– Ты можешь пошевелиться? – спросил он.
Над постелью взлетела призрачная рука, которой раньше не было видно, а вслед за ней появилось и всё остальное.
– Могу, – мрачно констатировал Ивер. – А вот тело не может. Ну и жутко же в нём!
– Не спеши, – покачал головой Карэле. – Давай попробуем ещё раз.
Он заставил Ивера улечься обратно и осторожно взял его за руку, отыскав её на ощупь.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Ничего, – отозвался тот.
Карэле потряс лежащее тело – сначала осторожно, потом с силой. Костяшками пальцев легонько ударил по грудной кости, отозвавшейся гулким звуком – ещё и ещё, парными, как стук сердца, ударами.
– Бесполезно, – призрак Ивера выскользнул из тела и опустился на край кровати рядом с Карэле. – Я понятия не имею, как туда возвращаться.
– Что ты делал перед тем, как это всё случилось? Что это ещё за шаги вниз? – спросила Алли. Она уже некоторое время стояла у порога, не решаясь вмешиваться, но оттеснив в сторону младшего Момса, который загораживал ей обзор.
– Пытался стать видимым по методу призраков, – с коротким невесёлым смешком пояснил Ивер. – Как видите, получилось.
Невидимость призраков… Невидимость домовых духов… А ещё… Карэле замер, боясь спугнуть какое-то воспоминание, всплывавшее из темноты памяти. И вдруг оно сверкнуло яркой, беззвучной вспышкой, на фоне которой знакомый голос шепнул: «Просто решил не распугивать твоих клиентов и стал невидимым…»
Не тратя времени на объяснения, Карэле вскочил и распахнул окно. В комнату ворвался запах и шум осеннего дождя, и кондитер увидел внизу серебристую мостовую и оранжевые огоньки тыкв в окнах, а вверху – плотные, тусклые тучи. Но уже через мгновение порыв ветра растрепал его волосы, швырнув мокрые пряди прямо в лицо.
– Ланс! – закричал Карэле, зажмурившись и запрокинув голову к небу. Крик отозвался коротким эхом, словно отразился от низких туч. Карэле кое-как убрал с лица растрёпанные волосы и открыл глаза, но тут же отпрянул от неожиданности. Прямо в лицо ему летело что-то белое – вначале он принял это за снег, затем понял, что сверху падают перья.
Одно из них успело зацепиться за ресницы. Кондитер, отступив на шаг от окна, стёр перо ладонью и только в эту секундную паузу позволил себе испугаться, что ничего не получится. Теперь было можно – всё уже получилось.
– У меня аж уши заложило, – проворчал Ланс, спрыгивая с подоконника, на котором он неведомо как появился. – Что стряслось?
Карэле смог только кивнуть на Ивера, сидящего на краю кровати с удивлённым видом, но Ланс, увидев его, и сам уже всё понял.
– Вставай-ка, парень! – скомандовал он и, едва только Ивер поднялся, толкнул его раскрытой ладонью, направляя в сторону невидимого тела.
Но ладонь прошла сквозь призрака. Ланс удивлённо моргнул и толкнул Ивера ещё раз – опять бесполезно.
– Я не могу до него дотронуться, – констатировал Ланс, отступая назад.
– Но ведь так и должно быть? – Карэле всё ещё не понимал, в чём дело. – Я тоже не могу дотронуться до призраков…
– С призраками у меня как раз проблем не бывает, – хмыкнул Ланс, критически оглядывая Ивера. – А тут что-то другое. Как будто он немножко не здесь. Или, вернее, не сейчас. Как будто он опережает нас на долю секунды. Знаешь что? Похоже, парень слегка выпал из нашего времени. Теперь мы хоть и видим друг друга, а дотронуться не можем. Потому он и не способен вернуться в своё тело – просто не получается его нагнать.
– И что теперь делать? – испуганно спросил Ивер.
– Не знаю, – честно ответил Ланс.
– Я знаю, – Карэле нервно прикусил губу. – Или думаю, что знаю… Не уходи, ладно? Я быстро.
Он шагнул за дверь, аккуратно отодвинув в сторону Алли, и сбежал вниз по лестнице. Тёмный пролёт, слабый свет лампы, падающий из гостиной, снова темнота, сквозняк из открытой двери кондитерской, короткая лестница вниз, в подвал… Карэле стукнул в дверь и распахнул её, не дожидаясь ответа. Ронима, впрочем, в подвале не было – видимо, он вышел на шум.
