Рабство стало платой за искусство строить дороги и стены из камня, в обмен на умение врачевать и жалкие крохи знаний об иной магии, о Силе, которой не нужны ритуалы и жертвы. Рабство не было тягостным, и тех, кто сам сдавался доброй воле захватчика, ждала сытая жизнь. Рабство длилось недолго - для эльфов, но слишком долго - для людей, и тот, кто принимал из рук Вечного Господина ритуальную чашу в знак смирения и благодарности, старался забыть, что прадед его прадеда мог пасть от руки, эту чашу дающей.

Годы стекались в века, века впадали в тысячелетия, и океан времени был спокоен, пока не появились Двенадцать.

Никто не знал, что свело их вместе, таких разных, и почему они называли друг друга братьями - и сестру свою звали сестрой. Слухи о них появились вместе со слухами о темных ладьях, ударившихся о самый западный берег, но была здесь какая-то связь - тоже никто не знает. Одни говорили, что Двенадцать были людьми, которым Древние боги даровали силы, чтобы спасти этот мир от вторжения. Другие - что это сами Древние обрели плоть и кровь, а вместе с плотью и кровью обрели человечность. Третьи потом сказали, и были, возможно, правы, что Двенадцать пришли из-за Грани миров, и все они - Странники, обреченные на безвременье и неприкаянность, ибо за прегрешения свои не могут они обрести дом ни в одном из миров.

Но кем бы ни были эти Двенадцать, они принесли людям свет знаний - не жалкие отблески чужого сияния, а истинный свет.

За это они стали Богами.

Легенды имеют свойство впитывать ложь, и эти новые Боги, когда-то жившие среди нас, превратились в кусочки историй: о сотворении мира, о прошлых эпохах, о любви и о смерти, о том, как вести себя нужно и как не нужно, о прощении и милосердии, о жестокости и тщеславии, о людях и о нелюдях. Одни истории правдивы, другие - правдивы на треть, иные лгут до последнего слова - и лишь оно сохранило истину. Память людей короче их жизней и столь же хрупка, как листы старых книг.

Что-то забылось, что-то добавилось, правду уже с трудом отличают от вымысла, меняют ее, как хотят. Но законы магии все так же выше людских законов, а законы крови - выше законов магии, и если ты хочешь правды - спрашивай у тех, в чьей крови магии больше, чем в осенних туманах и огоньках над болотом.

В крошечном, темноватом зале, прогретом большим, грубым на вид камином, постепенно становилось все более людно, словно бы с определенного момента каждому, кто проходил мимо, непременно нужно было спуститься на три ступеньки и выпить кофе.

В начале Кондор спокойно наблюдал за тем, как я лью сливки в свой кофе, как редкие посетители жмутся поближе к огню, а потом оставляют на столе пустые чашки и несколько монет, как служанка охает и качает головой, если дверь за кем-то хлопнула слишком громко. Казалось, эти мелочи были для него поводом сделать паузу в разговоре, чтобы подумать над ответом на очередной мой вопрос. Сейчас же маг вдруг осекся на полуслове и как-то тревожно огляделся. Я насторожилась. Два человека в черных костюмах прошли мимо нас, не замечая никого вокруг - слишком были увлечены беседой. А вот мой спутник на них внимание обратил и ему это точно не слишком понравилось.

- Старые знакомые? - тихонько спросила я.

Кондор перевел взгляд на меня и моментально сделал вид, что все в порядке.

- Не бери в голову, милая, - сказал он, пряча за чашкой с кофе странную улыбку. Сделав глоток, он поморщился и добавил: - Много кто здесь может меня узнать, если захочет, это может вызвать лишние вопросы, потому что, поверь, мою сестру здесь знают в лицо... Как знают, что невесты у меня нет. И потом, - донышко чашки чуть заметно звякнуло о блюдце, - есть те, с кем я не хочу общаться. Поэтому если ты не против, то предлагаю покинуть это милое место быстрее, чем здесь станет слишком тесно. Нет, не торопись, - Кондор заметил, что я суетливо дернулась. - Пока все хорошо.

