*

В дверь мансарды постучали, и Карэле вздрогнул, возвращаясь из прошлого.

– Входите! – крикнул он, отворачиваясь от окна.

Дверь открылась, и в кабинет вплыла огромная тыква со свечой внутри. Широкая клыкастая улыбка и прищуренные глаза, вырезанные в оранжевой кожуре, придавали ей хищный и коварный вид. Огонёк свечи дрожал, и от этого казалось, что тыква подмигивает и беззвучно смеётся.

Карэле присвистнул.

– Вот это красотка!

– Оставили для вас самую лучшую, – подтвердил невидимка Ивер, опуская тыкву на подоконник. – Отсюда её будет отлично видно. В газете ничего нового?

С недавних пор, а именно после возвращения из Шима, Карэле вдруг начал выписывать «Люндевикский вестник». Газеты приходили каждый день, на радость Тинки, рацион которой они в конце концов пополняли. Но прежде, чем скормить очередной выпуск саламандре, Карэле и Ивер просматривали раздел частных объявлений. В нём дважды в неделю обнаруживались строки «Всё в порядке. Ивер».

Они предполагали, что использовать имя адресата вместо подписи придумалаТинда. Имена супругов Абеле были хорошо известны Агентству, а об Ивере там ничего не знали, и этот простой ход себя оправдал. К тому же именно Тинда, прощаясь, шепнула Карэле название газеты, в которой нужно искать сообщения. Она всегда отличалась предусмотрительностью.

Сегодня новостей от Абеле не было, однако Ивер всё равно проглядел колонку объявлений и со вздохом вернул газету Карэле.

– У них всё будет хорошо, – заверил его кондитер. – Вот увидишь, как только Бенефор и Тинда обустроятся в столице, они найдут способ с тобой встретиться. Главное – не торопить события.

– Конечно, – с наигранной бодростью отозвался Ивер. – Будем ждать! Что нам ещё остаётся?

Он поправил тыкву на подоконнике, хотя особой необходимости в том не было, и на всякий случай отдёрнул подальше занавеску.

– Дядя Карэле, – наконец сказал невидимка нерешительно, – а вы сейчас не очень заняты?

– Считай, что нет, – пожал плечами кондитер. Он уже смирился с тем, что в этот вечер ему не удастся поработать. – Рассказывай, что случилось.

Ивер пристроился на ручке кресла для посетителей – Карэле понял это по тому, что кресло скрипнуло, но вмятины на сиденье не появилось. Он привык отслеживать передвижения Ивера по таким незначительным деталям, хотя никому не признался бы, что это одно из его любимых развлечений.

Невидимка помолчал, собираясь с мыслями, а потом заявил:

– Наверное, это дурацкая идея.

– Не исключено, – подтвердил Карэле, не дождавшись более внятных пояснений. – А какая именно?

– Ну, – Ивер замялся, подбирая слова. – Помните, когда вы рассказывали мне историю про зомби, там был такой момент – вам показалось, что этот призрак, Никли Байлис, вполне видит папу.

Карэле кивнул.

– У меня возникло такое чувство, будто он вообще не понял, что Бенефор невидим. Судя по его поведению, для призрака мы оба были совершенно одинаковыми.

– Ну вот, – приободрился Ивер, – и мы с папой видим друг друга. А это значит, что в чём-то наше восприятие совпадает с восприятием призраков.

– Пока всё логично, – согласился кондитер.

– Это только пока, – хмыкнул невидимка. – Потому что дальше я подумал так: если призраки могут становиться видимыми и невидимыми по своему желанию, то вдруг и мы сможем?

Карэле в задумчивости побарабанил пальцами по столу, обдумывая эту идею.

– Весьма сомнительно, – сказал он наконец. – Призраки ведь умеют ещё и летать, и проходить сквозь стены. Скорее всего, это присущие только им свойства.

– Наверняка, – с готовностью согласился Ивер. – А с другой стороны, дядя Карэле, никто ведь не спрашивал у призраков, как они это проделывают! Вот если бы узнать…

Кондитер рассмеялся. Неплохое занятие для Самайна – попросить призраков научить невидимку становиться видимым!

– Можно попробовать, – подтвердил он. – Хотя бы просто для интереса.

