечтался о том, как завоюет ее. Ведь шесть — десять, а то и больше, лет ее учебы давали достаточно времени, чтобы покорить даже обиженную и напуганную стену.

В какой-то момент боль отступила, перестав ощущаться в теле, оставив в разбитой голове только чудовищную слабость. Перед глазами встал небольшой, старый замок с обрушенными воротами. Дарая у груды камней с красным от гнева лицом. Вот, она, как гном смачно сплевывает и выдает: «Эко тебя покорежило, страшный кровосос! — глядя куда-то вверх.»

Ее голос сливается, и будто перетекает в другой, куда более близкий:

— Эко тебя корежит, страшный зверь!

Сначала Марк решил, что сошел с ума от желания зверя увидеть Пару еще хоть раз, но ощущение присутствия, ее запах. Все было слишком реальным.

Она пришла к нему! Как-то нашла, почувствовала и пришла!

От удивления у Марка дыхание перехватило, как у совсем юного щенка. А потом стало страшно за нее. Что если зверь ранит ее сейчас, обезумив от боли? Что если, ей станет стыдно за то, что она сотворила с ним? Ему меньше всего хотелось, чтобы Пара страдала из-за него, плакала или огорчалась!

Но, в ее глазах не было страха или чего-то похожего, даже чувства вины не было, только та же уверенность с легкой грустью.

В ней больше не было и следа от рабской полукровки без рода и племени, не следа от совсем юной, еще невинной девушки. Сейчас это было нечто иное, совсем иное. Это существо было намного старше, мудрее и сильнее того образа, что он видел раньше. Она говорила с ним так, как никогда не позволила бы себе забитая полукровка. Она говорила, как вожак. Тихо, но твердо и с полным правом.

Примерно так не раз пытался говорить и Марк своим, примерно так говорил и его отец, но ни у него, ни у кого другого не получалось говорить именно «с полным правом», без сомнений, гнева или иных чувств.

Марк завороженно наблюдал, как она вернула к жизни его дар, восстановила утраченную магию. Марк знал, что это невозможно, что даже не все мастера и мэтры берутся за подобную работу, не раз читал об этом. Но, она делала это. Причем с таким видом на уставшем лице, будто не видит в этом ничего сложного, будто это, для нее, скучная рутина, и не более. Марк знал, сам прошел через подобное, что восстановление дара занимает месяцы, а то и годы лечения. Если бы не кровь артефакторов, его дар до сир пор был бы похож на разорванную тряпку. Но, у нее на то, чтобы полностью вернуть дар в прежнее состояние ушло не больше часа!

Марк не поверил бы в подобное, если не видел вокруг своего тела больше полутра десятков сложных целительных заклятий, и все они легко удерживались ее волей.