— Я уж думал, что тебя замели! — голос обрадованный.

— Ну, нет! Нас вдвоём с Марией Владимировной остановить почти невозможно! А как дела у тебя?

— После твоего исчезновения у меня всю квартиру перерыли… Я пионерский значок где-то в комнате в прошлом году потерял, а они, спасибо им, нашли! Да, и пакет тот, что за мусорным ведром был, представь себе, забрали! И бумажку какую-то за шкафом нашли, тоже забрали. А обязательство, которое ребята подписали, даже не открывали. Так на окне и лежит. То, что они Машеньку искали, я не сомневаюсь. Размер они знают, ты им показывал.

— Ну, да. Было такое дело. А у ребят как? — мне очень не хотелось, чтобы у них были из-за меня проблемы.

— Да, в основном, никак. У Сергея обыск провели не только в квартире, но и в гараже, и на работе. Петька легче всех отделался… А у Олега матери потом скорую вызывали. Сейчас она где-то в кардиологии лежит…

Меня это, как обухом по голове! И это всё из-за меня! Не только из-за меня, конечно. Но своей львиной доли ответственности я с себя не снимал…

— Кстати, Валера, я краем уха слыхал, они говорили, что и телефоны контролировать будут! Так что долго ни с кем не говори… И телефон сразу выключай! И уходи… Меняй дислокацию.

— Понял! — сказал я и сразу отключился.

Действительно, надо вести себя осторожней. Впрочем, если ребята Иннокентия Семёновича мой звонок отследили, не имело смысла отключать телефон. Пусть будет включен, пока я здесь.

Я сунул Самсунг в другой карман куртки, оставленной на вешалке, и пошёл готовить себе завтрак. Ведь почти сутки ничего не ел. Я жарил яичницу и поглядывал в окно. Опасался, что мне не дадут спокойно поесть.

Но завтрак прошёл мирно. Зато сразу после завтрака стал звонить смартфон. Лика?.. Димка?.. Звонил Самсунг, значит, кто угодно, кроме Лики. В трубке прозвучал знакомый голос:

— Добрый день, Валерий Евгеньевич!

Звонил майор Вяземский. Мне сразу захотелось выдать ему всё, что заслужил. И про обыски, и про мать Олега… Но я поневоле стал приспосабливаться к более мягкой манере собеседника.

— Доброе утро, Иннокентий Семёнович, дорогой. Если вы, конечно, можете считать такое утро таким уж добрым!

— Да, я согласен с вами! Не всё у нас получается гладко и мягко…

— Ну, у нас-то с вами как раз ничего мягкого не было… Чего вы, кстати, хотели найти? Часы?.. Или меня?..

— А чего же вы, Валерий Евгеньевич, хотели? Мы как-то договаривались, что вы, в обмен на письмо, дадите ознакомиться со своими часами. А вы похитили письмо и на наш договор наплевали. Так дела не делаются! Чего же вы теперь от нас хотели?..

— Я хотел, чтобы вы моих друзей оставили!.. И ко мне на работу не направляли сотрудников! Вы стараетесь мою жизнь сделать невыносимой! — я, не в силах сдерживаться, это почти кричал.

— Если вам друзья и работа так дороги, давайте, Валерий Евгеньевич, попробуем договориться. — с мягким нажимом на «попробуем», произнёс майор.

Я вздохнул. Договариваться мне было необходимо. От этого зависело всё, чего я добился за двадцать три с лишним года своей жизни. Но у меня было то, на что ни в какой игре ставить было нельзя. Потому что нельзя было проигрывать даже в принципе.

Вернулся назад на кухню и выглянул в окно. Всё вроде бы было тихо. Никаких посторонних людей, машин… Может быть майор ничего против меня и не замышлял в данный момент.

— Ладно! — согласился я. — Давайте попробуем! Вас интересует знакомство с часами, а я хочу получить назад свою жизнь. Но на всё ради этого я не пойду. И, возможно, договориться у нас не получится. Ставки слишком высоки. И проигрыш любого из нас — трагедия!

— Валерий Евгеньевич, о какой трагедии у вас может идти речь? Всего лишь расстанетесь с часами. А я вам гарантирую всемерную помощь государства…

— Вы что, меня подкупить хотите?.. — резко сказал я.

— Подкуп — это не наша политика! Я вам предложу интересную работу! Интересную и хорошо оплачиваемую! Ведь автомеханика не ваш профиль. Ваш преподаватель кафедры ДВС Василий Васильевич Кондратьев отзывался о вас, как о талантливом и самостоятельном инженере. Он не мог поверить, что вы работаете «жестянщиком» за сорок рублей!

