Девушка. Перед ним действительно оказалась девушка. Только вот… Живого места на ней почти не было. Одежда изорвана. Короткие волосы спутаны и испачканы в крови. Кровь и на одежде есть, помимо грязи. Создавалось впечатление, что на нее кто-то напал, а после притащил в окрестности его деревни и выбросил?! Кто же посмел так обойтись с девушкой?! С продолжительницей Рода?! Гнев начинает клокотать в груди мужчины. Его самого изумляет такая реакция на чужачку. У них, конечно, принято женщин защищать, но такое происходит впервые. Староста принюхивается, чуть поддавшись вперёд, пытаясь понять, чтобы с девушкой не так, отчего-то сама мысль о том, что ей кто-то навредит, заставляет его рычать. Словно… Словно она его семья. Его жест повторяет и его жена — Рартирии, она даже непонимающе мотает головой, а потом переводит взгляд на мужа.
— Забираем её? — интересуется она полу утвердительно, и Вириам согласно кивает, хмуря брови. Неспроста на неё так отреагировал его барс. Ох, неспроста! Но он понимает, что она точно не может быть их дочерью! У них дети не пропадали и не умирали. Неужели это желание Богини, чтобы они позаботились о девушке? Но почему? На его памяти такое еще ни разу не происходило. Она особенная? Хм… Нет. Мужчина понимал, что сейчас они точно ничего не узнают, пока она не придёт в себя. У него не осталось выбора, поэтому подхватив девушку на руки, он максимально осторожно понес её в сторону своего дома, замечая, как за нами начинает тянуться процессия из жителей.
— Пошли все по домам! Нечего вам тут делать! — прикрикиваю он недовольно, чуть повернувшись в сторону жителей. — Так я сейчас всем работу найду! — поняв, что они делают что-то не то, все быстренько исчезают с его поля зрения, не решаясь спорить. В конечном итоге, он — лидер деревни, ему решать с кем и что делать. Вздохнув ещё тяжелее, Вириам качает головой и быстрее идет в сторону дома, прислушиваясь к сердцебиению девушки. Впрочем, это ничего не дало.
Занеся несчастную в дом, он кое-как укладывает её на кушетку, решив сначала привести её в порядок, прежде чем укладывать на постель. Одежду просто так снять не удаётся. Видимо кровь слишком сильно присохла, отчего каждая попытка сопровождалась тихим постаныванием. Странно, что она ещё не очнулась от боли, хотя пора бы. Рарти, быстрее мужа понимает, что так они ничего не добьются, решает всё взять в свои хрупкие ручки. Таз с тёплой водой появляется неожиданно быстро — теперь дело идёт как-то быстрее. Одежду после нескольких попыток снять, не повредив, они решают попросту содрать, не заботясь о целости. В конце концов, вряд ли когда она проснётся её очень будет волновать собственная одежда. Рарти, конечно же это не понравилось, но выхода просто не было.
— Что с ней происходило, раз у неё такие раны? — ошарашено выдыхает жена старосты, смотря на все новые и новые раны, что открывались их взору. Перед ними предстала не самая лучшая картина. На бедняге живого места не было: всё было в синяках, ссадинах и порезах. Девушку словно только что из-под ножа опытного палача выпустили! Невольно закрадывалась мысль — кому же надо было ей в плен попасться, чтобы с ней поступили…так?! Неужели Хаултуриты вернулись в эти края?! Ещё этого им не хватает! Чёрт, если это так, то это далеко от хорошего! — Вириам, мы не можем её так оставить. Бедная девочка, что же с ней произошло? Как только живой и нетронутой осталась? — причитает Рарти, и только сейчас Вириам начинает прислушиваться к аромату. Нетронутая. Видимо, не успели или потеряли интерес из-за её изуродованного вида.
Вымыть незнакомку у них получается с трудом. Сложно ведь сказать, что именно с ней случилось. Можно предположить, что у девушки есть переломы и трещины в костях. Особенно в тех местах где очень большие синяки, но если так, то нужен целитель, что сможет хотя бы правильные рекомендации дать. Староста, поджав губы, решает, кого же отправить за целителем в город, но получается, что ему и ехать. Не хочется Вириаму в эльфийские леса. Там к ним не самое лучшее отношение, но именно там можно купить необходимые лекарства. Эльфы всё же лесной народ, хотя и его клан тоже не вовсе полевой. Ладно, это всё потом, вначале ему надо было решить вопрос с её нахождением в деревне. Появлении девчонки после Магической бури не сможет ни вызвать недовольства некоторых особо привередливых жителей. Однако он решил разбираться с проблемами по мере их поступления.
