Я прочищаю горло.

– Я не должна была. – Мой голос звучит хриплым шепотом, и мои вопросы остаются недосказанными.

Он качает головой, всё ещё избегая зрительного контакта.

– Да, ты не должна была.

– И ты не должен был, – говорю я, мой тон более обвинительный, чем я подразумеваю.

– Ты права.

Мне нравится быть правой, но в этом случае мне жаль, что я была права. Тишина неловко замирает между нами.

– Мне нужно идти.

– Подожди, – говорит он, снова останавливая меня рукой. – Мне нужно что-то сказать.

Мы оба пристально смотрим на его руку, на моей ладони.

– Несколько секунд назад это вызвало у нас неприятности. – Я двигаю рукой так, что его рука падает, затем обхожу его и забираю свой клатч, вешая его через плечо и двигаясь к двери. Я должна заставить передвигаться каждую ногу, одну за другой, и не посмотреть на него снова, потому что, если я это сделаю, я не знаю, что произойдёт.

– Это несправедливо, – тихо говорит он, когда я добираюсь до дверной ручки. Душераздирающая боль в его голосе, даже в его мягкости. – Ты была моей сначала, и я не могу перестать думать о тебе. Ни на секунду с той ночи.

Я закрываю глаза, сжимая их, словно пытаюсь выжать слова из головы, как будто их никогда и не было.

Это не работает.

Слова плывут в воздухе между нами. Они приземляются в моих ушах, проносятся по слуховой системе и достигают нервных окончаний, окружающих мой мозг, пока не становятся частью меня. Я уверена, что никогда не отпущу их.

Я плачу всю поездку в лифте.

Почему я так чертовски глупа?

Второй раз я убегаю из дома Марка Эштона. Я даже не дала ему возможности объяснить, что он имел в виду.

Я не могу. Не имеет никакого значения, сколько раз я повторяю то же самое глупое дерьмо в голове - я с Брайаном. Я влюблена в Брайана. Брайан любит меня. От этого не становится лучше, не помогает мне почувствовать, что я делаю правильно. Не излечивает моё разбитое сердце.

По крайней мере, на этот раз у меня есть солнцезащитные очки, поэтому я надеваю их и плачу, пока жду на стоянке парковщика. Я продолжаю плакать, когда мне возвращают машину и я еду домой.

Его слова повторяются вновь и вновь, как песня, которую он может петь мне. Это несправедливо, несправедливо, несправедливо. Ты была моей, моей, моей сначала. Я не могу перестать, перестать, перестать думать о тебе.

Его брат был прав.

Реальность поражает меня с силой урагана.

Марк говорит правильные вещи, делая все возможное, чтобы очаровать меня, чтобы попытаться украсть меня у Брайана. Для него это просто игра, но он использует мои эмоции в качестве своей пешки, и это несправедливо по отношению ко мне.

– Эй, как твоя ночь – начинает Джилл, но когда она видит, какая я вошла, она останавливается, смотрит на покрытое пятнами, красное, опухшее лицо. – О мой Бог. Что случилось?

Увидев мою лучшую подругу и все её переживания, возникает ещё одна вспышка рыданий.

Она обнимает рукой мои плечи и ведёт меня на диван.

– Что сделал Брайан?

Я качаю головой.

– Кто это сделал?

Я выдыхаю дрожащее дыхание, и произношу его имя на следующем всхлипе, когда я падаю на диван.

– Марк.

Она садится рядом со мной.

– Этот долбаный мудак. Что он делал?

Я люблю её. Мне нравится, как она поддерживает меня, не зная истории. Мне нравится, что, несмотря ни на что, она на моей стороне. Я качаю головой.

– Не так. Думаю, я люблю его.

– Конечно, да, детка. И я тоже. Он Марк Эштон. Все его любят.

– Но Брайан. – Я заливаюсь слезами.

– Ты любишь Брайана?

Я киваю.

– Думаю, да.

– Начни с самого начала.

Я совершаю ещё один дрожащий выдох.

– Этим вечером я отправилась в квартиру Марка, его не было в городе. Затем Брайану поздно ночью позвонили, и ему пришлось немедленно отправиться в Хьюстон. Я осталась, потому как всю ночь пила вино. Когда я встала утром, я была совсем одна в пентхаусе. Затем вошёл Марк.

