— …

Ох.

Лицо у неё стало невесёлым.

Я принял вид официанта изысканного ресторана, встречающего гостью, но это явно не подходило площадке под открытым небом.

— Арараги-кун.

— Да?

— Я разозлюсь.

— Прости…

Мощное чистое сияние серьёзности.

Захотелось пасть ниц.

— Ладно, закончим с шутками, что у тебя стряслось, Ханэкава? В смске ничего конкретного… головная боль всё-таки?

— Да, головная боль… — медленно заговорила Ханэкава. — Только её уже нет…

— Эм? Нет?

— Голова болеть перестала…

Ханэкава словно бы подбирала слова.

Даже не подбирала, ей словно нужно было создать новые, чтобы выразить то, что хочет сказать.

Вообще, если честно, предсказание оказалось удачным.

Для меня.

— Эм, Арараги-кун. То, что было на Золотой неделе. Я… вспомнила.

— Вот как?

Головная боль.

Значение головной боли.

— Нет, не так. Вспомнила, что я забыла… Что-то тогда происходило, но как я ни стараюсь вспомнить, всё будто в тумане.

— А, ну это да. Было бы странно, если б ты всё вспомнила.

Скорее даже, вспомнить забытое странно. Ханэкава не должна вспоминать те девять дней кошмара…

Но тем не менее.

— До этого… я неясно понимала, что ты и Ошино-сан спасли меня, но… Но было что-то странное. Как вы меня спасли и от чего я совершенно не помню… словно всё происходило под каким-то гипнозом.

— Гипнозом?..

Тут совершенно другое.

Хотя мысль, конечно, верная.

— Хорошо я себя ещё не чувствую, но хорошо, что могу вспомнить. Наконец как должно отблагодарю тебя и Ошино-сана.

— Но всё-таки мы не спасали. Ошино же говорит…

— Люди сами спасают себя, да?

— Да.

Всё так.

Я не сделал ничего.

Вообще, в деле кошки лучше всех сработала Шинобу, так что если Ханэкаве и стоит кого-то благодарить, то не меня и не Ошино Мэмэ, а златовласую девочку, Ошино Шинобу.

— Кошка, — сказала Ханэкава. — Кошка, вот.

— …

— Я вспомнила: тогда была кошка. И ты был рядом, Арараги-кун с этой кошкой. Да… вот что вспомнила.

— Тогда ещё была ты.

— М?

— Неважно, но Ханэкава, ты же позвала меня не потому что просто вспомнила?

Даже если у меня и решились проблемы с посещаемостью, Ханэкава никогда бы не заставила меня пропускать школу только из-за этого.

Она не просто вспомнила, есть что-то ещё — то, за чем должны следовать воспоминания.

— Да, — подтвердила Ханэкава.

Всё-таки решительность поведения от упадка духа не зависит. Нельзя и сравнить с позавчерашним разговором с Сэнгоку.

— Странность?

Странность.

Странность, которая имеет соответствующую причину.

— Да… потому…

Ханэкава посмотрела на меня.

— Я подумала, что ты отведёшь меня к Ошино-сану… Ошино-сан ведь ещё живёт в тех развалинах школы? Вот это я помню, а как пройти не знаю…

— …

Не не знаешь.

Не помнишь.

На месте руин стоит барьер против карт… старые карты, конечно, могут помочь, но в срочной ситуации это займёт слишком много времени. Куда быстрее будет отправить мне сигнал SOS.

— Можно тебя попросить, отвести меня?

— Это без проблем…

Причины отказывать нет.

В такое раннее утро мы, скорее всего, застанем Ошино спящим, но сейчас не тот случай, чтобы посчитать это причиной отказаться. То ли у него давление пониженное, то ли ещё что, но он не из тех, кто легко просыпается… ничего не поделаешь.

— Без проблем, только сперва можно два-три вопроса?

— Э… можно, каких?

— Каждый раз, когда что-то случается со странностями, мы полагаемся на Ошино. Так что если мы можем что-то сами, то лучше попытаться справиться самим. Из-за того, что мы в конце концов всё спихиваем на него, источник проблемы не уходит.

— Ох… и правда.

Ханэкава выглядела согласной.

— Хорошо. Тогда что ты хочешь спросить?

