— Двадцатого января вы узнали об убийстве брата. Как вы об этом узнали? — спросил его защитник.

— Странный вопрос, господин адвокат, весь город об этом говорил, как я мог не узнать? — вежливо ответил Бонси, с трудом скрывая раздражение и ненависть. — Речь, в конце концов, шла о моем брате! — подчеркнул он, слегка хлопнув ладонью левой руки по трибуне.

— Господин Бонси, я выяснил, что полиция, явившаяся на место преступления, четыре часа никому не сообщала об убийстве… кроме дочери, — Хари указал на Манжу, — а вы явились в дом брата через полчаса.

Хари бросил на обескураженное лицо Бонси негодующий взгляд и быстро перевел его на Рамасана, который поспешно опустил глаза.

— Как же вы узнали так быстро?

— Мне позвонили.

— Кто?

— Кто-то из слуг, — ответил свидетель, и его глаза беспокойно заметались; он чувствовал, что его подстерегает опасность, но не находил способа уберечься от нее. Его изворотливый, лживый ум был не способен противостоять опытнейшему юристу, обладавшему, кроме профессионализма, ведической мудростью и талантом.

— Господин свидетель, телефонная станция дала официальную справку о том, что в течение четырех часов после убийства никто не звонил в дом господина Варма и не звонил оттуда! Так почему же вы все-таки поехали туда? — наступал Хари на Бонси.

— Как я уже говорил… — машинально пролепетал совершенно выбитый из колеи мошенник, лихорадочно отыскивая в голове правдоподобную версию.

— Ваша честь! — воспользовался адвокат его замешательством. — Я знаю ответ на вопрос!

Присутствовавшие в зале стихли, предвкушая сенсацию.

Защитник медленно и уверенно подошел к судье, протянул ему конверт с фотографиями и сказал:

— Они сделаны на месте преступления. Все вещи, которые видны на этих снимках, зафиксированы в протоколе, кроме этих часов, — многозначительно сообщил Хари, повышая голос и указывая на фотографию, где часы были сняты крупным планом.

— Эти часы имеют какое-то отношение к убийству? — бесцветным голосом произнес судья, дабы продемонстрировать хоть какую-то заинтересованность в деле, и тут же покосился на большие электрические часы, висевшие в зале заседаний, стрелки которых, как ему казалось, стояли на месте.

«Дай Бог здоровья и энергии моему коллеге Хари. Прекрасный он парень и талантливый человек! А мне, пожалуй, пора на покой. Рыбку удить, рыбку, господин Бадринатх», — пожелал сам себе судья и услышал ответ адвоката:

— Конечно имеют!

Судья посмотрел на него с некоторым интересом.

— И самое прямое отношение.

Однако Бадринатх никак не мог взять в толк, каким образом эти неизвестно кому принадлежащие часы могут иметь отношение к преступлению?

— Часы, которые вы видите на фотографии, — продолжал Хари, приближаясь к трибуне, на которой стоял свидетель, — здесь! — Он резко взял левую руку Бонси и вытянул, показывая судье надетые на запястье свидетеля часы, которые были абсолютно такими же, как на снимке.

Глаза Бонси округлились, наполняясь ужасом. По залу пробежал шум. Говинд, не отрываясь, смотрел на старшего брата. Раджа и Мери радостно переглянулись.

Судья удивленно посмотрел на Хари, и глаза его подобрели. Теперь он понял все, и его мысли заработали более четко. Шум нарастал. Таксисты, многие из которых лично знали Бонси и его темные дела, бушевали. Бадринатх постучал молотком по доске, призывая публику к порядку, и снова взглянул на адвоката.

— Ваша честь! На фотографии часы показывают месяц, число и время точно, до секунды. Медицинская экспертиза утверждает, что убийство произошло в одиннадцать часов тридцать минут. На часах, зафиксированных на фотографии, тоже одиннадцать тридцать.

— Ваша честь! — подал голос прокурор. — Я протестую.

Хари замолчал и посмотрел на него. Бонси тоже с надеждой обратил на него свой взор.

— Убийство произошло в одиннадцать тридцать, и на часах тоже одиннадцать тридцать. Мой уважаемый коллега хочет убедить суд в том, что полиция находилась там во время убийства и вместо того, чтобы ловить убийцу, делала фотографии? — с иронией спросил тот.

