Только возле своего дома сделал последнюю остановку. Начинать вести меня они должны были отсюда! Неторопливо оглядываюсь… Да, вот же он! Молодой парень стоит у соседнего подъезда и возит пальцем по смартфону… Чёрная вязаная шапка, промокшая тёмно-зелёная куртка с капюшоном, чёрные джинсы и чёрные кроссовки. Очень даже тёмная личность!
Последний раз вдыхаю и ныряю снова… Подъезд… Здесь я уже никому не виден. И я, с облегчением, выныриваю опять. На пятый поднимаюсь лифтом. К соседке за ключом заходить не нужно. Вот и моя дверь… Вхожу и запираю… И усталый опускаюсь прямо на пол… Стоять даже не могу… Минут пять сижу так и ничего не пытаюсь сделать. А дел теперь у меня много!
Во-первых, надо позвонить Богданову, и как-то мягко объяснить, что он был прав. Я тут же достаю из кармана целый и невредимый китайский смарт и отправляю запрос Богданову. Через пять секунд приятный женский голос объявляет, что абонент недоступен, и просит оставить сообщение после сигнала… Значит, Юрий Маркелович уже уехал… Или улетел. Связаться с пассажиром самолёта невозможно… Что же мне делать? Вяземский почти уволился, а я там знаю одного только младшего лейтенанта Кузьмина. Но я для него никто, и слушать меня этот младший лейтенант не будет.
Оставался только последний выход, через майора.
— Иннокентий Семёнович, доброе утро!
— Здравствуй, Валера!
— Богданов уехал. — это я сказал в большей степени утвердительно. — А у меня появились дела к вашей фирме! Помните, Юрий Маркелович говорил, что за мной будет вестись слежка? Так вот! Я это сегодня обнаружил. И меня грохнули по голове и увезли бог знает куда! И там чуть не застрелили…
— Но с тобой всё в порядке? — Иннокентий Семёнович как-то очень беспокойно отреагировал. — Ты где?
Я вздохнул. Но отступать не стал.
— Я сейчас дома! А то, что произошло… Давайте условно это будем считать предвидением… Меня заманили в машину… Заманили, это я для ясности… Я вообще-то туда сам сел… И, не успели отъехать, шарахнули чем-то по башке… Очнулся уже в багажнике, связанный. И, пока ехали, я сумел развязаться… — мой рассказ всё больше походил на бред. — А потом остановились…
Всё. Дальше похожесть на правду исчезает полностью. Но, делать нечего, продолжаю:
— Там я начал бороться с кавказцем, а меня сзади кто-то застрелил…
Иннокентий Семёнович молчал. И я добавил:
— Всё! Простите, Иннокентий Семёнович, не знаю даже, что ещё сказать…
Вяземский не засмеялся.
— Предвидение, говоришь… Если бы я тебя столько лет не знал, решил бы, что всё враньё. — я лично был знаком с ним только две недели, но тут же сообразил, что он говорит о своих годах, проведённых в его варианте будущего. — Но ты, просто, чего-то не договариваешь…
Он прав. А я даже не знаю, как признаться, что могу гулять в прошлое безо всяких устройств. Вспоминать свои сны и доходчиво объяснять у меня теперь нет времени. И я решаюсь на бескомпромиссный вариант:
— Всё объяснить пока не смогу! Но запишите: тёмно-серая Ауди-100. Номер сзади: эм, сто шестьдесят девять тэ-тэ, сорок шесть рус. Это курская область. В машине двое. Мужчина с чёрной бородой за рулём, а женщина, в шалевом платке на плечах, сидит сзади. У обоих пистолеты, и они на всё готовы! В багажнике ящик с промышленным динамитом и сумка с заряженными рожками от калаша. Повторяю, они очень опасны! И сейчас стоят во дворе дома Правобережная, 57. Если я не выйду из дома, они так и будут ждать. А у второго подъезда, на Правобережной, 65, дежурит третий: тёмная зелёная куртка, чёрные штаны, чёрная шапочка. Молодой, лет двадцать. Стоит сейчас и играет со смартфоном. Когда я выйду, он пойдёт за мной, а, когда пройду дом 57, за мной Ауди тронется. У цветочного магазина они меня нагонят и попросят помочь добраться до моста…
— Понял. Никуда пока не ходи! Я перезвоню минут через десять…
И связь прервалась.
А я вздохнул снова и ощупал голову на затылке. Какой-то зуд от того удара оставался, но следов удара, как и боли, уже не было…
И тут позвонила Лика.
— Здравствуй, милый! Я по тебе соскучилась уже просто не знаю, как! Ты мне всю ночь сегодня снился!..