— Насчёт головной боли. Ты говорила, что она недавно началась, но точно когда?

— Когда…

— Если ты помнишь, конечно.

— Около месяца назад, наверное. М-м, но сначала не так сильно, а вот последние два дня… И оба раза перед тобой, Арараги-кун, тогда в книжном магазине и у школьных ворот… на самом деле особенно сильно.

— Сказала бы тогда.

— Прости. Не хотела тебя волновать.

— Ну ладно. Тогда… С конца Золотой недели не было эпизодов с кошкой?

— Эпизодов с кошкой?

— Чёрная кошка не мелькала перед тобой?

— …

Ханэкава закрыла глаза и порылась в воспоминаниях.

Если честно, не знаю, сможет ли она вспомнить, если попытается… ну, Сендзёгахара же назвала «мастером» словно бы из другого мира…

Общепринятыми нормами не объять.

Именно поэтому она попала в странность.

— Двадцать седьмого мая вечером по радио я слышала, как зачитывали письмо от некой «Большой любительницы больших панд», думаешь, это оно?

— Нет, вряд ли…

Жесть.

Помнить такое.

— Кстати, содержание письма было такое: «В аниме и манге это всё кажется таким лёгким и беззаботным, но работать горничной на самом деле просто ужасно. Ни разу никакое не моэ. Времени свободного вообще нет. Это всё правда. Я недавно ходила на вечеринку и там всё слышала».

— Можно было так не вдаваться!

— Тебе, кстати, не кажется это письмо интересным, Арараги-кун? Мне немного непонятно.

— Эм, тут говорилось о том, что у горничных нет свободного времени, но услышала она это на вечеринке, в том и шутка. Почему я вообще должен объяснять второсортную шутку какой-то незнакомой мне «Большой любительницы больших панд»?!

— А-а. Так она встретила горничную, «когда ходила на вечеринку». Понятно, интересно, если ты так понял, я всё-таки впервые это слышу, так что трудно понять.

— И вообще, большая панда это не кошка.

— Да. Тут ты прав.

— Ещё что-нибудь?

— М? Ещё? Ну, в ту же программу ещё попала «Ели-заели». «Недавно мы играли в дайфуго с тремя друзьями. Вскоре после того, как раздали карты, один сказал: „В моей средней школе четвёрка — сильнейшая карта“». Думаю, если это в рубрике радиослушателей оказалось, то история правдивая, но где же она интересная?

— Нет, тут другое, ты услышала в этом письме совсем другой смысл и стало сложно понять шутку! Кстати, в этом письме дайфуго либо был восьмиконовым, либо не столичным, тут нужно было услышать с пониманием, что местных правил очень много, а шутка в том, что этот друг фабрикует удобные для себя правил уже после раздачи карт!

— А-а, понятно. Чего и стоило ожидать от тебя, Арараги-кун.

— Что-то не рад я такому восхищению… А, ещё псевдоним «Ели-заели» это своеобразный каламбур из омонимов «ель» и «есть»…

— А, но Арараги-кун, в этой программе не только такие сложные письма были. Были и обычные интересные письма. Совсем недавно в той же рубрике говорила «Иду, чистя яблоко»-сан. «Пару дней назад ходила с двумя друзьями в видеопрокат. Я хотела взять один DVD-диск с сериалом, который показывали по телевизору около трёх лет назад, но в сериале тринадцать частей, а восьмую часть уже взял кто-то другой, так что я могла взять только до седьмой. Я слышала последняя часть сериала очень интересная, так что вышло очень обидно. Не оказалось только восьмой части, с девятой до тринадцатой удалось собрать. „Прямо вытянули восьмёрку в семёрочке! — сказал друг. — Тот, кто одолжил восьмую часть, сейчас, наверное, хохочет до упаду“». Вот ведь, ахаха, даже не думала, что взявший восьмую часть как в семёрочку сыграл.

— История, конечно, интересная, но хватит уже про радио!

Вернёмся к теме.

Короче.

Если, пошарив в воспоминаниях насчёт кошки, ей вспомнилось лишь это, то всё-таки, должно быть, нынешнее дело связано с прошлым.

Должно быть.

— Тогда, Ханэкава, следующий вопрос.

— Хорошо.

— Твоя фуражка, — сказал я. — Не снимешь её?

— Это…