Свидетель, несколько успокоившись, бросил на адвоката презрительный взгляд.

Последние слова прокурора потонули в гуле недовольства публики. Послышались возгласы, требующие, чтобы прокурор покинул заседание. Джаган, получивший от Мери поощрение за поддержку возлюбленного в виде нескольких рупий, вопил, что есть мочи, прячась за широкими спинами таксистов-сикхов.

— Прошу соблюдать тишину! — призвал судья, снова с надеждой взглянув на настенные часы.

— Я имел в виду другое, ваша честь! Полиция приехала в двенадцать десять, не раньше, и сделала снимок, наверное, в двенадцать пятнадцать, а часы на снимке показывают одиннадцать тридцать. Это доказывает, что часы в момент убийства остановились от сильного удара!

Бонси, который несколько оправился от шока и все это время с усмешкой погладывал на адвоката, нагло заявил:

— Пусть господин адвокат успокоится, мои часы ходят! — он победоносно посмотрел на Хари, считая, что разговор исчерпан.

Но тот, слегка прищурившись, нанес противнику ответный удар:

— Да, теперь они ходят! Однако до одиннадцати часов двадцать первого января они не ходили! Вам починили их в мастерской, которая находится на Фаунтоне! Сохранилась копия квитанции! — адвокат извлек из папки листок и, положив его перед судьей, добавил: — Это дубликат. А оригинал должен быть у вас! — защитник посмотрел на свидетеля.

Поднялся неистовый шум. Пестрые тюрбаны сторонников подсудимого заволновались, словно головки цветов от порыва сильного ветра из пустыни Тар.

Бонси беспомощно захлопал глазами и огляделся, как бы ища поддержки, но встретил лишь взгляды, полные презрения и ненависти.

Говинд с надеждой и восхищением смотрел на Хари, который сражался за него умно и ловко, как настоящий сингх, что на пенджаби означает лев. Несколько раз он встретился взглядом с продавцов бананов, Джаганом, который был как бы его духовным подопечным, с удивлением и радостью наблюдая его участие в своей судьбе. На него смотрели, полные участия и поддержки, глаза Раджа, Мери, Фариды и Манжу. Гвардия таксистов, похожая на бойцов передовой линии фронта, тоже постоянно подбадривала его взглядами, жестами и возгласами.

И вот вновь заговорил его брат, его гордость и защита, который отстаивал его и справедливость, словно крепость.

— Ваша честь, господин Бонси ненавидел брата и задумал убить его, а Говинда заманить в ловушку, чтобы спихнуть свою вину на него! — адвокат повысил голос и с презрением посмотрел на свидетеля. — Но, как известно, каждый преступник оставляет на месте преступления следы. Так случилось и на этот раз. Когда он обнаружил, что потерял свои часы во время убийства, сел в машину и вернулся в дом Варма. Увидев полицию, он разыграл комедию! Склонившись над убитым и жалобно стеная, господин Бонси, вероятно, обшаривал глазами пол, разыскивая свои часы; и он заметил их под книжным шкафом, около его ножки. Как ему удалось подобрать их, я могу только предполагать, но это не столь важно! Но убийца опоздал — их уже сфотографировали! И это была улика! А в деле этого вещественного доказательства не оказалось, хотя оно и зафиксировано на снимке.

Зал рукоплескал, награждая аплодисментами адвоката подсудимого за мастерство, мужество и стремление к истине. Хлопали все: и бизнесмены, и промышленники, и таксисты, и родственники, и Джаган, возмечтавший открыть свою овощную лавочку…

— Ваша честь! — перешел адвокат к заключительной части защиты. — Свидетель Рамнатхан тут гнусно лгал! Утверждая, что он звонил Радже, чтобы позвать его в дом Варма, он вводил суд в заблуждение! А то, что господин Бонси явился в дом убитого через полчаса, что после его визита часов на полу не оказалось, что исчезнувшие часы сейчас на его руке, — адвокат повернулся к свидетелю и устремил на него гневный взгляд, — все это ясно говорит о том, ваша честь, что вина этого человека уже доказана! Убил Варма он! — извлек Хари последний «аккорд», сделав яростный жест рукой в сторону преступника.