Ужасающий боевой клич пронзил воздух, саксы бросились вперед. Сотни приближались к Аранроду со всех сторон, кольцо факелов сжималось вокруг наших стен, словно огненная змея. Больше половины сосредоточилось на местах, где защита была ниже. Голос Артагана разносился по крепости, как голос невидимого архангела.

— Лучники! Готовьтесь!

Несколько сотен воинов в зеленом бросили копья и топоры и подняли луки по приказу Артагана. Даже охотницы и матери, что были с луками, прицелились. Я натянула тетиву изо всех сил. Длинный лук был известным оружием Свободного Кантрефа. Хватит ли этого против холодной стали саксов сегодня? Пусть господь направляет наши стрелы.

Саксы придвинулись ближе. Звон брони и вонь их немытых тел заставили меня поморщиться. Что ждал Артаган? Они вот-вот доберутся до нас! Голос Артагана разлетелся над толпой:

— Лучники, вперед!

Зашипели сотни стрел, полетевших во тьму. Я стреляла вслепую, тут же заменила стрелу другой. Когда я прицелилась второй стрелой, лучники вокруг меня уже стреляли во всех саксов, каких видели. Некоторые стрелы безвредно стучали по щитам или траве. Другие попадали в цель.

Вой и крики боли окружали меня в тусклом свете луны, как стенания обреченных. Я не ожидала услышать такие звуки здесь, не в аду. Тела саксов падали у нашего холма, некоторые корчились, стрелы пронзали им грудь и конечности. Другие лежали рядами, как бревна. Я продолжала выпускать стрелы, и они летели в толпу врагов внизу. Я вытащила из колчана последнюю стрелу, руки дрожали так, что я не могла натянуть тетиву.

Саксы отвечали, бросая факелы в наши стены. Огонь пролетал над моей головой, факелы падали во двор за мной, некоторые сбивали воинов с баррикад. Женщины и дети тушили огонь ведрами, флягами и всем, что могло держать воду.

По камням стучали. Длинные шесты упали на стену рядом со мной. Мои глаза расширились. Лестницы! Я сглотнула и вложила последнюю стрелу. До этого не было важно, как я целюсь, врагов внизу было много. Почему я так легко тратила стрелы? Я растратила их ради нескольких попаданий. Смаргивая пот с глаз, я подняла лук. Я не должна промазать. Не должна.

Сакс появился над камнями, его грязная светлая борода была в поте и слюне. С топором и щитом в руках он прыгнул ко мне. Я выпустила стрелу в его сердце.

И она вонзилась в его деревянный щит. Я промазала!

Он замахнулся большим топором, пока я поднимала лук над головой. Будто тонкая береза могла защитить меня от веса топора. Я зажмурилась, кривясь от удара.

Сакс замер, его лицо исказилось от боли. Копье появилось из его груди, а потом пропало с фонтаном крови. Варвар рухнул. Энид вытащила копье из его трупа, вытерла грязь с лица.

Горечь подступила к моему горлу. Кровь врага растекалась у моих ног. Я склонилась и вывернула с парапета то, что оставалось у меня в желудке. Энид похлопывала меня по спине, пока я вытирала лицо. Она хмурилась.

— Артаган послал меня к тебе.

— Зачем?

Она пожала плечами.

— Я этого не просила, — добавила она.

Не было времени спорить. Мы встали с ней плечом к плечу, по лестницам поднималось все больше врагов. Я ощупала свою голову и грудь, но ран не было. Я была жива! Я не успела моргнуть, саксы поднимались на стену. Энид бросила мне короткий меч со своего пояса. Она пронзала врагов красным копьем, я отбивалась мечом. Мне бы хоть часть ее навыков. Книги меня не научили этому. Пустой желудок сжимался. Ненависть в глазах саксов меня пугала. С пустым луком в руке и коротким мечом в другой я терзала бородатых саксов, пытающихся забраться на стену. Мы с Падрэгом отправили одного вниз. Ахерн и Энид сбивали воина за воина, пока валлийцы и саксы падали вокруг нас. Камни стали скользкими от крови.

Женщины и дети бросали в нападающих камнями. Лучники сбивали врагов. Копья несколько раз проносились мимо моей щеки, чудом не сбивая голову, и вонзались в воющих саксов. В темноте зловеще загудел рожок, словно в ночи ревел Минотавр. Волна саксов отступила, воины хромали к своим линиям. Раненых оттаскивали. Наши воины радостно вопили, указывая на отступающих варваров. Энид не веселилась.

