— Мы все выясним, — пообещал Джон Д. — Какие еще вопросы, сэр?

— Пока никаких, — сказал Мерлин, — спасибо, — и погрузился в изучение компьютерной распечатки, лежавшей перед ним на столе. Там был полный ажур, что само по себе выглядело подозрительным. Обычно приходилось вылавливать множество мелких ошибок; столь безукоризненно компьютер на его памяти работал впервые.

Он снова снял трубку и набрал номер Компьютерного центра в Калифорнии, через несколько секунд в трубке раздался голос директора Центра.

— Мне нужны данные о всех сделках за последние три года, — сказал Мерлин. — А кроме того, проверьте все системы защиты и посмотрите, не мог ли кто-то сунуть свой нос и покопаться у нас в программном обеспечении.

— Мы проводим ежедневную проверку, — сказал директор.

— Знаю, — оборвал его Мерлин. — И потому прошу вас придумать другой способ проверки, не такой, как обычно.

— Мамочке это не понравится, — сказал директор. — Вы же знаете, как болезненно она реагирует, когда у нее что-то меняют в распорядке.

— Скажите старушке, — ответил Мерлин, — пусть не выступает, а то подключим парочку ее любимых модулей. — Он положил трубку и закурил.

«Черт бы их всех побрал!» — выругался он про себя, снял было трубку, чтобы позвонить Джаду, но тут же положил ее обратно на рычаг. Все равно через день Джад будет здесь, а они тем временем успеют добыть дополнительную информацию и во всем разобраться, чтобы не перекладывать проблему на босса. Он отложил сигарету. За день хуже не станет; сколько могли, уже навредили, решил Мерлин.

Полуденное солнце клонилось к закату, но в Гаване было жарко и влажно. Пока она добралась от аэропорта до гостиницы, платье прилипло к спине. Номер был заказан заранее, и портье сразу вызвал коридорного проводить ее.

— Кондиционер не работает, — сообщил коридорный, зайдя в комнату и поставив на пол вещи. И добавил, пройдя к окну, выходящему на галерею, и распахивая его прямо в раскаленное жерло дня: — Будет прохладнее, если не открывать жалюзи.

Она дала ему пятидолларовую бумажку, он долго и преувеличенно подобострастно благодарил, но наконец оставил ее одну. Когда дверь захлопнулась за ним, она вышла на галерею.

Между гостиницей и пляжем пролегал широкий бульвар. Горячий воздух уже становился чуть прохладнее от повеявшего с океана бриза. За то недолгое время, что она простояла здесь, бульвар начал наполняться гуляющей публикой.

Она вернулась в комнату и принялась распаковывать багаж. Быстро повесила в шкаф полотняные костюмы и два платья, запихнула белье в ящик комода. Бросила на кровать халат и захлопнула чемодан. Потом с небольшой косметичкой в руках прошла в ванную и положила ее возле раковины. Включила воду и выдавила в наполнявшуюся ванну душистое жидкое мыло из тюбика. Дождавшись, пока оно вспенилось, наполняя воздух ароматом, она снова вышла в комнату, чтобы раздеться. Аккуратно повесила платье в шкаф рядом с остальными, сняла белье и кинула его в другой ящик комода. Едва, уже обнаженная, она потянулась за халатом, как в двери звякнул ключ.

Она не успела накинуть халат. Дверь распахнулась, на пороге стоял Николай, высокий, плотный, с пробившейся в темных волосах сединой. Он молча оглядел ее с головы до ног и закрыл за собой дверь.

Держа халат в руке и уже не делая поползновений одеться, она сказала по-русски:

— Ты слишком рано.

— Если не считать четырех лет, Софья, — сказал он. — Я видел, как ты шла через вестибюль, и не вытерпел.

— Я не хотела, чтобы ты увидел меня такой — липкой, пахнущей по́том, — сказала она. — Я приготовила себе ванну с душистой пеной.

Но он обхватил ее руками, шепча:

— Лишь бы тобой пахло, — притянул к себе и поцеловал в губы.

Она не отвечала. Он с тревогой заглянул ей в глаза:

— Что с тобой, Софья?

— Почти четыре года прошло, Николай, — сказала она. — Все изменилось.

Он уронил руки.

— Ты не любишь меня? У тебя есть другой?

