— Думаю, этого хватит, милорд, — добавила она.

— Хватит.

Внутренности сумки Кальдера были видимыми, но котел скрывал это ото всех. Кальдер рылся там, Изверг приближался, шипя и выделяя слюну. Он не знал, стало ли от пота видно лоб.

— Что с тобой, Изверг? — сказал лорд Феллстоун.

Стало видно нос Изверга, Кальдер вытащил флакон зеленой жидкости, что скрывала запах. Флакон словно парил в воздухе, пока он открывал его и брызгал на себя. Там, где падали капли, Кальдера становилось видно. Появились части его рук, носа, головы и ног.

— Уверена, что там ничего нет? — сказал лорд Феллстоун.

— Я проверю, милорд, — сказала Рэтчер.

Кальдер сунул флакон в сумку и вытащил порошок невидимости. Он посыпал им видимые части, бросил банку в сумку и закрыл ее за миг до того, как Рэтчер посмотрела в его сторону. Кальдер задержал дыхание, не зная, прикрыл ли себя полностью. Изверг появился с другой стороны, рыча. Кальдер изо всех сил сдерживал себя от побега при виде большой челюсти Изверга и острых клыков. Кальдер думал, что уже не выдержит, Изверг понюхал воздух, притих и отвернулся. Он ушел в свой угол и сжался на лежанке.

— Приснился кошмар? — спросил лорд у Изверга. А потом резче сказал Рэтчер. — Девушку могли убить.

Кальдер выглянул из-за котла. Видимо, это была комната магии Феллстоуна. Большая комната была полна волшебных предметов: склянок с мутными настоями, зубами, ногтями и глазами, кубков, песочных часов, ритуальных ножей и украшений в форме символов. Феллстоун был в рабочем халате поверх туники и штанов, что были простыми, но из хорошей ткани. Он налил неприятно пахнущее зелье черпаком во флакон красной жидкости — явно крови — что принесла Рэтчер.

— Милорд, она не была в опасности, — сказала Рэтчер. — Серьезного ущерба нет.

— Она упала.

— Повреждена только рука.

«Тесса жива», — Кальдер обрадовался, казалось, что он закричит. Пострадала только ее рука, это она переживет. Они пробрались в замок живыми. Хотя Эш был в плену, а Тесса — неизвестно где, его сердце радовалось, словно они уже завершили задание.

— Думаю, Жуткая кость ее исцелит, — сказала Рэтчер. — Но, конечно, решать лорду.

— Я не люблю ею делиться.

— Никто и не ждет этого, милорд. Уверена, это не обсуждается.

— Не тебе это говорить, Рэтчер, — Феллстоун перестал мешать зелье. — Если подумать, я бы даже позволил. Рана маленькая?

— Да, но разве это важно?

— Да. Я разрешу. В этот раз.

— Если вы уверены…

— Не заставляй повторять! — Феллстоун отошел от флакона и ключом открыл большой шкаф из тяжелого дерева, украшенный узорами из позолоты. — Не вижу вреда в использовании ее ребенком.

Рэтчер склонила голову.

Удача позволила узнать, где Жуткая кость. Но Кальдеру не нравилось, что ее используют на Тессе. Кто знал, какими будут эффекты? Магия действовала сама, могла повлиять хорошо, а могла и плохо. Возвращение отца Тессы к жизни тоже могло иметь негативные последствия, но смерть была хуже.

Кальдера почти интриговал интерес Феллстоуна к Тессе. Он не презирал дочь Фэлин, даже наоборот, оберегал. Это мог быть знак, что Фэлин еще жива и на хорошем счету. Он не видел следов ее присутствия в замке, не слышал, чтобы о ней говорили, но он не проверил еще много мест в крепости. Еще будет время… если его не схватят.

Лорд вытащил кожаный мешочек из шкафа. Внутри было видно тяжелую древнюю книгу со странными письменами на обложке. Он вручил мешочек Рэтчер и запер шкаф. Вернувшись к флакону, он вылил содержимое в чашку.

— Это должно вызвать зверя во мне, — сказал он. — Жуткая кость осушила меня, — он выпил зелье, скривился. Его лицо побледнело, пот выступил на лбу.

— Жду вашего превращения, милорд, — сказала Рэтчер.

