— Чем болтать тут попусту, быстрее проходите. Вон дырка в заборе. Поговорим как обычно на четвёртом этаже.

— Ага… понятно.

Мы поспешили исполнить сказанное.

В любом случае благодаря Ошино мне удалось избежать нравоучений от Ханэкавы по поводу парковки велосипеда. Это действительная удача, но у Ханэкавы память обладает прямо-таки чудесными свойствами, так что нравоучения просто немного отсрочились, рано радоваться. И, думаю, вернётся ещё с процентами, так что даже взгрустнуть можно.

Мы прошли сетку и, продравшись сквозь буйно растущую траву — уже подоспело лето — вошли в здание. Внутренний хаос, похоже, остался в памяти Ханэкавы, потому она ничего не сказала. Звучит как шутка, но Ханэкава с серьёзным уважением глядит на Ошино, потому слишком снисходительна к его антисоциальному поведению.

Да.

Даже выбор постранствовать по миру, совсем не свойственный Ханэкаве Цубасе, наверняка произошёл благодаря немалому влиянию бродяги Ошино Мэмэ. В конце концов Ханэкава сама решила, так что это дело такое…

В общем, так думается мне.

— Вредокошка, — проговорил Ошино, поднимаясь по лестнице.

Кошка.

Млекопитающие отряда хищных семейства кошачьих.

Особенности: гибкое тело, острые зубы, когти и язык в грубых наростах — говорят «мудрый ястреб прячет когти до поры до времени», но даже этот ястреб проиграет этим существам в прятании когтей. Подушечки лап приятны на ощупь для человека. Но служат они для бесшумной ходьбы при охоте, такой вот практичный орган.

— Или сереброкошка. Среброкошка, вот. Ещё называют кошачья пляска, но из-за путаницы названий той же странности, не используется. Вредокошка всё-таки чаще. Вредокошка, вредит как кошка. Бесхвостая кошка — не оставляет следов. Странность. В Японии кошки появилась в период Нара22. Их широко используют как материал для сямисэна23, но сейчас да, кошки, как и собаки, домашние животные. Мышам не дают житья. Полицейских котов или кошек-поводырей нет. Если говорить о странностях, то стоит упомянуть три известные легенды о кошках… Ха-ха, нет-нет, с Арараги-куном-то всё ясно, а Старосте-тян, наверное, и не нужно всё это рассказывать, да?

— Эй, Ошино, хватит прибавлять «с Арараги-куном-то всё ясно», когда говоришь про Ханэкаву, это тебе не фразеологизм никакой. Поднапрягает.

— Ох ты ж, я специально и не говорил, правда сама лезет на уста.

— Будь осторожней в темных переулках, сволочь.

— Волноваться не о чём, я веду ночной образ жизни. Ха-ха, как и кошки.

За разговором поднялись на четвёртый этаж.

Ханэкава всё это время шагала молча. На самом деле ей действительно не нужны объяснения странности — на Золотой неделе Ханэкава уже слышала всё то же самое от Ошино.

Но неужели эти воспоминания вернулись? Наверное, Ошино сейчас разыграл всё, чтобы узнать это точно. Словно ни о чём не думая, думает обо всём, в этом Ошино Мэмэ.

Мы вошли в класс.

Сначала Ошино, потом я, следом Ханэкава…

Ошино развернулся и закрыл дверь.

Сейчас день, так что из окон (хотя эти проёмы с разбитыми стёклами с натяжкой можно назвать окнами) льётся солнечный свет, и в классе довольно светло.

Хм… Шинобу нет.

В последнее время она только на четвёртом этаже и обитала… Ах да, из-за Ханэкавы совсем забыл спросить у Ошино про то, что вчера Хачикудзи рассказывала про Шинобу… И если Хачикудзи не обозналась…

Тогда.

Я развернулся и практически одновременно с этим Ошино внезапным выпадом легонько хлопнул Ханэкаву по фуражке.

Легонько хлопнул.

Вот только Ханэкава в момент опала.

Сначала рухнула на колени, после упала лицом вниз.

Словно ниточки обрезали.

— Х-Ханэкава?!

— Без паники, Арараги-кун. Ты такой бодрый, у тебя праздник какой? Насмотрелся на кошачьи ушки и пижаму Старосты-тян?

