Голова Джимми в третий раз протестировала корпус внедорожника на прочность. Этот удар оказался особенно эффективным; на боковине джипа осталось бурое пятно, а из разбитого носа сикха хлынула кровь.

— Подойдешь еще раз — убью.

— Артур, хватит! Всё, остановись!..

Голос жены несколько отрезвил меня. Второй индус все это время изображал из себя соляной столп; лицо его сделалось серо-желтым. У Джимми сильно рассечен лоб; из разбитого носа течет юшка. Глядя на Биту, я рявкнул:

— Open the back door!

Тот, опасливо поглядывая на меня, открыл левую заднюю дверь.

— Затаскивай его в салон!

Прежде, чем я сообразил, что этот молодой индус не понимает русской речи, Биту принялся втаскивать своего соплеменника в салон джипа.

— Get the fuck out, Bitu! Quickly, while I was good!..

Сикх, светлая рубашка которого теперь испачкана кровью, — как и салон, должно быть — забрался в кресло водителя. Обежав джип, в кресло пассажира плюхнулась «шлюшка»..

Через минуту их и след простыл.

Мы с Татьяной тоже не стали медлить. Взяв жену за руку, я увлек ее за собой.

— Как ты? — спросил я.

— Двойственное чувство, — сказала жена. — Гадко… противно. Но я рада, что ты ему врезал.

— Спасибо, ты вовремя остановила меня.

— Боялась, что ты его покалечишь. А то и убьешь.

— Он этого заслуживает.

— Что будем делать? — Мы обогнули здание пакгауза. — Куда мы идем? — спросила Татьяна.

— Нам нельзя здесь оставаться.

Мы прошли через открытый «транспортный» проезд.

— А наша сумка? Там термосы остались…

— Плевать на сумку и на термосы.

Я осторожно сжал руку Татьяны. Свободной левой рукой коснулся того места, где у меня закреплен носимый «кошель». У жены точно такой же чехол на груди; в нем деньги и документы. Omnia mea mecum porto, как говорил один древний мудрец — всё, что имею, ношу с собой.

По пути избавились от рабочих спецовок — бросили их в большой мусорный бак. Некоторое время шли по велосипедной дорожке вдоль залива. Спустились к воде; вымыли руки. Кое-как оттер пару небольших бурых пятен; впрочем, на моих старых джинсах они не так уж и заметны.

Мы вышли на автобусную остановку. Ближайший bus до Саутгемптона по расписанию через два часа с четвертью…

Я вытащил из чехла сотовый; набрав номер справочного, попросил ответившую на звонок женщину-оператора соединить меня с сервисом вызова такси.

ГЛАВА 32

Подъезжать на таксомоторе прямо к дому, в который наведывались вчера в компании Сундера, мы не решились. Если попадем на глаза кого-то из постояльцев, это может вызвать ненужные разговоры. Перефразируя одного из персонажей народной комедии: «Наши люди на пакгауз на такси не ездят…»

По моей просьбе таксист высадил нас неподалеку от перекрестка Аргайл Роуд и Дерби, это примерно в двух сотнях шагов от нового адреса.

Мы двинулись к дому, в котором присмотрели для себя комнату.

— После того, что произошло на пакгаузе, «конвертов» нам не видать. — Супруга взяла меня под локоть.

— Ты жалеешь об этом?

— А… плевать. — Татьяна вдруг рассмеялась. — Вырядился, как пижон… Тачка типа «крутая»… Совсем рехнулся, этот Джимми.

— Мне показалось, что он на кочерге.

— Выпивший?

— Скорее всего, обдолбан.

— Курнул, наверное, что-то забористое. Травка?

— Или гашиш.

Мы открыли своим ключом входную дверь двухэтажного строения. Дом типовой, под «викторианскую» эпоху; он выглядит и снаружи, и внутри почти в точности так же, как и тот, в котором мы прожили некоторое время.

В вестибюле и в гостиной нам не попалось ни одной живой души; в это время суток большинство постояльцев находится на своих рабочих местах.

Мы поднялись на второй этаж. Открыли своим ключом дверь самой дальней по коридору комнаты, вошли внутрь. Середину рума занимает большая двуспальная кровать с матрасом — недорогая, но крепкая. Из мебели есть еще шкаф, тумба для белья, небольшой стол — на двоих, стул и пуфик. Имеется также раковина — это большой плюс.