— Они вернутся, — скривилась она.

— Мы не победили?

— Победили? Это была первая волна. Они придут снова.

Я печалилась, конечности стали тяжелыми. Тела саксов усеивали баррикады, их плащи из шкур были в крови и стрелах. Узкий ряд валлийцев в зеленом еще стоял вдоль наших защит, между некоторыми были бреши в десять шагов или больше. Я побелела. Осталось так мало. Куски стен были почти не защищены, саксы могли провести в бреши стадо коров.

Женщины уносили раненых во двор, где Аннвин склонялась над пострадавшими и умирающими, зашивала раны иглой и нитью. Падрэг вытирал тканью лоб Ахерна, где был глубокий порез. Ахерн изобразил улыбку.

— Только выглядит плохо, моя королева. Я ответил саксам куда сильнее.

Он скривился, пошатнулся и сел. Падрэг отмывал голове Ахерна от крови. Энид ходила среди раненных саксов и ускоряла их кончину ножом. Я закрыла глаза. Я была плохим воином. Испуганный ребенок во мне хотел уйти подальше отсюда. Но куда? Мы были последним бастионом свободных валлийцев в этих горах. Саксы накроют нас волной, пока не одолеют всех. И нас больше не будет.

Я пошла к восточным вратам, искала в окровавленных лицах Артагана. Он должен быть жив. Телеги, закрывавшие врата, стали грудами обломков. Саксы разбили их, пробираясь внутрь. Безжизненные тела своих и врагов лежали друг на друга, объятые смертью. На обломке стены Кинан склонился над Эмрюсом, перевязывая руку старого барда. Моя нижняя губа задрожала, я подошла к ним.

— Где Блэксворд?

Кинан опустил голову. Мое сердце сжалось. Эмрюс направил меня взглядом с болью дальше, где лежали горы трупов. Я пошла среди искривленных конечностей и пробитых черепов, пока не добралась до одинокой фигуры в гуще трупов. Он сидел на коленях, обхватив руками голову, его окровавленный меч торчал из земли. Трупы спиралью расходились от места, где он сидел. Артаган посмотрел на меня, его мокрые глаза были то мрачными, то теплели. Его окружали только тела саксов. Он один убил больше десятка варваров.

— Они убили его, Бранвен. Забрали его голову. Забрали голову моего отца.

Я опустилась рядом с ним и обняла его шею в синяках. Он уткнулся лбом в мое плечо, его дыхание согревало мою кожу. Я успокаивала его, гладила по спине. Храбрый воин был безвредным ребенком в моих руках, но до этого он бился как сорвавшийся с цепи зверь. Он беззвучно плакал в мое плечо.

Я водила руками по его мокрым волосам, разглядывая разрушения. Холодный ветер трепал грязные зеленые знамена на стенах. Сгущался вечерний туман. Осталось меньше половины воинов. Я поежилась и прижалась к Артагану в темноте. Если саксы придут снова, мы не сможем остановить их.

На рассвете они не пришли. Чего они ждали? Может, хотели подразнить нас, продлить страдания. Все мужчины, женщины и дети в стенах Аранрода теперь были в тени саксов. Вскоре они пробьют нашу защиту и убьют всех.

Леди Олвен выжила. Из всех в крепости только на ней не было ни капли крови и грязи. Она сидела на одной из старых башен и постоянно писала на пергаменте, прикрепляла записки к птицам. Она отправляла воронов с полуночи во все направления, но ни один не вернулся. Саксы могли нескольких сбить и зажарить на завтрак. Их огни сияли кольцом вокруг нас, дым поднимался над долиной.

Кто мог прийти к нам на помощь? Муж? Отец? Даже если так, было ли это лучше, чем пасть от руки саксов? Не важно. Морган и отец не рискнут армиями, чтобы спасти изгоя Блэксворда и бежавшую королеву.

Я сидела на полу в своей комнате и не хотела двигаться. За окном Олвен скрипела пером по бумаге. Она хотела потратить на это последние часы? На записки, которые никто не прочитает? Саксы подотрут ими задницы, когда превратят это место в пепел.

Артаган спал рядом со мной, мы провели ночь бок о бок. Просто две уставшие души, греющие друг друга. Бледная луна задержалась в светлеющем небе. А ведь через пару месяцев я стану на год старше. Я не думала, что погибну до того, как мне исполнится восемнадцать.