24

ТЕССА 

Мне пришлось взять себя в руки, не было времени горевать. Мне нужно было найти Эша и Кальдера, а потом украсть Жуткую кость. Каждая слеза и лишнее действие тратили ценное время, что осталось для спасения папы. А мама… будет время поискать ее, если мы сбежим отсюда живыми.

Сначала мне нужно было переодеться, а не ходить в ночной рубашке. Мою одежду забрали, и пришлось выбирать из вещей в шкафу. Я снова посмотрела на платья, нашла самое простое из коричневого муслина с кружевом спереди. Я надела его и посмотрела на себя в зеркало. Оно село удивительно хорошо, и длина была правильной. Мама была бы рада, увидев, что я подросла и могу носить ее одежду. Я обула красивые кожаные туфли. К сожалению, мои ноги были крупнее, чем ее, но это было терпимо.

Я прикрепила мешочек к поясу и поспешила к двери. Конечно, она была заперта снаружи, но времени не было, и я вытащила ключ из своей коллекции, что идеально подошел к замку. Я выглянула в коридор, чтобы проверить, что он пуст, и вышла.

Редкие жители Сорренвуда видели замок изнутри, но все догадывались, как он выглядит. Как и остальные, я представляла мрачные коридоры, полные странных существ, прячущихся в тенях, кривые двери, что скрипели, когда их открывали, и комнаты с разбитой мебелью, паутину по углам и крыс на полу. Реальность сильно отличалась от моих представлений. Солнце лилось в ряды изогнутых окон. Сияющие люстры висели под потолками высоко надо мной. Яркие фрески изображали жизнь в деревне и покрывали части на бежевых стенах. Богатые красно-золотые ковры, так не похожие на жуткие вытертые ковры у меня дома, на отполированном паркете. Я любовалась видами, думала о том, поверила ли мама, увидев замок, что она самая счастливая невеста в мире.

На двери первой комнаты красным было написано: «Не входить, не то умрете». Я не знала, что там могло быть, если за проход туда мог убить лорд. Но мне уже хватало проблем, я не собиралась нарушать лишние правила, пока не проверю, где находится палочка.

За этой страной комнатой была большая картинная галерея с двойными дверями, ведущими в коридор. Я с любопытством ходила там, озираясь. Там были портреты поколений Феллстоунов. У некоторых были рыжие волосы, у других желтые, каштановые или черные. Лица были худыми и пухлыми… с крупными, крючковатыми или острыми носами. Менялись прически, то появлялась, то пропадала борода у мужчин. Но в них было видно величие. Это было легко заметить по холодным серым глазам, изгибу бровей, по приподнятым носам и подбородкам и даже по положению их рук.

В конце галереи я нашла портрет, который положил конец сомнениям касательно личности моей матери. Я шептала ее имя и смотрела на ее изображение. Она была в белом платье с кружевной шалью, волосы локонами ниспадали на ее плечи. Она смотрела на мир мирно, овечка среди волков Феллстоунов. Мое сердце болело за нее.

А потом я заметила ее кольцо. Как его и описал Эш — большой изумруд, который на месте удерживало золото. Красивое и пугающее украшение было символом ее подчинения человеку с богатством и властью. Я представляла, как проходил день, когда она смогла сбежать. Она не бежала по лесу, ведь в первый раз ее поймала там Арахна, и свины забрали ее. Она украла амулет, стала воробьем и улетела из замка. Она опустилась в тихом месте — на кладбище — стала собой. Она увидела кольцо и поняла, что забыла оставить его в спешке. Может, она думала продать его, но это могло выдать ее. Она должна была избавиться от этого символа всего, что она ненавидит. Она сняла его с пальца и закопала в земле. Кладбище было подходящим местом для предмета, что напоминал ей о погибших желаниях и жизни, что была подобна смерти. Она ушла, подул ветер, подвинул землю, и кольцо стало ближе к поверхности. Близнецы выкопали его, захотели поменять его на мечи… но один из них умер из-за этого. Мама горевала бы, если бы знала, что ее избавление от кольца привело к смерти ребенка. Но она не могла представить такое преступление. Виновата была Рэтчер.

Звук шагов отвлек меня от мыслей. Я поспешила к двери, надеясь, что это один из моих спутников. Я выглянула в коридор и оказалось, что открылась дверь в загадочную комнату, входить куда запрещала надпись. Я заметила внутри тень движения. Это точно был Эш или Кальдер. Кто еще рискнул бы? Может, палочка была в той комнате, и они как-то нашли ее.