– О, дерьмо. – Она сидит на краю дивана - словно она на краю своего места, ожидая, когда я расскажу свою историю. – Что случилось?

– Он поцеловал меня.

– Боже мой, Риз! – Она схватила моё запястье. – Что это значит?

– Это ничего не значит, кроме того, что я обманываю Брайана. – Я отряхиваю ее.

–У тебя был секс с Марком?

Мои брови сдвигаются в замешательстве.

– Да, почти два месяца назад.

– Не сегодня?

Я качаю головой. Я знаю, что она понимает, что поцелуй, возможно, не рассматривается обманом, но я не ищу лазейки. Я виновна в своём преступлении. Я не была инициатором, но и не остановила его.

Она складывает руки на груди.

– Ладно, вы поцеловались, что потом?

– Он прекратил это, и я ушла.

– Это всё?

Я качаю головой.

– Он сказал кое-что, когда я вышла.

– Что он сказал?

– Он не может перестать думать обо мне, – перефразировала я.

– Боже мой, – говорит она в третий раз с тех пор, как я вошла в дверь.

– Не имеет значения. Мне нравится Марк. Я даже люблю его. Но я смогла полюбить Брайана. Марк не хочет меня, он просто не хочет, чтобы я была у Брайана.

– Я не знаю, – говорит Джилл. – Я видела, как он смотрел на тебя на вечеринке. Не думаю, что это игра для него.

– Это не имеет значения. Брайан - правильный выбор. – Я говорю это непреклонно, в основном, чтобы убедить себя, что это правда. - Безопасный выбор.

Она раздраженно рассмеялась.

– Безопасность и любовь не сочетаются, детка.

Двадцать четыре

Три дня.

Прошло три дня с тех пор, как я видела Марка.

Три дня с тех пор, как я видела Брайана – теперь я думаю так.

Я не уверена, по кому я больше скучаю. Я не знаю, кому принадлежит моё сердце.

Когда Брайан уехал из города, Марк постоянно занимает мои мысли, дни становятся медленными и утомительными. Джилл взяла отпуск с работы на пару дней, чтобы сопровождать Беккера в командировку в Сан-Франциско. Тесс с несколькими друзьями уехала в Мексику, и я осталась наедине с мыслями. Это постоянный шквал мыслей, я задаюсь вопросом, правильно ли я поступаю, и это окончательно заставляет меня решить, что мне нужно выбраться из города. Итак, после того, как я отправляю смс маме, чтобы убедиться, что они будут дома, я упаковываю дорожную сумку и отправляюсь к ним.

Пять часов дороги в машине до Феникса дают мне много времени для размышлений. Иногда я включаю громкость радио га максимум, пока мои уши не начинают болеть, а в голове стучать, но в какой-то степени головная боль более утешительна, чем мои мысли. А затем, когда раздаётся песня Vail, круговорот повторяется.

Я должна была удалить эту музыку из своего плейлиста до того, как забралась в проклятую машину.

Я пропускаю их песни, песни, которые утешали в трудные времена и были со мной в хорошие. Перематываю их. Они всё ещё моя любимая группа, несмотря ни на что, и я скучаю по их музыке. Я скучаю по его голосу. Я пропускаю звук его ловких пальцев, вырывающих гитарные струны. Но это слишком сложно, слишком свежо, слишком близко к сердцу.

Разговоры с Брайаном стали короткими и сжатыми с момента его признания в отношении его бывшей. Я не обвиняю его в том, что он немного злится на меня за вырванную из него правду, когда он не был готов, но если у нас есть шанс быть вместе, то начинать необходимо с честности.

Боже, я такая храбрая лицемерка.

Вероятно, было бы проще просто отпустить Брайана. Начать сначала, найдя кого-нибудь другого, к кому у меня нет такой эмоциональной привязанности.

Но чувства к Брайану тоже сильны, и моя эгоистичная сторона не может отпустить его.

Крошечная часть меня не может не спросить, не хочу ли я не дать уйти Брайану, потому как он моя связь с Марком. Он - моя гарантия, что я снова увижу его брата. Что бы ни случилось между ними, должно быть, уже в прошлом теперь, Брайан остановился у него. Сердце Брайана должно быть больше, чем я предполагала, и, возможно, он уже простил Марка.