День шел за днём, и способности Дэйва только укреплялись. Через месяц он мог, глядя на карту, безошибочно выдать, где и какую активность противника следует ожидать в ближайшие трое суток. Правда, за всё надо платить. Ответ Марса последовал быстро. Вначале расстроился сон. Дэйв спал меньше и меньше, и, когда удавалось забыться, проваливался в мир невероятных ужасов. Затем последовали краткосрочные провалы в сознании. Стала подводить память. Хитвол воспринимал цвета окружающего мира ярче, они были как бы контрастнее. Он отметил, что теряет способность сосредоточиться, так как весь мир для него наполнен различными звуками, которые очень отчетливо ему слышатся и отвлекают. Субъективное мироощущение привело к ускорению бега времени. Дни проносились как мгновения. В мозгу Дэйва возникало большое количество различных идей одновременно, что привело к многоплановой картине наличия нескольких миров сразу. В характере появилось больше раздражительности, подозрительности, преобладало гневное настроение. И самое противное — появились голоса. Почему-то только женские и детские. Голоса поодиночке, дуэтом или хором звали Хитвола к себе. Куда к себе, также основалось загадкой. Но разгадывать её не хотелось. Дэйв сопротивлялся как мог и, дабы не позволить себе сломаться, загружал свой рабочий день, точнее, рабочие сутки по полной. Он посещал бригады, батальоны, роты, облазил тыловые подразделения, проверил и перешерстил службу Историков — иными словами, был везде. Командный состав выл от активности генерала, к тому же прекрасно разбиравшегося во всех нюансах, и скрыть от которого даже мелкую оплошность невозможно. Добавьте сюда генерала Герла, имевшего, видимо, аналогичное поручение Вице-президента и потому совавшего свой нос всюду, но, в отличие от Дэйва, ни в чём не разбиравшегося, — и станет очевидной мечта комсостава избавиться от проверяющих.

Всё когда-то кончается, и развязка наступила, как всегда, неожиданно. В этот день утром включился Помощник:

«Хозяин, я запускаю курс лечения».

«Чем я болен?»

«Мания и общее переутомление».

«Мания? И с чего начнешь?»

«С нейролептических препаратов».

«Не чувствую в тебе уверенности. Ещё что-то?»

«Есть сомнения в диагнозе».

«Ты сомневаешься?! Обоснуй!»

«Возможно внешнее вмешательство. Попытки повлиять на сознание».

«Тоже мне открытие. Марсиане не дремлют. Или что-то новое?»

«Да. Получил ночью. По проверенным данным нашей разведки, вооруженными силами Марса теперь руководит брат убитого нами выродка — Ирины».

«Вот как! Точно?»

«Абсолютно».

«Если он осведомлён, а я думаю, он осведомлён, то захочет отомстить».

«Вероятно. Однако меня волнует не это. Он не просто брат, — брат-близнец. Мышление близнецов…»

«Знаю, знаю. Схоже и т. п. К чему лекция?»

«Ваши успехи в „угадывании“ планов марсиан могут иметь в основе взаимное проникновение в сознание вас и…»

«Выродка!»

«Точно. Тогда легко объяснить…»

«Стой, стой. Но если моё подсознание питается его мыслями, то он-то о наших планах остаётся в неведении. Как же так? Ты ошибаешься. Неверная гипотеза».

«Возможно, „в ответ“ вы получаете особую эмоциональную волну, которая может свести вас с ума».

«Отличная перспектива. Что советуешь?»

«Следует покинуть планету немедленно».

«Невозможно».

«Однако…»

«Всё! Молчи. Сам приму решение!»

И Дэйв отправился на рекогносцировку. Лишь на своём БМП. Сопровождение не взял. Одинокая машина вряд ли привлечёт особое внимание противника. Сколько крутится их каждый день, дело обычное. Хитвола же тянуло в район низменности какой-то магической силой, и, несмотря на страх гибели, он отправился в довольно рискованную экспедицию. Зачем? Зачем генералу подвергать опасности свою жизнь, делая то, что в состоянии выполнить любой сержант взвода разведки?! Дэйв и сам не знал ответа на вопрос. Марс и его обитатели упорно пытались навязывать молодому Хитволу свою волю, он же постоянно боролся с внешним давлением, и пока ни одна из сторон не вышла победителем.

