Кондор протянул мне чашку, аккуратно поддерживая ее, потому что видел, что мои пальцы дрожали. Я попыталась устроиться в кресле более удобно, поставила руки на подлокотники так, чтобы точно не вылить на себя горячий чай. Ромашковый, кажется. Так вот, зачем Кондор выходил, оказывается, - я бы сама до конца стеснялась даже стакан воды попросить.

- Ты уже озвучил леди наши условия? - Парсиваль посмотрел на сына. Я навострила ушки.

- Нет, - Кондор немного расслабился, кажется, и сейчас сидел, закинув ногу на ногу. - Я хочу, чтобы она узнала все от тебя. Чтобы в случае чего не случилось путаницы. В отличие от тебя, я не обладаю властью делать такие предложения.

Я моргнула и чуть не облилась чаем.

- Леди Лидделл, не тряситесь так, милая, - Парсиваль беззвучно смеялся, наблюдая мою растерянность. - Мы с вами, скажем так, почти в равных условиях с точки зрения заключения каких-либо сделок. Вы нуждаетесь в защите, в моих интересах эту защиту вам предоставить, - он насмешливо покачал головой. - У меня такое впечатление, что мой сын вел себя как полнейший идиот.

Рядом со мной раздраженно вздохнули и оскалились так лучисто, что я поспешила заверить лорда дель Эйве в обратном.

- Нет, милорд, все в порядке.

- Да? - он насмешливо приподнял бровь. - Поверю вам, леди. Вернемся к тому, что я хотел вам предложить и почему. Вы сейчас находитесь под опекой моего сына, но эта опека имеет значение лишь для людей. Это было бы хорошей защитой, если бы все шло так, как оно шло обычно, но правила игры изменились. Не знаю, насколько вы осведомлены об иерархии, существующей в магическом сообществе, конечно, но в нем существует такое понятие, как патронат. По сути это - точно такая же опека, но...

- Не точно такая же, - перебил его Кондор. - У Мари нет передо мной почти никаких обязательств, кроме тех, которые она сама считает нужным признать.

Вот как?

- У нее их и не будет, даже если она согласится принять наше родовое имя, - Парсиваль снова смотрел куда-то в меня. - Леди Лидделл, как один из Патриархов рода дель Эйве, я хочу предложить вам покровительство семьи, - он коротко и вежливо кивнул мне, но прежде, чем я успела открыть рот, добавил: - Чтобы вы не питали никаких иллюзий, Мари, я не сделал бы это для любой девчонки с улицы просто потому, что мне ее жалко. Принимая во внимание все особенности вашего положения в этом мире, я готов пойти на уступки в плане тех обязательств, которые обычно принимает на себя вассал... О, - кажется, он заметил, что я глупо хлопаю ресницами, потому что не понимаю ни черта, - вы уже запутались.

Я сглотнула накопившуюся во рту слюну и сиплым от волнения голосом спросила:

- Зачем это вам?

А ведь действительно: зачем ему предлагать мне покровительство?

- Мы уже говорили об этом, Мари, - ответил Кондор, получив слегка упрекающий взгляд от отца. - Ты - король на шахматной доске, потеря такой фигуры будет означать конец партии. Моей партии, - подчеркнул он. - Я осознавал, что рискую, всегда, но раньше, милая, в эти конкретные риски не входили проблемы с фэйри, Изнанкой и одаренным сверх меры неофитом, который в состоянии выморозить к Неблагому половину замка.

- Именно поэтому вы сейчас здесь, Мари, - продолжил за него Парсиваль. - И кроме помощи в поисках наставника и некоторых гарантий со стороны Академии Галендора, за которой вы будете числиться, я предлагаю вам стать вассалом рода дель Эйве. Не торопитесь, - он заметил, что я хочу что-то сказать, и сделал короткий жест рукой, призывая меня к молчанию. Я заметила, что на безымянном пальце у него кольцо с камнем, похожим на тот, который носил Кондор. - Принудить вас здесь никто не сможет, милая, такие вещи основаны на свободной воле... хотя вряд ли вы сейчас способны осознать такие точности, - он ухмыльнулся своим мыслям, немного грустно, словно бы с каким-то сочувствием - не знаю, к чему или к кому. - Я понимаю, что это для вас сейчас внезапно, поэтому даю вам время подумать. Юлиан расскажет вам все, что вам нужно знать, чтобы принять решение.