Карэле остановился перед самой большой печью, восстанавливая дыхание, и аккуратно открыл дверцу. Саламандра, дремавшая на угольях, подскочила от неожиданности, распрямила хвостик, став в два раза длиннее, и снова закатала его в тугую спираль, шмыгнув вверх, в дымоход. Пальцы кондитера скользнули под левый рукав рубашки, но он тут же вспомнил, что кинжал остался в спальне. Карэле нетерпеливо полоснул по пальцу левой руки бритвенно-острым ногтем правой, оставив глубокий порез, и протянул руку так, чтобы кровь падала на угли.
– Шани! – негромко позвал он. – Шани Кронис!
Некоторое время ничего не происходило, только капли крови шипели на горячих углях. Затем вверх взметнулось облако дыма, и пока Карэле кашлял, протирая глаза, из печи шагнул тёмный силуэт, почти чёрный на фоне багровых углей.
– Это полное безумие,– меланхолично произнес Кронис, наклоняясь и заглядывая в дымоход. – Ты каждый год ходишь ко мне за йольским огнём, рискуя нарваться на моего пса или ворона, в то время, как у тебя самого в печи живёт саламандра. Извини, Карэле, но это довольно глупо. Лучшего огня тебе уже не отыскать.
– Она недавно завелась, – пояснил кондитер, зализывая пораненный палец. – Спасибо, что пришёл. Кроме тебя, тут никто не поможет…
Пока Кронис, не спеша и заметно прихрамывая, поднимался по лестнице, Карэле успел вкратце ввести его в курс дела.
– А что за суета внизу? – поинтересовался часовщик, входя в комнату Ивера. – И что тут делает этот молодой человек?
Он кивнул на Момса-младшего, который так и не спустился вниз, увлечённый непонятными, но захватывающими событиями этой ночи.
– Я пока сам толком не понял, – признался Карэле. – Не до него было. Потом всё тебе расскажу, обещаю.
– Что ж, принимаю, – холодные глаза Крониса остановились на Карэле. – Ты призвал меня – этот долг ты отдашь рассказами. Но не теми, что обычно. Ты сам знаешь, о чём не рассказываешь никому. Вернее, не о «чём», а о «когда».
Карэле выдержал взгляд часовщика, хотя вдоль его позвоночника пробежала холодная волна, а внутри шевельнулся бетонный ком. Конечно, он знал.
– Пусть так, – спокойно ответил он. – Так ты поможешь?
Кронис отвернулся от кондитера и обвёл взглядом комнату. Ивер пробормотал приветствие, а Ланс, уже увидевший, кто стоит перед ним, почтительно поклонился. Часовщик ответил сдержанным кивком.
– Здесь действительно два времени, – произнес он. – Настоящее время и одна-единственная нить ненастоящего. Мальчик ушёл в будущее. Совсем недалеко, и всё-таки равновесие нарушено.
– Его можно восстановить? – нетерпеливо спросил Карэле, забыв, что в присутствии Крониса не следует торопиться. Тот насмешливо улыбнулся.
– Конечно, можно, если знать точную меру. Добавить немного прошлого или убрать немного будущего – вот и получится настоящее. Ты знаешь, почему в домах, где много старых предметов, никогда ничего не происходит, о Карэле Карэле?
Кондитер покачал головой.
– Знаю только, что это так. Но почему?
– Потому что старые вещи обрастают прошлым. За каждой из них тянется длинный хвост воспоминаний, событий, дел и слов, лиц и снов… А конец этого хвоста держу в руках я. И дом наполняется густым, затвердевающим прошлым – таким плотным, что время перестаёт течь. В таких местах даже настоящего почти нет, а будущего – тем более. Очень опасно хранить в доме много старых вещей, Карэле Карэле – я всегда буду где-то поблизости. А я не ко всем добр так, как к тебе.
– Но сейчас ведь вещи нам ничем не помогут? – настойчиво спросил Карэле. Шани Кронис мелодично рассмеялся его нетерпению.
– Конечно, нет. Здесь всё серьёзнее. Мальчику придётся отдать не вещь, а кусочек судьбы.
Ланс сдавленно охнул, и Ивер испуганно оглянулся на него.
– Как это – кусочек судьбы? – робко переспросил он.
– Это значит, что нам нужно убрать часть твоего будущего, – пояснил часовщик. – Тогда прошлое перетянет весы, и равновесие будет восстановлено. Ты снова вернёшься в настоящее время и сможешь попасть в своё тело.