Дальше — больше! Несколько раз исследователь находил Информаторий включённым. Кого-то явно интересовали папки со сведениями по истории. Файлы, содержащие техническую документацию на станцию, тоже не были обойдены вниманием. Тогда, для выяснения истины, друзья дали указание управляющему компьютеру тщательно просканировать все помещения, включая грузовые отсеки. Отчёт поразил экипаж. Он гласил — на борту тишь да гладь, да божья благодать! Но, не смотря, ни на что, странности продолжались. Исследователи, заведённые в тупик, готовы были предположить самое невероятное — манекены восстали из анабиоза и решили немного поразмять затёкшие косточки. Леонид на всякий случай сделал запрос в медотсек на предмет выяснения судьбы пассажиров «Поиска 27». Оказалось их переработали на удобрения для выращивания овощей. На большее они не годились. А изолятор, где они содержались, поставлен на профилактику, как того требовали директивы головной организации.

Тем временем движение на грани восприятия теперь наблюдалось практически каждый день. Оно начинало раздражать, потому, что никакие ухищрения, уловки и тайное подглядывание из-за угла не позволяли рассмотреть, кто это балует. Информаторий не смотря на все усилия, так и не смог ответить на простой вопрос — кто активировал папки? В это было трудно поверить, но реалии говорили об обратном. Тогда Хансен решился на последний шаг — выел из ангара мобильную биологическую лабораторию и попросил внимательно осмотреть все отсеки. Через сутки он получил отчёт — в Багдаде всё спокойно!

Так за тщетными попытками разобраться в странных происшествиях и безрезультатным стремлением поймать фантома за хвост прошли три месяца. Всё это время бритый обезьян, занимающийся коррекцией работы исследовательских аппаратов, делал запросы, регистрировал и систематизировал данные о планетной системе. Параллельно Бантик свернул все дополнительные работы на шестой планете, ибо там более ничего интересного не попадалось. Далее компаньон засел за составление пространного отчёта об обнаружении допотопного звездолёта. Ему очень хотелось сочинить документ, соответствующий торжественности момента, а вместо этого постоянно получалось нечто блёклое, сухое, совершенно не впечатляющее. Вскоре роботу наскучила бесконечная писанина и он отослал депешу такой, какой она получилась.

Вскоре в оранжерее созрели помидоры. Леонид лично спустился за ними, дабы соорудить на обед объёмистый салатец из сочных, мясистых плодов. Он с трепетом и крайней осторожностью сорвал несколько штук, решил съесть один на месте, но тут его вызвал бритый обезьян по внутренней связи.

— Бортовой компьютер только что сообщил, — спокойно произнёс он, — у нас появились гости. В данный момент они находятся в кают-компании. Я пребываю в некотором недоумении. К станции в ближайшие месяцы не подходил ни один корабль. Об их визите, как правило, сообщают заблаговременно. Но если бы даже по какой-либо причине такого не случилось, то система оповещения немедленно бы поставила нас в известность о приближении к станции инородного тела.

— Ничего страшного. Сейчас поговорим с гостями, и всё прояснится. Наверное, это ответ на твой отчёт. Иди к ним. Я скоро буду. Только переоденусь и передам повару помидорки с лучком. Это не займёт много времени.

Бантик пошёл к выходу из рубки, передумал, вернулся и спросил у бортового компьютера:

— Почему нас не предупредили о прибытии посетителей?

— Они просили не афишировать своё появление на «Воортреккере». Хотели сделать маленький сюрприз.

— Хорошо, они решили нас удивить, но Земля была просто обязана сбросить нам сообщение о прилёте Миража. Ему крайне сложно самостоятельно пристыковаться. Кабели, коммуникационные рукава просто так не установишь!

— Я не могу более ничего добавить, — ответил компьютер.

Робот на мгновение опешил, почесал в недоумении затылок и покинул рубку.

Перед дверью кают-компании Бантик неожиданно заробел. За ней раздавались голоса, приглушённый смех, шаги. С той стороны двери кто-то стоял. Незнакомец уловил через матовый пластик движение и удивлённо произнёс:

— Кто это к нам пожаловал?

— Случайный прохожий, — ответил бесцветный голос. — Мама послала сорванца за молоком, а он возьми да забреди к нам на огонёк. Не обращайте внимания. Тут много шатается всякой шпаны ничегонеделательной!