Я взял со стола пепельницу. Опустил до половины раму окна — да, здесь имеется окно. Мы уселись на кровать. Прикурил две «мальборины»; одну передал жене. Обычно мы не курим в своей комнате, но сегодня особенный день.

— Не ожидала, что ты способен на такое. — Татьяна прижалась ко мне еще теснее. — Ты мог бы, пожалуй, работать телохранителем.

— Есть одна красивая и умная женщина… И я бы не прочь стать ее бодигардом.

— Ты нанят, — с улыбкой сказала Татьяна.

Я сложил окурки в пластиковый пакетик.

— Таня, мне нужно отлучиться на какое-то время.

— Куда ты собрался, Артур?

— В наш «старый» дом… Схожу, заберу оставшиеся вещи.

— А если туда Джито и его люди уже приехали?

— Не думаю.

— Я с тобой.

Я привлек жену к себе.

— Ты останешься здесь. Мне одному будет проще, если…

— Если — что?

— Ничего, — сказал я. — Все будет нормально.

Я выложил на стол сотовый.

— На всякий случай, — сказал я. — На внешние звонки не отвечай; в книгу внесены номера оперативных служб.

Мы подошли к двери.

— Как только уйду, закрой дверь на ключ. Меня не будет… примерно час. Никому не открывай, кроме меня, естественно.

Я ободряюще улыбнулся; поцеловав жену в губы, выбрался из комнаты.

От нашего нового адреса до Оксфорд Авеню пятнадцать минут хода бодрым шагом. У меня ушло чуть больше времени, поскольку я выбрал не прямой маршрут, но обходной — пришлось немного покружить по местным переулкам.

Я вышел к кварталу, в середине которого находится наш прежний дом, с тыльной стороны. Перелез через невысокую кирпичную стену, после чего оказался во внутреннем дворе соседнего строения. Преодолел еще одну стену — метра в полтора высотой. Спрыгнув, оказался в тесном дворике, заставленном рухлядью — старый холодильник, несколько тумбочек, тачка, которую где-то нашел Николай, пара сломанных велосипедов…

Открыл одну из тумбочек. Взял спрятанный там ключ от двери запасного входа. Отпер ее. Когда прошел на кухню, стали отчетливо слышны доносящиеся из гостиной голоса — мужской и женский.

Некоторое время я прислушивался к звукам человеческой речи.

В гостиной находятся двое. Голос одного опознал без труда — это наш приятель Николай. С ним в гостиной была, как я предположил, одна из соседок, из числа новеньких, молодая женщина, полька.

Я направился в гостиную. На столе упаковка баночного пива Carlsberg, пакет с чипсами; на одной тарелке сыр ломтиками, на другой отваренные креветки. Тень, увидев меня, от удивления едва не выронил початую банку пива.

— Папаня?..

— Иди за мной, — негромко сказал я.

Я отпер дверь нашей комнаты. Спустя несколько секунд в комнату вошел Николай.

— Папаня… а чего так рано приехали?

— Я один. — Открыв шкаф, я достал с верхней полки дорожную сумку. — Кучеряво живешь, Николай…

— Так я же, ира… Я вчера деньги получил.

— Рад за тебя.

— А где Татьяна?

— Ждет в другом месте… Собирайся, мы сваливаем отсюда.

— Че-его? — Тень уставился на меня. — Что случилось?

— Одному индусу в торец закатал. — Я принялся укладывать в сумку те вещи, которые мы не забрали вчера. — Джимми, — уточнил я. — Сломал ему нос.

— Фига себе…

— Собирай вещи! И в темпе… в любой момент могут приехать Джито и компания сикхов.

— А куда… куда ты собрался?

— Мы сняли комнату в другом доме. Ну? Чего застыл?! Собирайся! Через десять минут нас уже не должно здесь быть.

— Э-ээ… Я никуда отсюда не пойду, Папаня.

Теперь уже я удивленно уставился на приятеля.

— Мне тут, ира, в комнату эту вот женщину подселили. — Николай ухмыльнулся. — Так что мне и здесь неплохо.