— Просто мне надо привыкнуть. Я слишком долго прожила в другом мире. — Опережая его вопрос, она поспешно закуталась в халат и сменила тон: — У меня на столе кейс. Открытый. Просмотри пока донесения, а я приму ванну.

— Я заказал бутылку шампанского, — сказал он.

— Хорошо, — ответила она. — Я быстро.

Не успела за ней закрыться дверь ванной комнаты, как в номер позвонили. Коридорный поставил на столик шампанское в ведерке со льдом и вышел. Николай быстро перевел взгляд с шампанского на дверь ванной и обратно; сорвал проволочную оплетку и потянул пробку.

Софья нежилась в теплой воде с шелковистой пузырящейся пеной. Тонкий аромат щекотал ноздри. Ласковые струйки легко скользили вдоль тела. Откинувшись на спину, она закрыла глаза. Вдруг прохладное дуновение нарушило ее блаженство. Она взглянула на дверь.

В дверном проеме стоял Николай. Он был обнажен, в одной руке бутылка шампанского, другая сжимала фаллос, большой и твердый, вздымающий багровую головку перед поросшим спутанными черными волосами животом. Он шагнул к ванне, пригнул свой фаллос к ее лицу и стал поливать сверху шампанским. Голос его зазвучал хрипло, прерывисто, гневно:

— Ты же любила шампанское и мой хрен. Неужто забыла? Так пей их вместе!

— Нет! Нет! — закричала она, пытаясь оттолкнуть его.

Но он притянул ее лицо еще ближе к фаллосу, немедленно взорвавшемуся оргазмом.

— Сука! Шлюха! — прорычал он.

Она закашлялась, сперма текла у нее по щекам и капала с подбородка. А он шагнул в ванну, опустился на колени между ее ног, приподнял ее тело в воде, так чтобы его обвили ее бедра, и вошел в нее силой.

Она отталкивала его, шепча:

— Не надо! Прошу тебя!

— Упрямая сука! — ворчал он. — Да что с тобой стряслось?

— Умоляю тебя! — плакала она. — Как ты не понимаешь, я беременна.

— Беременна? — Он ошалело уставился на нее.

— Да. Уже девять недель, — сказала она, чувствуя, как съеживается то, что вторглось в нее.

С минуту он растерянно молчал, потом вылез из ванны, все еще не в силах отвести от нее взгляд, и, наконец, с презрением выдавил:

— Ты не просто гулящая сука. Ты еще и дура. Кто отец-то? Или сама не знаешь?

— Знаю, — спокойно ответила она. — Джад Крейн.

Он молча смерил ее взглядом, потом снял с кронштейна полотенце, обернул вокруг таза.

— Пойду оденусь, — бросил он. — Я, пожалуй, возьму твой кейс на работу и сделаю фотокопии, а за ужином все верну.

— Как хочешь, — равнодушно ответила она.

— С нами будет ужинать Ли Чжуань, — сообщил он.

— Хорошо.

Он закрыл за собой дверь, и она внезапно ощутила навалившуюся невесть откуда тяжелую усталость. Не вылезая из ванны, она спустила воду и включила душ. Его горячие, колющие брызги смыли наконец липкую сперму с ее лица.

Ноги стали ватными, ей пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Она выключила душ, вылезла из ванны и, завернувшись в полотенце, пошла в комнату.

Николая уже не было. Вместе с ним исчез и кейс. Она присела на край постели, затем, вдруг надумав, схватила свою сумочку, щелкнула замком — внутри лежал флакон с кокаином, который дал ей Джад. Она торопливо втянула порошок одной, затем другой ноздрей.

Но ожидаемого возбуждения не последовало. Слишком измотана и подавлена она была. Она бросила флакон обратно в сумку и растянулась на кровати. Глаза закрылись сами собой, и сон пришел мгновенно.

Глава восемнадцатая

Ее разбудило прохладное дуновение. Она села на кровати, вся в испарине от резкого пробуждения. Где-то шумел кондиционер. Она встала, завернулась в полотенце и пошла закрыть окно на галерею. Было темно, вдоль дороги, огибавшей залив с его пляжами, сияли огни.

Она посмотрела на часы. Восемь тридцать. Пора одеваться. Она торопливо прошла в ванную, снова наскоро приняла душ, вернулась в комнату и надела светлый полотняный костюм. Когда она заканчивала макияж, зазвонил телефон. Это был Николай. Он спросил: