Неподалеку приземляются Сэйми и Баббар, а за ними Рино и все те, кто тренировался на ристалище.

Два отшельника замирают, когда в воздухе возникает полукруг из десятка шейдим с цепными копьями.

Лифантия склоняет голову и коротко улыбается:

— Надо бы продумать сигнал отмены. Сэйми, возьми детей и расскажи всем, что тревога была ложной.

Она кивает в ответ и молча исполняет просьбу отца, шепча перед отлетом:

— Не забудь, принц. Ты должен мне.

— Прошу вас, извините за такую встречу, — хриплый голос Лифантии звучит так мягко и дружелюбно, что даже Лераиш чувствует, как его сердце успокаивается. Старый шейдим делает знак, и солдаты, что окружают выступ полукругом, разлетаются. — Здесь вам ничего не угрожает. Здесь — вы в безопасности.

— Они немного боятся, — говорит один из отшельников, найдя в себе силы преодолеть растерянность от зрелища воинственно настроенных шейдим. — Привязались к нам пока мы сюда шли.

— Вы, наверное, голодны. Давайте вместе поужинаем.

Лераиш отходит в сторону, пропуская вперед Лифантию, отшельников и двух девочек, старшая из которых останавливается и одаривает его пристальным взглядом:

— А я вас знаю, — произносит она тонким, но уверенным голосом.

— Неужели?

— Я была маленькой, но я помню тот день. Все помнят. Вы принц Лераиш, который не смог долететь до кроны Колосса. И стал шейдимом, падшим, из-за ненависти к своему бессилию. Так про вас говорят.

На ступенях лестницы останавливаются Лифантия и отшельники.

— Ты веришь этому? — спрашивает Лераиш; и воспоминания о том дне заставляют напрячься все мышцы.

— Раньше верила.

Младшая сестра по-прежнему прячется за старшей, и лишь черные глаза осторожно выглядывают из-за спины последней.

— Здесь вас никто не тронет. Идемте.

По дороге к общему столу Лифантия спрашивает имена девочек. Старшая представляется Силишой, а младшая — Рокка. И чем дальше они проходят в пещеру, чем больше шейдим встречают по пути. Рокка, видя столько черных глаз и приветных улыбок, начинает чувствовать себя увереннее. Она улыбается в ответ и осыпает вопросами Лераиша:

— А у меня будут такие же черные крылья?

— Со временем.

— Они кажутся такими тонкими, — рука Рокка касается крыла Лераиша и аккуратно поглаживает его. — Такие мягкие. Они могут порваться?

— Нет, не могут.

— А на них можно летать?

— Можно. — Лераиш видит, как Лифантия улыбается пытливому допросу.

— А мне мама всегда говорила, что шейдимами становится только плохие, те, кто все время врет. А сами шейдимы это голодные звери, которые едят сырое мясо. Но мне почему-то не хочется сырого мяса. — Рокка вместе с Силишой удивленно рассматривают строения из дерева и кристаллы, фосфоресцирующие бледно-голубым светом.

Присаживаясь за стол, Рокка устраивается рядом с Лераишем. Она снова начинает задавать множество вопросов, но Силиша тут же одергивает младшую сестру, и та, надувшись, молча вгрызается в корку хлеба. Похоже, старшая сестра более обременена тяжелыми мыслями о побеге, думает Лераиш, вряд ли они теперь увидят свою семью.

— … вот так и нашли их, — заканчивает рассказ один из отшельников с запыленными крыльями, жадно откусывая кусок от вяленого мяса и запивая молоком. — Грязными, голодными. И решили сразу же отвести их сюда.

— Главное, что все целы, — говорит Лифантия, а затем обращается непосредственно к отшельникам: — отдохните с дороги. Отправитесь домой, как только наберетесь сил. Я покажу вам места для отдыха.

— А если ты женишься на мне, тогда я стану принцессой? — обращается к Лераишу Рокка, и во взгляде ее таятся коварность и любопытство.

— Рокка! — тут же восклицает Силиша.

— Что я опять не так сделала? — Руки младшей сестры скрещиваются на груди.

— Я уже давно не принц, — усмехается Лераиш.

— Значит, я не стану принцессой?

— Рокка, замолчи! Мы же в гостях!

Но в ответ старшая сестра видит только протестующий жест в виде высунутого языка.

