Сколько ж людей слушает эту передачу!

Всё, что ли?!

Я один в пролёте?!

Блин, вся мода прошла мимо меня!

— Эм, Сендзёгахара, можешь послушать меня?

— Если падёшь ниц, придётся.

— Не буду я!

— Так что?

— Шинобу пропала.

— Шинобу? Та девочка с золотыми волосами?

— Да.

— Хм-м.

Не тронуло?

Ровная, холодная.

Ну, они знакомы, но ни разу не говорили друг с другом и нигде не пересекались — и это касается не только Сендзёгахары, и Камбару, и Сэнгоку тоже. Хорошо знаем Шинобу только я с Ошино, может, и Ханэкава ещё.

— Выходит, ты, Арараги-кун, прогуливал школу, чтобы найти эту девочку?

— Да. И потому мне нужна твоя помощь, ты знаешь, как Шинобу выглядит…

— Но, — Сендзёгахара оборвала меня, — утром ты сказал «помочь одному человеку», раньше ты никогда не называл её «человеком».

— …

— Ханэкава-сан не пришла в школу, — ровно продолжила Сендзёгахара.

Ни грамма эмоций. Её безэмоциональность просачивается даже через трубку телефона. Это действительно она звонила Камбару и всю ночь ей хвасталась?..

— Ладно, это другое, можешь не отвечать. Твоё молчание уже будет достаточным ответом.

— Если и так, то отвечу. Да, всё как ты и сказала. Ханэкава…

— Помнится, Ошино-сан говорил что-то вроде, что эта девочка хорошо поработала в деле Ханэкавы-сан. Значит, вот как? Тебе нужна девочка для Ханэкавы-сан, но она вдруг сбежала, так?

— Какая у тебя интуиция… да и память…

— В своей памяти я уверена. Помню год создания сёгуната Камакура.

— Ты же просто год запомнила…

— Камакура государства хорошего не построили.

— Ну и воспоминания!

— Арараги-кун, — проговорила Сендзёгахара, — ты одинаково беспокоишься и о Ханэкаве-сан, и об этой девочке — беспристрастен к обоим. Очевидно, стоило отдать предпочтение какой-то одной, но и ты правда ты, Арараги-кун.

— Э?..

О чём это она?

Предпочтение?

Ситуация же совсем не такая.

Здесь не как с Сэнгоку, тут я не должен выбирать, кого спасти.

— Не пойду, — Сендзёгахара повторила свои слова. — Я не пойду.

— Эй, Сендзёгахара…

— Я должна закончить подготовку к фестивалю.

— Это понятно, но сейчас…

— Ханэкава-сан поручила мне это.

Сильные слова.

В них вложена воля, они словно лезвие обнажённого меча.

— Бросить всё сейчас нельзя — у Ханэкавы-сан трудности, и я должна выполнить эти обязанности.

Да…

Это не просто подготовка к культурному фестивалю.

Ханэкава, даже попав под власть странности, дала Сендзёгахаре поручение. Нельзя просто вот так ей сказать, чтобы она оставила всё и шла искать Шинобу.

— Ханэкавы-сан нет, и, если честно, никто никого особо не слушается. Как управлять этими людьми? Мы составили какое-то дурацкое расписание, это безумие. И даже тебя нет, так что, по правде говоря, сейчас мы тратим время попусту.

— Ну, Ханэкава практически всё делала сама…

Сколько же она пахала ради класса. И сколько мы в классе не замечали этого? Не показывала окружающим своих трудностей. Нагрузка нешуточная — так свалиться от переработки недалеко, однако занятой она совсем не выглядела, ни намёка на жалобы от неё мы не слышали. Всё это просто ужасная работа. Ужасно, когда окружающие не замечают твоих стараний. Даже я, её помощник, самый близкий к ней не могу сказать, что ухватываю все трудности Ханэкавы.

Совсем нет.

Она и правда истинный мастер…

Но мне не хочется, чтобы ты говорила, что тратишь время попусту, когда говоришь со своим парнем по телефону, Хитаги-сан…

— Сегодня я задержусь допоздна, не похоже, что ты проводишь меня из школы. Вернусь спокойно домой и подожду. На самом деле закончить с распорядком всей этой работы на грани чуда. Эй, Арараги-кун. Ты, Арараги-кун, можешь действовать по-своему обыкновению, а я буду действовать по-своему.