— Здравствуй, любимая! Я оставил тебе ключ у соседей в девятнадцатой. Просто скажи им, что ты Анжелика… Как твоя подготовка к экзаменам?..
Я продолжал сидеть на полу у входа. И мы повисли с Ликой на связи минут на пять. Пока она не дошла до своей школы. А потом сразу включился Вяземский:
— Валера, нам для подготовки нужно ещё минут тридцать-сорок. А я тебе сейчас объясню, что мы будем делать…
План был следующий. Я должен служить подсадной уткой. Для этого, как и раньше, я должен выйти из дома…
Потом я, наконец, поднялся с пола. Нет, это была не усталость. Это был какой-то хронический пофигизм… Я, имея на руках только собственное желание, создал прямо сейчас многократные временные парадоксы, о которых меня предупреждал дядя Витя. И каждый последующий из них, отменял предыдущие. Я возвращался во времени и менял сложившееся положение вещей… Не имея для этого никакой технической базы. И документальной фиксации происходящего тоже быть не могло! Потому, что я создавал парадоксальное время! И менял события только по собственному сценарию и на один раз… Если бы всё шло своим чередом, сейчас я лежал бы уже в яме в лесу с отверстием в голове, явно несовместимым с жизнью…
И вся моя жизнь теперь, вероятно, будет такой парадоксальной. Я, вырываясь из отрицательных обстоятельств, буду менять их в своих интересах на положительные. И никто об этих моих фокусах никогда не сможет узнать… И все будут считать меня удивительным везунчиком.
Как это всё противно! И как, в то же время, замечательно!
Сейчас Иннокентий Семёнович подготовит эту свою великолепную операцию. Последнюю, вероятно, в его карьере. И в истории про машину времени тоже. И она, эта операция, теперь должна будет войти во все учебники. Я один смогу собрать для этого всё. И мне одному это по силам.
Вяземский пришёл через пятнадцать минут ко мне лично. Запыхавшийся, с тяжёлой сумкой в руке.
— Трое снайперов уже заняли свои позиции. — сказал мне он. — А это тебе. Надевай быстренько, я помогу.
И он достал из сумки тяжёлый белый бронежилет. Это было совсем не то, что было нужно мне. Я подошёл к майору вплотную и взял его за плечи руками.
— Иннокентий Семёнович! Ты ко мне пришёл, значит ты мне веришь! Не останавливайся, продолжай верить!.. Бронежилет не нужен! От случайной пули он меня убережёт, а от выстрела в голову в упор — нет! К тому же это сильно затруднит мои действия там, в машине…
И Вяземский меня внимательно выслушал. Ведь это был совсем другой Вяземский! Не теряя времени мы с ним обсудили все детали новой стратегии. И он тут же разъяснил всё своим ребятам, готовившим захват.
И вот я снова шёл по своей улице как бы на работу. Правда, на работу я уже безнадёжно опоздал. «Чёрный мальчик» где-то вдалеке шёл за моей спиной, делая неестественные петли в проезды, возвращаясь и продолжая за мной исподволь наблюдать. Никаких посторонних машин я за время, пока иду, не видел. Но надеялся, что ребята Вяземского не осрамятся. Вот двор пятьдесят седьмого дома. Ауди стоит на прежнем месте. Водитель и пассажир сидят в ней. Так что могут догнать меня даже раньше магазина цветов. Но я в себе уверен. У меня всё получится!
Возле магазина, только на несколько шагов дальше, Ауди останавливается возле меня.
— Земляк! — снова обращается ко мне бородач. — Не поможешь? Мне нужна улица Сенная. Не могу найти…
Он в кабине шуршит какими-то картами. Странно, почему вдруг такие изменения. Я к этому совсем не был готов. К тому же был уверен, что Сенной улицы у нас не было. Свой-то город я знаю. Но это всё же надо было проверить. И я решился начать исправления прямо сейчас. Вдохнул и ломанулся обратно. Далеко ходить для этого было не надо. Когда я вернулся за проезд, где стояла машина, сразу вышел из транзитного времени. Оглянувшись, убедился, что «чёрный мальчик» по-прежнему за мной, достал смартфон и задал вопрос по улице Сенная. Да, была когда-то такая улица. Кто бы мог подумать? Но в 1948 году её переименовали в улицу имени Маршала Василевского. Поразительно! Улица Маршала Василевского тоже была на пути к мосту. Так что я теперь был уверен, что меня собираются везти именно этим путём. Странно, что парень из дальних краёв, знал улицы в нашем городе даже лучше, чем я.