- Нале-во марш!
А потом, опять поддав тычка автоматом в спину младшему братишке, укоризненно сказал:
- Что же ты, Серёжка, забыл, где штаб дивизии находится?
Серёжка вошёл во двор, опустил затёкшие руки и с опаской взглянул на конвоира. Вадька снисходительно согласился с этим нарушением устава:
- Ладно уж. Можешь идти так. Здесь никто не видит.
Он довёл братишку до штаба, помещавшегося между двумя поленницами дров, пространство между которыми было накрыто крышкой от старого сундука. В середине этой конуры вместо стола стоял ящик. Убранство штаба дополняло перевёрнутое ведро с проржавленным дном.
Вадька щёлкнул голыми пятками, приложил пальцы к фуражке и браво доложил:
- Товарищ полковник! Мной обнаружен и задержан нарушитель границы. Прикажете ввести?
Сказав это, Вадька торопливо сел на ведро и уже от имени полковника скомандовал:
- Вводите. Ну, ты, Серёжка, входи же. Сейчас я тебя допрашивать буду… Военнопленный! Где вы спрятали взрывчатку? Что вы задумали взорвать?
Диверсант скучающе улыбался. Он не обладал воинственным характером старшего брата, и вся эта игра была для него большой обузой.
- Говори же что-нибудь! Ну, например, признайся, что собирался взорвать железнодорожную станцию, - тихонько подсказывал старший брат и тут же, грозно стуча кулаком по ящику, рычал: - Приз-з-знавайся! Нам всё равно известны все ваши планы! При-з-знавайся!
- Я хотел взорвать водокачку, - наугад сказал Серёжка, вспомнив из книг, что диверсанты всегда стараются в первую очередь уничтожить какую-нибудь водонапорную башню.
- Молодец! - вполголоса похвалил Вадька брата за находчивость. И уже от имени полковника сурово приказал: - Рассказывайте всё по порядку.
Это поставило пленника в тупик, и он чистосердечно спросил:
- Ну, что рассказывать-то?
- Отвечай, мер-р-рзавец!
Долго бы ещё продолжался допрос, но, к великому счастью Серёжки, раздался голос матери-
- Вадик, Серёжа! Завтракать!
Серёжка не стал ждать повторного приглашения и стрелой вылетел из штаба. Брату поневоле пришлось последовать за ним.
Когда ребята поели, мать сказала старшему сыну:
- Вадик, возьми сумку и деньги, купи хлеба.
- Хорошо, мама, - отозвался Вадька и начал собираться.
Идти ему очень не хотелось. Хлебный магазин был далеко - за три квартала. И вообще он не любил заниматься этими «девчоночьими» делами. Другое дело - наколоть дров или сбросать с крыши снег. За такие дела Вадька всегда брался с большой охотой. Но сейчас сгребать с крыши снег уже не надо. Он давно превратился в весёлые ручейки. Да и те уже высохли. А колотых дров был полный дровяник.
- Серёжа, пойдём со мной. Если сумку понесёшь, то я тебе пушки покажу. Здоровенные! - предложил Вадька.
- Правда покажешь? - недоверчиво спросил младший брат.
- Пришла нужда обманывать.
Серёжка знал: если Вадька сказал - значит, всё. Слово у него было верное.
- Ну, пойдём, - согласился Серёжка.
И братья отправились-в путь.
Улица была знакомая, сотни раз исхоженная, тысячи раз избеганная вдоль и поперёк. Чтобы скоротать путь, Вадька завёл с братом разговор на излюбленную тему:
- Послушай, Серёжка, ты, когда вырастешь, кем будешь?
- Художником, - твёрдо ответил младший брат, видимо уже бесповоротно избравший свой дальнейший жизненный путь. - Буду вывески рисовать.
- Эх ты, глупенький! Художники не вывески, а картины рисуют. Вот, например, помнишь картину про двойку? Стоит там какой-то двоечник вроде тебя а мать ему мораль читает. А ему хоть бы что. Всю совесть потерял. Картину эту нарисовал художник Решетников. И называется она «Опять двойка».
- У меня не бывает двоек, - сказал Серёжка. - Я за год ни одной плохой отметки не получил. А вырасту большой - всё равно вывески рисовать буду.
- Ну и ладно. Рисуй себе на здоровье.
- Вадик, а кем ты будешь?
Старший брат немного подумал, а потом важно заявил:
- Я буду заслуженным мастером спорта по хоккею. Или военным. Полковником, например.
Серёжка недоверчиво посмотрел на брата.