— Не добавляй конкретики после этой своей фразочки! Можно понять неправильно!

— Всё тут правильно. Тебе даже стоит поблагодарить Старосту-тян за то, что она так тесно прижималась к тебе, когда ехала на багажнике велосипеда, — сказал Ошино.

Потом опустил взгляд на лежащую Ханэкаву.

— Думаю, с допросом ты уже покончил, Арараги-кун, всё уже знаешь? Похоже, опыт с Цундере-тян, Потеряшкой-тян, Юри-тян и Стесняшкой-тян не прошёл для тебя даром. Позавчерашний случай Стесняшки-тян стал особенно хорошим пинком для тебя, Арараги-кун.

Сэнгоку стала Стесняшкой-тян?

Не думаю, что она стесняшка…

Ну да ладно, не настолько, чтобы возражать.

Продолжим.

— Но с Ханэкавой… Что ты сделал?

— Раз уж ты всё знаешь, Арараги-кун, мне ничего и не осталось. Немного сократил процесс.

— Сократил?

Что это такое.

Как это вообще можно?

— Просто дело. Я же сказал, времени нет. К тому же, в данном случае… Думаю, ты, Арараги-кун, тоже достаточно знаешь, но чем слушать Старосту-тян, как-то быстрее послушать её саму.

— Саму?..

— Сам подумай, сколько Староста-тян не помнит из того, что должно было вернуться вместе с другими воспоминаниями, так что тянуть из неё что-то бесполезно. Конечно, понимаю, что внезапный удар удивил тебя, Арараги-кун, но этот ход не бессмысленный и не с бухты-барахты. Имей терпение.

«Да эта девушка довольно осторожна, так что проблемно шарить у неё в трещине сознания», — прибавил Ошино.

Ну, Ханэкава-то, наверное.

Значит, Ошино уже какое-то время наблюдает за этой «трещиной» с позиции Ханэкавы?..

— Но ты же сказал «саму»…

— Объяснения излишни. Дай всему произойти самому, Арараги-кун. Наш противник умён, как сама Староста-тян, тут как ни гляди не подготовишься — на Золотой неделе даже я потерпел позорное поражение. В ту же реку дважды не войдёт. Ох, что я тут рассказываю, гляди, уже пошло, Арараги-кун. Выходит похотливая кошка.

Я посмотрел.

Цвет длинных, обычно заплетённых в косу волос лежащей на полу Ханэкавы начал изменяться.

Изменяться.

Или терять цвет?

Из иссиня-чёрного в серебристо-белый.

Словно жизненная энергия покидает её.

— …

Нет слов.

Когда шёл к Ошино, я, конечно, готовился и в некоторой степени ожидал такого, но тем не менее волнения я не смог скрыть от настолько внезапной встречи.

Действительно тонкий.

Тонок и слаб.

Хоть и поклялся, что буду рядом с Ханэкавой в нужное время…

Вдруг…

Она вскочила.

От этого порыва фуражка слетела с её головы.

Слетела и открыла.

Белые волосы до самой макушки.

Белые кошачьи ушки, торчащие из маленькой головки.

— Няхахаха…

А затем она…

Прищурилась, как кошка, и засмеялась, как кошка.

— Удивлен-ня ещё раз встретиться, человек — всё так же жаждешь грудей моей хозяйки, ничему не учишься, ужасно-ужасно. Хочешь, чтобы я тебя разорвал, да, ня?

— …

Легко объяснив короткими словами своё место и положение…

Чёрная Ханэкава вернулась.

006

Сейчас пройдёт, хоть и с виду нарочитое, но любезное и понятное объяснение Чёрной Ханэкавы, однако следует уяснить, что занимает оно временной промежуток в полтора месяца с первого дня Золотой недели, двадцать девятого апреля, до сегодняшнего утра. То было время, когда я ещё только начинал отращивать волосы, чтобы скрыть следы укуса на шее.

Двадцать девятого апреля.

Утром.

Выходные я недолюбливаю и потому в этот национальный праздник выехал из дома и катил по городу на своём тогда ещё целёхоньком, не разломанном Камбару горном велосипеде. В отличие от нынешнего Дня матери я ехал куда-то в определённое место, правда уже совершенно забыл в какое. Ну, если не запомнил, значит, неважно.

Да.

События, случившиеся по дороге, — даже слишком важны.