Вот дела! Главная ищейка и в Политех уже наведалась! Да, в том, что Вяземский сказал, была значительная доля правды. ВасВас научил меня многому. А я на новой своей работе занимался унизительно простой и почти неквалифицированной работой. Но сорок тысяч просто так на кусте не висят! Батя меня за это тоже корил. Надо ли было учиться пять лет, чтобы потом работать слесарем?

— Вы, Иннокентий Семёнович, что-нибудь конкретное предлагаете? — мне просто было интересно знать, к чему он клонит.

— Да! — сказал майор. — В Воронеже, например, нужен начальник конструкторского отдела. Такая же оплата, как у вас, но зато, какие возможности роста! Будете чувствовать себя нужным. Вы человек деятельный. Я знаю. И на этом не остановитесь… И с вашими отзывами, я думаю, вас даже без конкурса возьмут! Ну, а если не возьмут, можно ещё чего-нибудь подобрать. Идёт?

Воронеж. Интересное предложение! Но я в Политехе специализировался по двигателям внутреннего сгорания, а Воронеж, всем известно, это газотурбинные двигатели. Что-то у Вяземского не всё вяжется! Без конкурса…

Я вздохнул. Но противоречить не стал.

— Что вы хотите знать о часах? — я уже подобрал более-менее безопасную тему. — Только не говорите мне, что хотите знать всё! Я немного скажу об источнике питания. Скажем так, принцип работы его никому не известен. Только он уже функционирует более пятидесяти лет. И в подзарядке с тех пор ни разу не нуждался. Во время переброски… — я остановил себя, замолк и задумался, не сказал ли чего лишнего. Переброска переброске рознь. Под это понятие можно подбить всё, что угодно. И я спокойно продолжил. — …он начинает выделять тепло. А когда закончит, переходит в «холостой» режим. Смею вас уверить, такой технологии ни у кого больше нет и не будет в этом столетии… Ничего личного, Иннокентий Семёнович, но часы я вам не отдам!.. — совсем неожиданно завершил свою речь я.

В это время у меня за спиной послышался какой-то щелчок. Я удивлённо оглянулся. Вот это да, снова мой двойник! Майору знать про двойников не надо было, и я торопливо дал отбой связи…

— Что случилось?

Валерка-2 молча положил мне руку на плечо и слегка встряхнул. Потом как-то заторможено произнёс:

— Рви когти! Через полторы минуты они какой-то газ пустят… — сказал двойник совсем чужим голосом.

— Какой газ?.. Куда?.. — у меня от волнения какое-то отупение началось.

Двойник, не глядя больше на меня, неожиданно надавил на рычажок с молнией у себя на браслете и тот, загудев, растянулся.

— Не стой!.. Торопись!.. Время!.. — хрипло просипел он. У него были ещё какие-то слова, но это было всё, что я сумел разобрать в его, потерявшей внятность, речи.

И снова Валера-2 щёлкнул выступившим рычажком и стал, не обращая на меня внимания, набирать цифры… А я стоял и глупо хлопал глазами… Что происходит? Почему двойник отключил не отработавшую до конца программу? К чему теперь это нас приведёт?

С новым лёгким щелчком двойник, даже не оглянувшись на меня, словно Профессор, исчез. Какой газ? Что он мне голову морочит? В доме нет газа, у нас же электроплиты…

Я сходил в прихожую и сунул Самсунг в карман куртки на вешалке. Нельзя оставлять его здесь. И вернулся на кухню. Часики по-прежнему у меня на руке. Я их и не снимал с самого утра. Поэтому, на всякий случай, я забил по сотне во вторую и третью строку. Малая аварийная программа. И снял защиту до последнего нажатия… Мало ли что! Нужно ко всему быть готовым… Тем более, когда меня предупредили!

Какой-то шум послышался в прихожей. Вроде, негромкое гудение. Я вернулся туда и увидел какое-то движение под дверью. Мне показалось что-то пушистое извивается на коврике… Потом, когда пригляделся, увидел, как пылинки вились в струе пара, идущей от двери… И тут же я почувствовал скверный запах. Газ! Так вот оно что! Я бросился к кухне, на ходу просовывая палец под корпус… Удар, вспышка… И вот тот Валерка со смартфоном у уха, поворачивается ко мне. Голова у меня уже кружится. Гадость какая! Мерзкий привкус во рту.