- Скажешь, нет? - спросил Вадька.
- Ребята говорят, что ты… слабак.
- Кто это говорит? Уж не Эдька ли?
- Все говорят, - уклончиво сказал Серёжка. - Из-за этого ты не будешь никогда мастером спорта. И командиром. Ведь Эдьку ты никогда не сможешь побороть.
- Ну, это ещё как сказать, - хмуро возразил Вадька.
Воспоминание об Эдьке было ему неприятно. С тех пор как этот драчун и задира переехал сюда, Вадька частенько ходил с синяками.
Ребята замолчали. И Вадька погрузился в свои мечты. Ему давно хотелось сделаться знаменитым. Сотворить что-нибудь необычайно героическое. И прославиться на весь мир. Стать таким же героем, как Олег Кошевой или Юрий Гагарин.
Вадька даже ясно представил себе картину. Он просыпается после совершённого накануне подвига и слышит торжественный голос диктора: «Юный герой Вадим Соколов за проявленную доблесть представлен к награде…» А потом приносят свежую газету, и он видит, как с первой страницы крупные буквы кричат о его подвиге.
Но это только в мечтах. А в жизни выглядело всё иначе… Этот противный Эдька всегда так некстати появляется на Вадькином пути!
Торопливо подпрыгивая за братом, Серёжка сорвал почку с молодого тополя. Он с удовольствием понюхал клейкие, свёрнутые в куколку ярко-зелёные листочки, довольно прищурился и сказал:
- Весной пахнет!
Потом размял их пальцами и смешно замахал рукой, стараясь избавиться от приставших к ней цепких листочков, Вадька искоса взглянул на брата и сердито предупредил:
- Ты не очень-то деревья порти. Не садил. Да и руки потом не отмоешь. Тополь -он вредный, липучий.
Ребята уже давно прошли мимо магазина и подходили к окраине города. Здесь, за широким забором, и находились казармы артиллерийского учебного полка.
Вадька остановился и оглянулся.
- Подожди! - сказал он Серёжке, подбежал к забору и заглянул в щель.
Двор, обычно загромождённый орудиями и машинами, сейчас был пустым и от этого казался непривычно большим.
- Вот это да! Все смылись! - удивлённо протянул Вадька.
- Куда? На войну? - спросил Серёжка.
Вадька снисходительно посмотрел на младшего брата и покачал головой:
- Ну и глупый же ты! Какая сейчас война? Все люди за мир борются. Просто, наверное, на учения уехали.
Вадька хотел сказать что-то ещё, но в это время к воротам подъехал грузовик. На дверце его кабины были изображены две скрещённые пушки. Грузовик остановился, и из кабины вышел командир,
- Генерал! - восхищённо прошептал Серёжка, прячась за спину брата. - Орденов-то сколько!
- Много ты понимаешь! Не по усам, а по погонам определяй.
Командир привычным движением рук оправил гимнастёрку и, увидев Вадьку, крикнул:
- Мальчик, подойди-ка сюда!
Вадька нерешительно шагнул к машине.
- Помоги мне, дружище, кое-что выгрузить,- сказал командир, забираясь в кузов.
Вскоре он подал мальчику большой бумажный куль, за ним ещё два, а потом спрыгнул обратно и сам. Командир подхватил два куля под мышки и в размышлении остановился. Тогда Вадька взвалил третий куль себе на плечо.
- Эге, да ты, брат, ловок! - похвалил его командир.-Ну, пойдём.
Вадька торопливо пошагал за военным, не чувствуя под собой ног от гордости. В проходной командир коротко бросил часовому:
- Этот парнишка со мной. Потом обратно его пропустишь.
Часовой браво вытянулся в струнку.
- Иди, мальчик, - сказал командир. - Тебе не тяжело? Смотри не урони.
- Нет, - сказал Вадька, - Я осторожно.
Он украдкой пощупал куль и ощутил под пальцами какие-то круглые палочки. «Порох!» - подумал Вадька и вздрогнул. Вот оно в чём дело! Потому-то и предупреждает его командир, чтобы он с кулём обращался поосторожнее. А то трах - и всё окажется в воздухе: и часовой, и ворота, и он вместе с командиром…
Они дошли до корпуса. Вслед за командиром Вадька попал в какое-то странное помещение, по своей отделке похожее на зал ожидания в городской бане. Пол и стены были покрыты блестящими белыми плитками. Возле окон громоздились какие-то машины, а около машин ходили люди в белых халатах и колпаках,