На удивление, полет прошёл спокойно. Дэйв, как всегда, занимал место командира отделения, бойцы дремали на местах десанта. Внизу проносился привычный пейзаж. Ничего интересного. Наконец Хитволу надоело. Он отдал приказ пилоту:

— Давай на базу.

БМП начал менять курс. Однако чувство тревоги осталось. Из задумчивости Дэйва вывело сообщение:

— Внимание! Боевая машина в нашем квадрате. Дэйв и сам уже видел.

«БМП генерала Збигнева Герла», — подсказал Помощник.

«Что делает здесь этот болван?! Даже режим общего опознавания не отключил!»

Мертвые до сего момента холмы вдруг ожили. БМП взвыл сигналами:

«Опасность! Опасность!» Противовоздушная система противника захватила обе цели.

— Уходим! — прокричал Дэйв.

Пилот в повторении приказа не нуждался. Заложив противозенитный маневр, машина устремилась прочь из зоны досягаемости ПВО мутантов. Слава Порядку, до границы недалеко.

Почти находясь в безопасности, получили сообщение:

— БМП Герла подбит и упал.

Первой мыслью Дэйва было: «Вот повезло. Конец пришёл лизоблюду. Сам виноват!»

Тут же настроение испортилось: «А ведь повесить всё могут на меня. Типа летел член комиссии к главе, попал в беду и погиб без помощи. Ну что за сволочь этот Герл! Сдохнуть не мог как-нибудь потише и незаметнее! А-а-а-а!»

Дэйв аж застонал от огорчения:

— Разворачивай назад! Отделению приготовиться к спасательной операции!

Машина легла на обратный курс. А там её ждали.

Мозг Дэйва, как часто случалось и раньше, включился «на полную», простимулированный особой степенью опасности. Дело решали не секунды даже, а мгновения, и Дэйв понял: основная проблема — не три зенитных комплекса, которые сбили БПМ, главная угроза — в цепочке вот тех холмов. У пологого склона крайнего и дымились обломки сбитой машины. И холмы эти подозрительно молчали.

— Беру управление на себя! — приказал он изумленному пилоту и, резко бросив стелющуюся по поверхности машину вверх, всей огневой мощь ударил по двум ближайшим возвышенностям. Пока на поверхности царил ад, Дэйв круто с разворотом ушёл вниз и, вновь поменяв направление, завис над целью, сбросив УБР.

— Передаю управление!

БМП прикрывал десант сверху, УБР контролировал площадку, на которую посыпались десантники. Дэйв прыгнул последним.

— Ищем генерала!

Четверо держали сектора. Двое уже тащили тело Збигнева. БМП пошел вниз за грузом, теперь УБР прикрывал сверху.

— Загрузили!

«Можно уходить! Нет! Нельзя бросить солдат. Не поймут!»

— Всех грузим!

Бесконечные секунды, и наконец:

— Выполнено!

— В машину! Шелестов, Худман прикрывают! Дэйв первый нырнул в БМП и отстранил пилота:

— Управление!

Едва захлопнулся люк, Дэйв бросил машину параллельно холмам, вновь накрыв их залпом бортового оружия, и, подобрав на взлёте УБР, рванул на полной скорости в сторону территории противника, чем на мгновение сбил зенитчиков. Их удар прошел мимо. БМП огрызнулся, подавив две точки, но в дело вступил один из «холмов». Какая-то сила прижала машину сверху и, как прессом, давила к земле. Дэйв рванул в сторону, и БМП в последнюю секунду вырвался из ловушки, проскочив в щель между «прессом» и поверхностью. Уничтожив на-последок остатки сбитого БМП, дабы ничего не досталось врагу, Дэйв нырнул в какой-то «овражек» и по нему крадучись удалился с места боя.

— Бери управление. И быстро в госпиталь. Может, кто и жив. Через сорок минут десантники сгружали раненых и убитых. Генерал был жив. Довезли и трёх солдат. Остальных доставали по частям. Руки, ноги, головы. В общем, что закинули впопыхах. БМП отправили на дезинфекцию — отмывать кровь, выгребать мясо да кости. А Хитвол, злой до невозможности, направился в штаб.

Там уже знали о происшествии. Дэйв, не замечая собравшихся, на-правился к дежурному офицеру. Тот замер по стойке «смирно».

— Кто разрешил вылет генерала Герла?