— Теперь это ваш дом, — подытоживает Лифантия, поднимаясь из-за стола. — Пройдемте, я покажу, где ваш новый дом.

Он отводит их к общей бурсе. Рокка напоследок оборачивается и, широко улыбаясь, небрежно машет рукой Лераишу.

— До побега Силиша прислуживала в замке архонта. — Лифантия шагает по темному тоннелю, и эхо от его шагов отражается от стен. — Жаль, что ничего полезного рассказать она не смогла. Только то, что ваш брат выказывал явную симпатию к одной из Теней.

— Тессера, — констатирует Лераиш. — Четвертая из Теней даже в то время, когда я был в замке, она часто стремилась к обществу Вассаго. Хотя, что здесь странного?

— Абсолютно ничего. Разве только то… а вы, принц, помните, как выглядит Тессера? — спрашивает Лифантия, замедляя шаг.

— Конечно, как и все Тени. Только рисунок на маске, отличающий ее от остальных. И только.

— Нет, вы меня не поняли. Маски скрывают личности советниц от общества. Но члены семьи архонта должны же были видеть лица всех семерых. Вы помните лицо Тессеры?

Лераиш останавливается, ощущая в памяти странный барьер; за которым, обычно, скрывается сон настолько яркий, что еще мгновения назад он затмевал собой реальность, а сейчас известен только факт его существования. Воспоминание о внешности Тессеры находится за таким же барьером. Хотя, Лераиш полностью уверен, что видел ее лицо.

— Что случилось? — с тенью улыбки на губах, спрашивает Лифантия; и слышит в ответ те слова, что ожидал услышать:

— Не могу вспомнить. Наверное, за все эти годы просто забыл.

— Вы прожили все свое детство в обществе советниц в масках, и видели их так мало, что могли просто забыть?

— Не знаю. Почему нет?

— Вы, принц, и сами понимаете, что это неправда. Невозможно помнить то, чего вы не видели. Не ощущаете дискомфорт при попытках вспомнить лица семерых?

— Да какая разница, какое это имеет значение?! — повышает голос Лераиш, но сразу осекается, удивляясь внезапной вспышке гнева.

Лифантия же продолжает улыбаться. Той улыбкой, за которой взрослый прячет правильный ответ от ребенка, задавшего вопрос.

— Вы никогда не видели лица Тессеры, принц. И лиц Эны, Диа, Триссы, Эптиссы, Пентии, Эксии. Никто не видел.

Слыша имена Теней, Лерайе пытается вспомнить внешность хотя бы одной из них, но сознание снова врезается в барьер. Лишь фарфоровые лики и мантии. Черные крылья и мелодичные красивые голоса. Но в голове пульсирует странная мысль, говорящая то, что он видел их. Видел лица. И эта мысль нашептывается тем же мелодичным голосом, который так сильно похож на голос одной из Теней.

— Как же тогда?..

— Я думаю, что это гипноз, — Лифантия больше не улыбается, а голос его звучит твердо.

— Не может быть, — неуверенно произносит Лераиш. Словно оправдываясь перед самим собой. — Чтобы всю жизнь…

— Может. Никто не видел. Силиша отвечала так же, как вы, принц. Хотя, кому, как не служанке видеть лица тех, кому она прислуживает. Случайно или нет.

— А откуда вы это знаете?

— Лишь предположение, почва под которым становится все тверже. Ни один из отшельников или шейдим даже краем глаза не видел их внешность. — Лифантия ненавязчиво подталкивает Лераиша к выходу.

— Тогда, кто они на самом деле?

— Тени — наша основная цель.

— А что если под гипнозом мой брат, и мой отец?! — Лераиш рефлекторно сжимает плечо Лифантии. — Ведь тогда можно?..

— Просто рассказать? — перебивает Лифантия, и в несвойственной ему жесткой манере продолжает: — Стереотипы о демонической природе шейдим внушались всем хегальдинам целые поколения. Так долго, что они без зазрения совести готовы убить даже собственных детей. И, вы думаете, что теперь все можно решить одним лишь разговором?! Очнитесь, принц! Невозможно загипнотизировать все население Эрриал-Тея! Для этого создана вера культура, обычаи. И они также не прошли мимо вашего отца и брата. Вы шейдим, и ваш народ умирает от стереотипов, от жалких лживых сказок. Шеды, шейды, их дети. А вы готовы рискнуть всем и просто поговорить? А если не выйдет? Не удастся договориться? Что тогда?