Ради Ханэкавы.

Ради своей хозяйки.

Конечно, волноваться не о чём. Как сказала Чёрная Ханэкава, привыкнуть, думать, что хорошо понимаешь, нельзя — не похоже, что Чёрная Ханэкава с самого начала собиралась делать лишь это.

Интеллект-то кошачий, но вредокошка приняла возможность того, что Шинобу прячется в моей тени, и рассудила, что выманить её оттуда, не так просто. Тени ночью не видно, и Чёрная Ханэкава провела меня под фонарь и там схватила в заложники, сделала приманкой, а затем активировала энергетический вампиризм, сейчас-то это всё очевидно, однако…

Для Чёрной Ханэкавы на самом деле было неплохо даже если б я умер. Шинобу не будет прятаться в моей тени, да и сможет уже покинуть этот город, что меня нисколько не будет волновать, поскольку меня опустошили бы до дна.

И как результат вот, что у нас произошло.

Не может врать.

Всё, что сказала вредокошка, это её истинные намерения.

Настоящие чувства.

Обратная сторона Ханэкавы.

Спихнула неприятную роль на вредокошку.

Действительно.

Глупый вывод.

— А-ах…

Волосы Чёрной Ханэкавы начали постепенно менять цвет.

Серый, светло-коричневый и наконец чёрный.

Кошачьи ушки тоже мало-помалу теряли форму.

Шинобу высасывала сущность странности.

Убийца странностей.

Так называли Шинобу до весенних каникул.

Вредокошка или что другое, достаточно вонзить клыки и опустошить — отрезать от этого мира, вот оно истинное, удивительное существо…

Королева странностей — королева-нежить, вампир.

— Всё, стой, хватит. Шинобу. Так и сама Ханэкава исчезнет. Этого не надо, — сказал я.

Шинобу на удивление легко отпустила шею Ханэкавы. Остались две круглые дырочки от клыков, но беспокоиться о них не стоит. Это отличается от моего укуса. Здесь же Шинобу просто высосала вредокошку как пищу — просто съела её.

Вампиры пьют кровь людей, однако можно пить как еду, а можно пить, чтобы сделать товарищем, разный нюанс.

Возможно, именно поэтому Шинобу сбежала.

Так сказала вредокошка.

Странность, которую только что высосали.

Шинобу, закончив с едой, вернулась ко мне и нырнула в мою тень.

Понравилось, что ли?

В моей тени.

И так…

Остались только я да чёрноволосая Ханэкава.

Она без сознания — спит, закрыв глаза.

Боюсь, не встанет до завтрашнего утра.

— …

Лёгкий шум.

Однако, конечно, проблема никуда не делась. В конце концов после изгнания вредокошки остальное не изменится, поэтому вовсе не значит, что если исчезла вредокошка, то и стресс с ней тоже. К тому же, на этот раз стресс сформировался всего за несколько месяцев, то есть, вероятность повторения крайне высока. Если и нет, то у Ханэкавы уже давно маячит проблема семьи…

Нет.

Не то.

Семья это неважно.

На этот раз я оказался проблемой.

От моего поведения с завтрашнего дня завит станет ли Ханэкаве хоть чуть легче. Конечно, чувства не изменить, но тем не менее я чувствую, что хочу отблагодарить Ханэкаву.

Я хочу спасти Ханэкаву.

Нет такого закона, который бы запрещал спасать девушек по имени Цубаса.

Спасу я сам.

Кто бы что ни сказал, сделаю сам.

— Ох…

Вздохнул.

Однако сейчас я дико устал… энергетический вампиризм измотал меня до предела… даже телу псевдовампира нужно какое-то время, чтобы восстановиться. Похоже, и я не смогу никуда сдвинуться отсюда до утра… Уф, надо же поблагодарить всех за помощь…

Ну ладно.

Я склонился над Ханэкавой, лежащей в пижаме.

Если вспомнить ветер и солнце, то у нас был один ветер… а теперь мирно посапывающая чёрноволосая Ханэкава в пижаме, освещённая фонарём, словно светом прожектора, смотрелась очень хорошо. Ситуация снимает ровно половину удовольствия, но сейчас я чувствую, что моя радость тоже удвоилась. Цена за сегодняшние труды, высшее наслаждение. Ну, не так уж плохо провести ночь на обочине дороги вместе с Ханэкавой, любуясь ей…

Звёздное небо.