Я кивнула в знак согласия и одним глотком допила кофе. Это было неплохо, особенно когда я выпросила у служанки сливки и корицу, но с тем, чем угощали у Его Высочества, конечно, сравниться не могло. Кондор по ходу дела сказал, что мода на кофе в этом мире появилась недавно и как раз благодаря нашему венценосному знакомому, который в свое время прочно подсел на кофеин в одном путешествии. Знать поддерживала моду просто потому, что так было положено, а вот обычные люди оценили не столько вкус, сколько бодрящий эффект. В общем-то, ничего нового.

Судя по тому, что Кондор успел поворчать, мол, как можно любить эту горькую гадость, свою чашку он сейчас выпил исключительно из вежливости и, может быть, для отвода глаз.

- То есть, Дюжина - это не то же самое, что и Хёг? - спросила я, сложив руки на столе. За то время, пока мы тут сидели, я получила очень подробный и ясный экскурс в историю местной религии и особенности веры - без множества иносказаний, без сакрального придыхания или попыток вплести лишнюю мораль, как, к примеру, делал господин Эверетт из Адры, чью небольшую работу я пыталась читать в библиотеке Замка.

Действительно, зря я стеснялась задавать вопросы, пытаясь быть сильной, независимой девушкой, которая делает все сама - в том числе добывает знания о новом для нее мире.

- Верно, - Кондор кивнул. - Они не принадлежали этому миру, но это не то же самое, что Древние боги. Не силы природы, получившие воплощение. Но и не то же самое, что и мы с тобой, конечно, - он усмехнулся. - Хотя ты вообще много разных версий услышишь, и вольна выбирать любую. Кроме запрещенных, конечно.

- А есть такие?

- Множество.

Я притихла.

- Если тебе будет интересно - расскажу. Как-нибудь, - он подмигнул мне с видом сообщника. - В обмен на рассказы о твоем мире. Предыдущие инки в этом плане были несколько... хм, ограничены во взглядах и удовлетворить мое любопытство не смогли. Ты как-то спрашивала меня, кому молюсь я.

Я кивнула. Да, спрашивала, когда мы стояли в галерее между двух башен и смотрели на Площадь Согласия в Арли.

- Люди видят в Дюжине покровителей каких-то моментов в жизни. Или не жизни. Обычные люди, - пояснил Кондор, начиная издалека. - У каждого из богов есть свои символы и предпочтения. И свои истории. Правдивые и не очень. Далеко не все деяния, которые пытаются приписать богам, действительно имели место в истории или были совершены кем-то из них. Вариантов одной легенды про создание Зеркала я находил пару десятков, и в каждом, веришь или нет, Богине приписывалась своя мотивация: от стремления создать Зеркало, которое будет показывать истинную суть вещей, до совершенно обыкновенного женского тщеславия.

- А на самом деле? - не удержалась я.

- Ты знаешь ответ, - фыркнул маг, словно бы я его слегка разочаровала своим нежеланием думать. Я смущенно моргнула, и он с тяжелым вздохом пояснил: - Мари, это ее личная дверь сюда, которой Многоликая по ей понятным причинам не пользуется. И, наверное, оно к лучшему.

Он поставил локти на стол и подпер кулаком голову.

Действительно, подумала я, к лучшему. Кто знает, чем сейчас обернется пришествие в этот мир одного из его богов? Уж лучше будет кто-то вроде меня, слабый, ни хрена не понимающий, кем можно выгодно управлять, если, конечно, он не преподнесет пару неприятных сюрпризов своим просчитавшимся кукловодам. Я прикусила нижнюю губу, стараясь не злиться от обиды. Все-таки, думала я, разглядывая кольца на руке своего Хранителя, если отбросить в сторону желание считать свою гордость уязвленной от попытки меня использовать, зла мне не желали. И другим - тоже не желали. Наверное.

- Каждый из двенадцати, - продолжил Кондор, видимо, решив, что вопросов у меня пока больше нет, - был сильным магом. Что бы там не пытались обычные люди придумать на этот счет. Но люди признают семерых, - пояснил он. - Остальных, включая Богиню, не считают покровителями магии.

- Я сейчас запутаюсь, - призналась я.

- Ничего страшного, выпутаешься. Для того, кто не вырос здесь, это сложно, понимаю, - Кондор ободряюще улыбнулся. - Вот именно эти семеро считаются теми, кто научил людей магии. При этом каждый из них в свое время совершил какой-то поступок, который можно было бы назвать подвигом.