- Нале-во марш!

А потом, опять поддав тычка автоматом в спину младшему братишке, укоризненно сказал:

- Что же ты, Серёжка, забыл, где штаб дивизии находится?

Серёжка вошёл во двор, опустил затёкшие руки и с опаской взглянул на конвоира. Вадька снисходительно согласился с этим нарушением устава:

- Ладно уж. Можешь идти так. Здесь никто не видит.

Он довёл братишку до штаба, помещавшегося между двумя поленницами дров, пространство между которыми было накрыто крышкой от старого сундука. В середине этой конуры вместо стола стоял ящик. Убранство штаба дополняло перевёрнутое ведро с проржавленным дном.

Вадька щёлкнул голыми пятками, приложил пальцы к фуражке и браво доложил:

- Товарищ полковник! Мной обнаружен и задержан нарушитель границы. Прикажете ввести?

Сказав это, Вадька торопливо сел на ведро и уже от имени полковника скомандовал:

- Вводите. Ну, ты, Серёжка, входи же. Сейчас я тебя допрашивать буду… Военнопленный! Где вы спрятали взрывчатку? Что вы задумали взорвать?

Диверсант скучающе улыбался. Он не обладал воинственным характером старшего брата, и вся эта игра была для него большой обузой.

- Говори же что-нибудь! Ну, например, признайся, что собирался взорвать железнодорожную станцию, - тихонько подсказывал старший брат и тут же, грозно стуча кулаком по ящику, рычал: - Приз-з-знавайся! Нам всё равно известны все ваши планы! При-з-знавайся!

- Я хотел взорвать водокачку, - наугад сказал Серёжка, вспомнив из книг, что диверсанты всегда стараются в первую очередь уничтожить какую-нибудь водонапорную башню.

- Молодец! - вполголоса похвалил Вадька брата за находчивость. И уже от имени полковника сурово приказал: - Рассказывайте всё по порядку.

Это поставило пленника в тупик, и он чистосердечно спросил:

- Ну, что рассказывать-то?

- Отвечай, мер-р-рзавец!

Долго бы ещё продолжался допрос, но, к великому счастью Серёжки, раздался голос матери-

- Вадик, Серёжа! Завтракать!

Серёжка не стал ждать повторного приглашения и стрелой вылетел из штаба. Брату поневоле пришлось последовать за ним.

Когда ребята поели, мать сказала старшему сыну:

- Вадик, возьми сумку и деньги, купи хлеба.

- Хорошо, мама, - отозвался Вадька и начал собираться.

Идти ему очень не хотелось. Хлебный магазин был далеко - за три квартала. И вообще он не любил заниматься этими «девчоночьими» делами. Другое дело - наколоть дров или сбросать с крыши снег. За такие дела Вадька всегда брался с большой охотой. Но сейчас сгребать с крыши снег уже не надо. Он давно превратился в весёлые ручейки. Да и те уже высохли. А колотых дров был полный дровяник.

- Серёжа, пойдём со мной. Если сумку понесёшь, то я тебе пушки покажу. Здоровенные! - предложил Вадька.

- Правда покажешь? - недоверчиво спросил младший брат.

- Пришла нужда обманывать.

Серёжка знал: если Вадька сказал - значит, всё. Слово у него было верное.

- Ну, пойдём, - согласился Серёжка.

И братья отправились-в путь.

Улица была знакомая, сотни раз исхоженная, тысячи раз избеганная вдоль и поперёк. Чтобы скоротать путь, Вадька завёл с братом разговор на излюбленную тему:

- Послушай, Серёжка, ты, когда вырастешь, кем будешь?

- Художником, - твёрдо ответил младший брат, видимо уже бесповоротно избравший свой дальнейший жизненный путь. - Буду вывески рисовать.

- Эх ты, глупенький! Художники не вывески, а картины рисуют. Вот, например, помнишь картину про двойку? Стоит там какой-то двоечник вроде тебя а мать ему мораль читает. А ему хоть бы что. Всю совесть потерял. Картину эту нарисовал художник Решетников. И называется она «Опять двойка».

- У меня не бывает двоек, - сказал Серёжка. - Я за год ни одной плохой отметки не получил. А вырасту большой - всё равно вывески рисовать буду.

- Ну и ладно. Рисуй себе на здоровье.

- Вадик, а кем ты будешь?

Старший брат немного подумал, а потом важно заявил:

- Я буду заслуженным мастером спорта по хоккею. Или военным. Полковником, например.

Серёжка недоверчиво посмотрел на брата.