Так же прекрасно.

— У-у-ух, — сонно протянула Ханэкава. — Арараги-кун…

Или не сонно, возможно, эти слова вырвались скорее бессознательно. Шинобу высосала лишь существо вредокошки, поэтому сознание Ханэкавы и Чёрной Ханэкавы ещё не упорядочились, наверное, сейчас в голове у Ханэкавы всё перемешалось.

Поэтому не сонный бред, а истинные мысли.

Откровенные мысли Ханэкавы Цубасы.

— Не надо говорить, что отблагодарить меня важнее, чем дружба со мной.

— …

— Арараги-кун… будь внимательней, — пробормотала Ханэкава, не открывая глаз.

А затем она снова провалилась в глубокий сон.

Ох нет, эта девушка даже во сне.

Абсолютный мастер серьёзности.

Не время заботиться о других.

Однако я сразу же послушно, будто условным рефлексом, ответил Ханэкаве. Всё-таки с тех пор, как мы стали третьеклассниками, Ханэкава уже два месяца меня воспитывает. Я уж знаю, как нужно ответить.

— Хорошо.

008

Эпилог, или скорее, кода.

На следующий день мои младшие сёстры, Цукихи и Карэн, как обычно разбудили меня. Я удивился, но тут вспомнил. Да, в конце концов я не стал проводить ночь на обочине той дороги. Это довольно опасно (хотя если взглянуть на Ханэкаву в пижаме, наверное, стоит заменить «опасно» на какие-нибудь слова, выражающие огромную удачу), через какое-то время на чудовищной скорости примчалась Камбару Суруга, то ли это быстродом, то ли шукучи, то ли рывок с ускорением, не знаю. Отчаянно остановив затрепетавшую Камбару, я попросил проводить Ханэкаву-сэмпай, о которой она слышала прежде, до дома. В семье у неё довольно сложная ситуация, так что легче оправдаться, если приведёт Камбару, кохай на год младше, чем какой-то парень — сказать, там, что готовились к Культурному фестивалю или что-то такое. Нет… тут и сравнивать не стоит, ко мне ещё не вернулись силы, чтобы отвести Ханэкаву. Поэтому я сказал Камбару номер и попросил её позвонить моим сёстрам. Нужно найти Сэнгоку и отвести домой, уже слишком поздно. Эта кохай очень тактична. Когда я сказал, что объяснять ничего не буду, Камбару лишь неловко улыбнулась, необычная для неё улыбка.

А затем так же, как и в понедельник с Камбару и Сэнгоку, сёстры приволокли меня домой, и я завалился спать. «В последнее время слишком много проступков, братик», — получил я замечание от старшей младшей сестры. Только от вас мне не хватало такого слышать…

Потому на следующее утро.

Перед тем, как пойти в школу, я направился в развалины — естественно, чтобы предать Ошино прячущуюся в моей тени Шинобу. В конце концов я так и не понял, почему Шинобу исчезла. Если и спрошу не ответит, а уж сама-то тем более не станет говорить. Я построил кучу предположений, но чувствую, что все они ошибочны. Может, вдруг хотела смутить мою больно сладкую жизнь, но, наверное, и это неверно.

В развалинах вечерней школы Ошино не оказалось.

Похоже, вышел.

Хотя и намерения Ошино неясны — зачем он отпустил вредокошку? Может, он и правда случайно упустил её, однако вероятней даже не следил за ней. В любом случае сомневаюсь, что на этот раз он смог там предугадать ход событий. Наверное, он и мог предугадать, что Шинобу спрячется в моей тени, и тогда отправил меня на поиски, используя словно мышеловку, но не думаю, что он понял причину вредокошки. На сколько процентов вероятность заметить правду в Чёрной Ханэкаве, обладающей интеллектом кошки.

Но.

Боюсь, Ошино уже знал — по крайней мере, источник стресса Ханэкавы был уже ему известен при первых расспросах.

И Ошино понял, не потому что он Ошино, а просто я тут один ничего не понимаю из-за своей толстокожести.

Туго соображаю.

Хуже, чем дерево, из которого сделаны оконные рамы этих развалин.

Ну, вышел и вышел.

Ничего не поделаешь.

Итак, Шинобу по-прежнему остаётся в моей тени, а я пошёл на уроки. Не хочется приводить Шинобу в школу, но и оставлять одного уже сбегавшего вампира хочется ещё меньше.