— Хорошо… тогда… — сказал я.

Честно признаю ситуацию.

— Доверяю школу тебе. Сделай хороший фестиваль.

— Да. Хотелось бы.

Извечный ровный тон.

Действительно ни грамма эмоций.

Тем не менее в этом определённо сама Сендзёгахара Хитаги.

— Давай, ещё свяжемся.

— Да, Арараги-кун. Ещё одно.

— Что такое?

— Цундере-сервис, — напоследок добавила Сендзёгахара. Своим ровным тоном. — Не пойми неправильно. Я о тебе не переживаю, но, если не вернёшься, я тебя не прощу.

А затем звонок резко оборвался.

Она сделала это специально, но как-то простить можно.

О, и правда… Правда не стала говорить. Каждый раз она… словно у неё не хватает слов… она не говорит.

Она слишком любит.

Ничего не попишешь.

Похоже, она серьёзно решила идти домой.

А затем дождаться.

— Хорошо, доверюсь тебе.

Ладно.

Я позвал уже всех, кого мог.

В конце концов такие связи третьеклассника старшей школы, если взглянуть обще, наверное, это не больше чем помощь для утешения, возможно, ситуация никак не продвинется, но тем не менее…

Уверенности придало на порядок.

Кручу педали, кручу педали, кручу педали, ещё кручу педали, кручу педали и кручу педали — так и прошло три часа.

До того искал девять часов.

Семь вечера.

Не успел оглянуться, а уже вечер.

Не ел, не пил.

Не отдыхал…

Я в итоге выдохся.

— Да Шинобу… чем же она там думает?

Ушла из дома.

Сбежала.

Ищет себя.

Не можешь ты никуда идти…

Как и я.

— …

Всё началось с весенних каникул.

С церемонии окончания второго класса.

Сейчас это уже довольно давняя история.

Я знаю о существовании странностей…

Стал странностью…

И с тех пор это всё не стихает.

Демон.

Кошка.

Краб.

Улитка.

Обезьяна.

Змея.

И снова… кошка.

Монстрокошка, вредокошка.

Чёрная Ханэкава — ещё одна Ханэкава Цубаса.

Монстрокошка в большинстве случаев становится человеком — убивший дракона сам становится драконом, бесчисленное количество легенд на эту тему.

Кошка превращается в человека.

И съедает его.

Однако вредокот наоборот — нет, просто понимание той же легенды под другим углом. Не кошка становится человеком, а человек — кошкой. Монстрокошка, обратившаяся человеком, неестественностью обнаружит свою истинную личину — неестественность вредокота объясняется раздвоением личности. Если принять лишь эту часть, то это как оборотень. Легенды касательно вредокота имеют множество форм — целомудренная жена вдруг превращается в блудницу и разгуливает ночью по городу; странствующий монах (или воин либо охотник) начинает действовать без раздумий — у нас же история жены.

Если судить лишь по концовке, то в преданиях кошка сразу не появляется. Но как самое общее, компонент, который снова и снова повторяется в историях, это белый кот без хвоста, но главная тема, ось это сам человек.

Две стороны человека.

Подсознательная Ханэкава — чёрная, злая Ханэкава Цубаса.

Или же скорее белая?

Поглотило ли её…

Спросить бы мнение Камбару.

Если так подумать, то обезьяна Камбару наверняка должна быть чем-то схожа с вредокотом — только внешне, внутри же они различны совершенно. Главное отличие в том, что обезьяна, по крайней мере, просто исполняла желание Камбару Суруги по обоюдному контракту, вредокошка же полнейший и безоговорочный друг Ханэкавы Цубасы. На Золотой неделе я с Ошино в итоге со всей злобой напали на саму Ханэкаву, но всё это ради неё же. Даже если и не желанный и не званный, но кошка — друг Ханэкавы.

Какой там друг — она сама и есть.

Обезьяна Камбару это иное.

Сейчас Камбару должна бежать уже.

Однако не связывается.

Никто не связывается.

Ни зацепки, ни даже намёка какого-то. Даже какого-то ключа к разгадке нет.

Как так?

Златоволосая девочка должна быть крайне заметна в нашем городе, однако даже не нашли, чтобы её кто-нибудь видел.