Несколько дней проходят беспокойно. Целитель, за которым он ездил, от вида девушки даже вздрогнул, а потом принялся лечить. И главное не абы как — лишь бы не умерла и отдать дальнейшее лечение в их руки — а именно вылечил. Кости полностью срастил, трещины по его словам тоже. В общем, всё вроде хорошо, но боль убрать он был не в силах, так что девушка некоторое время не сможет нормально ходить. Не так уж и плохо, главное, что потом проблем у неё не будет. Староста со своей женой после слов доктора с облегчением вздохнули, словно в постели не чужачка была, а в самом деле их дочь.
— Вам повезло. Богиня по какой-то причине отметила её и передала вам на попечение, — сказал староста тогда, после чего покинул дом. Его интересовало, правда ли, что Богиня решила отдать нам свою последовательницу? А последовательница ли? На ней нет никаких опознавательных знаков служителей Богини Кодея, а уж их всё знают. Сколько бы богов тут не было, но именно она создала этот мир и позволила остальным прийти сюда для того чтобы жить. Это знают все, потому и относятся к ней очень уважительно.
К тому же он заметил, что жители не то чтобы недовольны нахождением девушки в деревне, но и особой покладистости не выказывают. Нет-нет, да намекнут, что она могла с собой хаултов привести, а это не безопасно. Однако этих дикарей не было в округе, и никто не пытался напасть на деревню из-за девчонки. Тогда что? Или же она вообще изначально была не тут? Может она попросила Богиню о помощи, и та переместила её к ним. Говорят, она не оставляет без ответа тех, кто просит о помощи искренне. Не им оспаривать решение Богини, у них просто нет другого выхода, кроме как просто ждать, а потом выяснить случившееся.
Их надежды на разъяснение ситуации не оправдались. Девчонка притворилась, что потеряла память, хотя он точно мог сказать, что она врёт на этот счёт. Пусть её слова не являлись полной ложью. Например то, что её семья погибла или то, что на неё напали. Но она действительно не знала многого из того, что её окружает и с интересом изучала всё, что попадалось на глаза. Однако в разрез с её историей шла её же собственная реакция. Что-то старосте подсказывало, что потерявший память человек ни за что не станет так спокойно на всё реагировать, скорее — его всё будет пугать, и первое время он бы вообще не стал выходить из комнаты. И всё же наблюдать за её метаниями ему тоже любопытно.
Она старалась узнать этот мир. Прекрасно понимала, что просто так её тут держать не будут, даже если относятся хорошо. Хочешь чего-то, предложи что-то взамен. И она предложила свою посильную помощь в домашних делах, где не надо особо напрягаться и терпеть боль. С этой стороны нареканий к ней не было, ведь в принципе, кому какая разница кто ты, и почему ты оказался в такой глуши, да ещё и при таких обстоятельствах. Если ты не несёшь угрозы, помогаешь и не делаешь ничего, что могло бы усложнить жизнь другим, то и цепляться к тебе никто не станет. Таковы тут правила. Ведь мало ли, что может в жизни случиться. В его деревне далеко не все мужики всегда работали в поле, некоторые решили просто осесть где-то после долгой работы наёмником или ещё кем. В общем, не самые светлые личности. Конченых отморозков, конечно, нет, но и с теми, кто тут живёт, лучше лишний раз не шутить.
И всё же она казалась старосте забавной. Решиться зайти в дом, что даже с виду не даёт надежд на спокойное существование в нём. Он, конечно, слышал, что ей его хотят предложить — мол, испытаем на прочность. Да только кто ж знал, что ей всё понравится и она захочет лишь перестроить несколько комнат?! Вириам тогда так долго с них смеялся! А мужики откровенно краснели, понимая всю глупость своих действий. Девчонка не дура. Может она и не знает ничего о мире, что её окружает, но уж понять всю прелесть того домика наверняка смогла. Он-то добротный. Сколько лет стоит? Три сотни? Или и того больше? Не мало, да? И он всё ещё стоит, хоть и покосился неслабо.