Я посмотрела в чай, который уже заметно остыл - настолько, что его можно было пить большими глотками. Стенки у чашки были тонкие, белые, с тонкой серебристой каймой, идущей по краю. Я думала о том, что, наверное, в этом мире это еще один из многочисленных крохотных, едва заметных признаков особого положения человека - возможность пить чай из таких вот чашек. Возможность сидеть в уютном кабинете за массивным столом, в окружении стеллажей с застекленными дверцами. Возможность учиться в Академии, особо отмеченной на карте страны, в которой находится. Возможность быть на "ты" с правителем соседней страны. Пожертвовать чужой девушке рубашку из очень тонкой, невероятно мягкой ткани - и даже не намекать, что вообще-то ее нужно уже вернуть. Мне предлагали стать частью семьи, положение которой не просто отличалось от того, к которому я привыкла, - оно было где-то за пределами моих самых смелых фантазий о социальной карьере. Предлагали, и я это понимала, не потому, что я заслужила это, а лишь потому, что моя беззащитность ставила под угрозу благополучие одного из них.

Где-то внутри я бунтовала, потому что пусть все действия Парсиваля по отношению ко мне были полны какой-то почти отеческой заботы, я видела за ними холодный расчет. Но мой отказ был бы непростительной глупостью, неуважением, неблагодарностью по отношению к Кондору, в конце концов, и я приняла решения. Хотя, конечно, от времени на "подумать" я не отказалась - мне нужно было осознать, что я делаю.

- Когда вы хотите услышать мой ответ? - спросила я, отпив глоток чая.

Парсиваль покосился на часы, стоящие на полке, и слегка помрачнел.

- Время, которое я хотел бы уделить вам, уже почти истекло, а нам бы нужно обсудить еще пару вопросов, - он задумался, постукивая пальцами по столешнице и словно бы что-то вычисляя в уме. - Ты говорил, что освободил весь день? - спросил он у Кондора. - Почему бы нам не пообедать вместе?

Кондора это предложение словно бы застало врасплох не меньше моего. Он удивленно наклонил голову и даже слегка нахмурился, как будто бы оценивал сейчас все варианты развития событий.

- Где? Я думал задержаться в Галендоре еще на некоторое время... Нужно же показать леди местные красоты, - с легкой и очень доброй иронией добавил Кондор.

- Дома, конечно, - ответил Парсиваль, переводя взгляд на меня и лукаво щурясь. - Пусть леди получше присмотрится к тому, что ее ожидает.

Мое воображение моментально нарисовало мне стоящий в стороне от города мрачный викторианский особняк с привидениями служанок и скелетами проштрафившихся лакеев в шкафах, хотя, конечно, вряд ли это соответствовало действительности. Но так или иначе: это приглашение было настолько неофициальным, что я испугалась, а не кроется ли здесь какой-то подвох?

Не много ли чести для одной маленькой меня?

- Нет, вполне достаточно, - сказал Кондор, и я поняла, что, видимо, сказала последнюю фразу вслух - или слишком громко подумала. Амулет-то у него. - Мы придем, - коротко согласился он и повернулся ко мне: - Но ты должна знать, милая, что тебя ждет небольшое военное действие, сопровождаемое невыносимым молчанием и выразительным клацаньем столовых приборов. Тетушки, - пояснил Кондор в ответ на мое недоумение.

- Не драматизируй, - отмахнулся Парсиваль. - Вчера леди Присцилла была невероятно рада тебя видеть.

- Неужели? То есть, то, что я принял за вымученный оскал, было на самом деле теплой улыбкой? - спокойствие Кондора вдруг куда-то испарилось, явив на свет неприятную саркастичную сущность.

Его отец ничего не ответил на этот выпад, только махнул рукой, резко помрачнев, и я нервно сглотнула, почувствовав себя рядом с эпицентром какой-то драмы, которая меня не касается. Точнее... может коснуться, но не должна, потому что лезть во внутренние отношения в этой семье я не имела права. Чашка в моих руках окончательно остыла и опустела, но я вертела ее, сжимая пальцами тонкую дугу ручки. Сгустившаяся тишина пугала меня сильнее, чем любые призраки и дикие фэйри, и я была готова разрушить ее любой сказанной невпопад фразой. К счастью, не пришлось.