- Скажешь, нет? - спросил Вадька.

- Ребята говорят, что ты… слабак.

- Кто это говорит? Уж не Эдька ли?

- Все говорят, - уклончиво сказал Серёжка. - Из-за этого ты не будешь никогда мастером спорта. И командиром. Ведь Эдьку ты никогда не сможешь побороть.

- Ну, это ещё как сказать, - хмуро возразил Вадька.

Воспоминание об Эдьке было ему неприятно. С тех пор как этот драчун и задира переехал сюда, Вадька частенько ходил с синяками.

Ребята замолчали. И Вадька погрузился в свои мечты. Ему давно хотелось сделаться знаменитым. Сотворить что-нибудь необычайно героическое. И прославиться на весь мир. Стать таким же героем, как Олег Кошевой или Юрий Гагарин.

Вадька даже ясно представил себе картину. Он просыпается после совершённого накануне подвига и слышит торжественный голос диктора: «Юный герой Вадим Соколов за проявленную доблесть представлен к награде…» А потом приносят свежую газету, и он видит, как с первой страницы крупные буквы кричат о его подвиге.

Но это только в мечтах. А в жизни выглядело всё иначе… Этот противный Эдька всегда так некстати появляется на Вадькином пути!

Торопливо подпрыгивая за братом, Серёжка сорвал почку с молодого тополя. Он с удовольствием понюхал клейкие, свёрнутые в куколку ярко-зелёные листочки, довольно прищурился и сказал:

- Весной пахнет!

Потом размял их пальцами и смешно замахал рукой, стараясь избавиться от приставших к ней цепких листочков, Вадька искоса взглянул на брата и сердито предупредил:

- Ты не очень-то деревья порти. Не садил. Да и руки потом не отмоешь. Тополь -он вредный, липучий.

Ребята уже давно прошли мимо магазина и подходили к окраине города. Здесь, за широким забором, и находились казармы артиллерийского учебного полка.

Вадька остановился и оглянулся.

- Подожди! - сказал он Серёжке, подбежал к забору и заглянул в щель.

Двор, обычно загромождённый орудиями и машинами, сейчас был пустым и от этого казался непривычно большим.

- Вот это да! Все смылись! - удивлённо протянул Вадька.

- Куда? На войну? - спросил Серёжка.

Вадька снисходительно посмотрел на младшего брата и покачал головой:

- Ну и глупый же ты! Какая сейчас война? Все люди за мир борются. Просто, наверное, на учения уехали.

Вадька хотел сказать что-то ещё, но в это время к воротам подъехал грузовик. На дверце его кабины были изображены две скрещённые пушки. Грузовик остановился, и из кабины вышел командир,

- Генерал! - восхищённо прошептал Серёжка, прячась за спину брата. - Орденов-то сколько!

- Много ты понимаешь! Не по усам, а по погонам определяй.

Командир привычным движением рук оправил гимнастёрку и, увидев Вадьку, крикнул:

- Мальчик, подойди-ка сюда!

Вадька нерешительно шагнул к машине.

- Помоги мне, дружище, кое-что выгрузить,- сказал командир, забираясь в кузов.

Вскоре он подал мальчику большой бумажный куль, за ним ещё два, а потом спрыгнул обратно и сам. Командир подхватил два куля под мышки и в размышлении остановился. Тогда Вадька взвалил третий куль себе на плечо.

- Эге, да ты, брат, ловок! - похвалил его командир.-Ну, пойдём.

Вадька торопливо пошагал за военным, не чувствуя под собой ног от гордости. В проходной командир коротко бросил часовому:

- Этот парнишка со мной. Потом обратно его пропустишь.

Часовой браво вытянулся в струнку.

- Иди, мальчик, - сказал командир. - Тебе не тяжело? Смотри не урони.

- Нет, - сказал Вадька, - Я осторожно.

Он украдкой пощупал куль и ощутил под пальцами какие-то круглые палочки. «Порох!» - подумал Вадька и вздрогнул. Вот оно в чём дело! Потому-то и предупреждает его командир, чтобы он с кулём обращался поосторожнее. А то трах - и всё окажется в воздухе: и часовой, и ворота, и он вместе с командиром…

Они дошли до корпуса. Вслед за командиром Вадька попал в какое-то странное помещение, по своей отделке похожее на зал ожидания в городской бане. Пол и стены были покрыты блестящими белыми плитками. Возле окон громоздились какие-то машины, а около машин ходили люди в белых халатах и колпаках,