— Тогда почему ты нам наплёл, будто станция автоматическая?! — вскричал весело кто-то.

— Если сказать честно я никогда не воспринимал сии физические тела всерьёз. Вдруг это были местные привидения, или фантомы, или барабашки, или беглые голограммы? Я по своей дремучей необразованности, тупости и ограниченности, с целью изгнания вредоносной компании, пробовал осенять её крестным знамением, кропил из лейки святой дистиллированной водой, устраивал песнопения старинных гимнов, религиозных псалмов, читал заговоры, тихо бил в бубен, делал дымовую завесу из ладана, а однажды на свой страх и риск решил испробовать последнее средство в борьбе с нечистой силой — приколотил над входом в рубку икону с ликом спасителя рода человеческого. Чего ржёте, обормоты, думаете легко было найти гвозди и молоток?

— Этот старый прохвост искусно водил всех нас за нос! — коротко хохотнул кто-то. — Представляю, что ты наговорил местным жителям.

— Поясняю для особо непонятливых — я с ними в прямой контакт не входил.

— Не изворачивайся. Ты полностью изобличён в преступных деяниях. Давайте в наказание повыдёргиваем этому гнусному интригану, этой гадюке подколодной все звёздочки. Пусть поклубится без них!

— Попрошу без рук и прочих глупостей. Я сказал — частично раскаиваюсь, значит, раскаиваюсь, — ответила подколодная гадюка. — Я уже совсем почти встал на путь исправления.

— Горбатого могила…

— Ты, ползучий. Сознавайся во всех прегрешениях оптом. Иначе…

— Прикуси язык. У нас гость. Он весь истомился в ожидании аудиенции. Прошу любить и жаловать!

Бритый обезьян важно надули щёки, молодцевато выгнул грудь и сделал два шага в гостеприимно распахнувшиеся двери. Внутри он увидел странную компанию. Рядом со столом стоял статипик. На столе покоился здоровенный кусок пудинга. В кресле, слегка покачиваясь, расположился лоснящийся пузырь с завязочной на макушке. Над ним клубился туман со звёздочками. На диване сидел Хансен.

— Леонид, как ты ухитрился опередить меня? — удивился компаньон. — Ты же был в оранжерее, собирал помидоры, лук и с поваром…

— Так, так, — произнёс статипик. — Оказывается, вы уже знакомы. А где, в таком случае, томаты? Когда ты их ухитрился найти, сорвать и втайне от коллектива сожрать? Хотя о чём это я! От тебя же снега зимой не допросишься…

— Конечно, знакомы. Мы же коллеги, — ответил робот. — Сегодня…

Договорить компаньон не успел. В коридоре послышались торопливые шаги, и на пороге возник запыхавшийся Леонид Хансен!

— Вот и я, — радостно сообщил он. — Ребята, какими судьбами?

— Кто они такие?

— Мои старинные товарищи. Они остались на астероиде Линиепайе. Это — Ивна. Это — Барбисоль. Это — Лукмукто. Это — Юю.

— Тогда кто сидит за твоей спиной на диване? — одними губами прошептал робот.

Исследователь обернулся и…вначале он подумал, будто друзья решили подшутить над ним и поставили зеркало, однако через мгновение сообразил — это не так! Он увидел самого себя только в другой одежде.

— Разрази меня биосистемы, — с придыханием произнёс Ивна. — Похоже, все мы крепко влипли, а вот во что — известно только нашему обладателю звёздочек.

— Не могу не признать! Лукмукто, тебе удалось нас удивить, — заявил Юю. — А теперь сознавайся, подлый трус, что ты ухитрился натворить, пока мы сладко почивали в полуразрушенном состоянии? В какую афёру втянул?

— Да я здесь абсолютно ни при чём, — смиренно произнёс подлый трус. — Всё произошло само собой. Без каких-либо усилий с моей стороны.

— К чему ты устроил этот спектакль? — спросил Хансен с дивана. — Скука одолела? Ты посмотри на аборигенов. Они никак не может выйти из ступора! У бедолаг вместо глаз образовались стеклянные бусинки. Дыхание практически прекратилось. А у шимпанзоида ко всему прочему произошла остановка сердца. Доволен? Дуй скорей за волокардином…