Карэле задумчиво откинулся в кресле и потёр подбородок. За свою долгую жизнь он успел познакомиться с доброй дюжиной призраков. Ко многим из них он был бы рад обратиться сейчас за советом. Но отчего-то общение с Карэле действовало на привидения странным образом: они заражались жаждой приключений, снимались с мест, насиженных столетиями, и отправлялись неведомо куда. Даже недавние его знакомые, Нелида и Тодаш Ласлен, уже путешествовали по мирам, показанным им Морским Народцем. Перемен избежал только Дорик Мосс, безмятежно дремлющий в своём кресле-качалке в фамильной часовне, но он мало что соображал. Так что оставался единственный (и самый неприятный) вариант. Зато за ним не нужно было далеко ходить.

– Самнери! – позвал Карэле. – Выбирайтесь-ка сюда.

На этот раз призрак появился более эффектно, видимо, желая произвести впечатление на Ивера. От скелета отделилось бледное трепещущее облако, зависло над ковром и, загадочно мерцая, оформилось в фигуру мужчины в лохмотьях. Всё это сопровождалось потусторонним шорохом и негромким завыванием, выгодно оттенёнными шелестом дождя за окном.

– Вот это да! – восхитился невидимка. – Значит, у нас есть свой призрак?

– Да, – сдержанно кивнул Карэле, – один из бывших хозяев этого дома. Самнери, вы ведь слышали наш разговор? Что скажете? Каким образом вы становитесь видимым или невидимым?

Призрак неопределённо взмахнул в воздухе руками.

– Ну, это… Сложно это, вот что!

Кондитер терпеливо кивнул.

– А если точнее?

Самнери замялся. Какое-то время он топтался на месте, видимо, пытаясь сформулировать ответ.

– Ну, если в общем, – нерешительно протянул он наконец, – то стать видимым – это как если бы сделать шаг вперёд, но на самом деле оставаться на месте. Вперёд и вниз. И ещё при этом как бы повернуть из-за угла. Примерно так.

– То есть я должен шагнуть вперёд, вниз и из-за угла одновременно? – растерянно уточнил Ивер.

– Да-да, только при этом никуда шагать не надо, – подтвердил призрак.

– Спасибо, Самнери, – сдержанно сказал Карэле. – Ивер, тебе это чем-нибудь помогло?

– Понятия не имею, – чистосердечно отозвался невидимка.

Кресло качнулось. Кондитер решил, что Ивер вскочил на ноги.

– Вперёд и вниз, – пробормотал он, – и ещё из-за угла…

– И не двигаясь с места, – напомнил Карэле.

Несколько минут ничего не происходило. Невидимка пытался применить на практике метод призрака, а Самнери, зависнув возле своего любимого скелета, с любопытством за ним наблюдал. Карэле же оставалось только ждать, прихлёбывая чай.

Наконец Ивер устал и рухнул обратно в кресло.

– Может быть, нужно долго тренироваться? – с надеждой спросил он.

– Или же способ призраков не подходит человеку, – мягко сказал Карэле.

Последнее было более вероятно – ведь Никли Байлис освоил невидимость за минуту. Но разочаровывать Ивера не хотелось, после исчезновения родителей ему и так приходилось нелегко.

– Слушайте! – воскликнул вдруг невидимка. – А ведь вы тоже умеете становиться невидимым! Помните, тогда, в гостинице?..

Карэле покачал головой.

– Это совсем другое. Я умею исчезать – почти целиком, так что не остаётся ничего, что можно было бы увидеть. Но тебе учиться этому фокусу пока рано. Да и незачем. В твоём случае он никак не поможет.

– Понятно, – расстроено пробормотал Ивер.

Кондитер сочувственно взглянул на него – вернее, на то место, откуда слышал голос.

– Знаешь что? Мы завтра спросим Браса. Он ведь тоже может становиться невидимым, когда захочет.

– А почему не сегодня?

– Я отпустил его на Самайн. Это ведь и его праздник.

Кресло снова скрипнуло, слегка отъехав назад.

– Спасибо, дядя Карэле, – сказал Ивер. – Спасибо, господин Самнери. Я, пожалуй, пойду к себе.

Дверь качнулась туда-сюда, призрак спрятался в скелет, и кабинет опустел. Кондитер поднялся и подошёл к окну, за которым всё ещё лил дождь.

Он подумал, что прошлое тоже бывает видимым и невидимым. Его видимое прошлое – это уютные улочки Пата, и кондитерская, и даже все выдуманные истории о Карэле Карэле, которые так любят пересказывать друг другу его соседи. Невидимое прошлое лежит где-то внизу, как комок бетона в глубине земли – и остаётся только радоваться тому, что в этом мире никто даже не знает, что такое бетон…