Незнакомка обладала какой-то особенной красотой. У нее был изящный носик с тонкими, выразительными ноздрями, а уголки яркого, прекрасно очерченного рта слегка закруглены. Золотистые волосы, волнистые и густые, слегка прикрывавшие чистый лоб, и необычные, темно-синие, блестящие, как бы влажные глаза, обрамленные густыми ресницами, в которых одновременно таились и огонь и слезы, выдавали в ней жительницу Гоа со значительной примесью португальской крови.

Стоило мужчине заглянуть в эти глаза, как он становился ее рабом. Так, сама о том не подозревая, она взяла Говинда в плен. Он почувствовал, что под взглядом этих глаз теряет самообладание. Им овладело какое-то трепетное, доселе незнакомое чувство, смешанное с досадой, от того, что она замужем, доказательства чего были, как говорится, налицо…

— Так, простите, куда вас отвезти? — растерянно повторил свой вопрос водитель, тщетно нажимая на акселератор: упрямая «Басанти» то ли от ревности, то ли из-за очередного каприза заводиться не желала.

— Мне в Парель. Но у меня нет денег.

— В Парель? Улицу Парель? — уточнил Говинд и, не дожидаясь ответа, воскликнул: — О, с этой улицей у меня многое связано!

Он еще раз посмотрел на женщину, на ее белую чистую кожу, нежный румянец.

«Настоящая роза из Шираза», — думал таксист, безуспешно терзая проклятый акселератор: мотор был нем, как рыба.

— Бедняжка! Нет денег? Ничего, я отвезу вас бесплатно. Вам удобно сидеть? Прошу вас, не волнуйтесь! — успокоил он красавицу и забормотал: — Заводись… заводись, немедленно заводись!

Вокруг не было ни души. Стояла тишина, нарушаемая лишь карканьем ворон.

— «Басанти», я сделаю для тебя все, что хочешь, только заводись! Ну не надо дурить! — уже погромче умолял свою кормилицу Мастер Чхоту, не на шутку разволновавшись. — Опять акселератор! — решил он. — Минутку! — сказал он пассажирке, вышел из машины и поднял капот. Наклонившись над чревом машины, он прокричал, снедаемый досадой относительно ее замужества: — Уважаемая! А кем ваш муж работает?

— Комиссаром полиции, — охотно ответила та.

— О-о-о! Превосходно! — Говинд выглянул из-за капота.

— Начальником отдела, — добавила красавица, и на ее лице появился слабый намек на улыбку.

— У меня есть брат, студент. Я бы хотел устроить его в полицию, — закручивая отверткой шуруп клеммы, пошутил водитель, — но… это нелегко. — Наконец он покончил с шурупом, проверил проводку и, захлопнув капот, вновь сел за баранку, окинув взглядом приятное ему лицо женщины. — Так! — Мастер Чхоту резко нажал на акселератор, который заржал, как молодой жеребец, не вызывая у мотора никаких эмоций. Таксист начинал терять терпение. — Ну почему ты не заводишься? Ну! — угрожающе зашептал он свои «мантры». Вдруг машина издала точно такой же звук, как в случае с торговцами наркотиками. — Что ты? — удивился Говинд. — Нет, не верю!

Ничего не сказав, девушка вдруг открыла дверцу и вышла из машины.

— Куда же вы? — сокрушенно спросил молодой человек. — Уходите? Я… я желаю вам, чтобы у вас родился здоровый сын… — Он вышел из машины и долго смотрел вслед молодой женщине, так поразившей его воображение.

«Что же такое любовь? Наверное, какой-то сигнал, который понимают только двое», — предположил Говинд, снова садясь за руль и с отвращением сознавая, что вынужден бесконечно крутить баранку, чтобы зарабатывать на жизнь.

— Будь они прокляты, эти деньги! — С этими словами он предпринял новую попытку, и мотор завелся как ни в чем не бывало, рычаг коробки скоростей заколебался…

«Надо срочно сделать капитальный ремонт» — решил Мастер Чхоту. Мотор работал, как часы, из выхлопной трубы выходили струйки голубого дыма. — Ты, видно, погубить меня хочешь! — упрекнул он «Басанти», и посмотрев сквозь стекло на счетчик, высунул в окно руку и поправил его. — Я потеряю заработок и честь! — продолжал Говинд отчитывать машину. — Скажите пожалуйста! Контрабандистов ты не возишь. Это я понимаю. Но сейчас! Женщина! Ребенок! Так почему же ты не завелась?..

Спустя несколько минут «Басанти» мчалась по бульвару Японси…

Радостный, словно мальчишка, хотя, в сущности, он еще душой и был таковым, Говинд влетел в дом.

— Фарида! Фарида! — возбужденно кричал он.

— Я здесь, брат мой! — громко отозвалась та, выбежав на веранду с полотенцем в руке.

— И ты, Анвар, иди сюда! — позвал таксист своего на званного брата.

— Иду! — послышался из глубины дома голос Анвара, который вскоре появился, щурясь от солнца.

— Смотрите! Я получил пригласительный билет из колледжа! У них торжественный вечер! — поделился своей радостью с домашними молодой человек. — И я непременно поеду!

— Доставишь брату большую радость! — резонно заметила Фарида, улыбаясь.

— Да, конечно! — согласился Говинд, мечтательно глядя вдаль. — Надо приодеться, чтобы Радже было не стыдно, — при этом он критически осмотрел свое одеяние.

— Надень свои шальвары! Красиво и удобно! — с воодушевлением предложил Анвар.

— Что ты, Анвар! — разочаровала его сестра. — Это же не праздник урожая, а торжественный вечер в городском колледже!

— Ладно, может быть, дхоти? — таксист вопросительно посмотрел на сестру. — Или ширвани?

— Что ты, что ты! Ты же не в парламент едешь! — запротестовала та, смеясь и озорно сверкая черными глазами. — Надо купить европейский костюм! Скорее, скорее! Пошли, я помогу тебе выбрать.

Фарида и Говинд сели в машину и через несколько минут подкатили к магазину готового платья.

В торговом зале шумно гудели вентиляторы.

— Вот, смотри, брат! — девушка показала ему на ряды вешалок. — Примерь вот этот, — она сняла костюм из тонкого сукна кремового цвета.

Говинд взял его и прошел в примерочную.

— Беру! — сказал он, разглядывая себя в зеркале.

— Он очень идет тебе и прекрасно сидит! — одобрила Фарида.

День уже клонился к закату, когда Говинд, облаченный в новый костюм, ослепительно белую рубашку и яркий шелковый галстук, вышел из автобуса и направился к парадному входу медицинского колледжа.

В вестибюле висела огромная афиша.

«Надо же! Его фотография!» — с удивлением и гордостью подумал Мастер Чхоту, увидев портрет брата, красовавшийся на афише рядом с портретом эффектной девушки.

Внизу была надпись: «Главные роли исполняют».

— Раджа Шривостав, — прочитал таксист.

«Наша фамилия! Молодец, Раджа! Он не только будущий врач, но еще и артист! Не напрасны мои труды и усилия!» — с удовлетворением подумал Говинд, промокнув шею носовым платком.

Оглядевшись, он подошел к парню с красной повязкой на рукаве и спросил, можно ли пройти к Радже Шривоставу.

— Боюсь, что нельзя! — ответил студент, с интересом посмотрев на него.

— Ведь я его брат!

— Он сейчас гримируется. Ему нельзя мешать. Но позднее, я думаю, будет можно.

— Хорошо, — согласился Говинд и снова стал осматривать вестибюль, обводя каштановыми глазами интерьер. Его взгляд встретил две пары любопытных девичьих глаз, которые сразу же смущенно уставились в пол.

— Это брат Раджи, — тихо сообщила Анита подруге, безошибочно уловив в высоком красавце явное сходство с братом.

Он внимательного взгляда профессионального водителя не ускользнуло то обстоятельство, что студентами этого колледжа были дети богатых родителей.

«А мой Раджа тоже брат богатого брата, да и сам скоро станет богатым», — раздумывал он, расхаживая по вестибюлю свободной и твердой, слегка пружинистой походкой, статный и стройный… На него начали засматриваться девушки, но он ничего не замечал, ожидая начала спектакля. У туалетной комнаты покуривали ребята. В кафе звучала ритмичная музыка. Несколько пар танцевали. Не дожидаясь звонка, Говинд вошел в зрительный зал, который был уже почти полон. Он сел поближе к сцене, в третьем ряду с краю, и вытянул свои длинные ноги в проход, но тут же убрал их, заметив осуждающие взгляды женщин. И хотя, согнув ноги, сидеть было неудобно, приходилось соблюдать этикет.