Адель не понимала. Но было невыносимо страшно.

Сердце останавливалось и дрожали руки.

Рон шагнул вперед. Потянулся к ней… Его ладони на ее талии… Его глаза завораживали.

— А если он не вернется? — спросил Рон. Он его голоса пробирал озноб.

Вернется.

«Верь мне». Она будет верить. Йоан вернется.

Адель молчала. Она не вправе сказать это вслух.

— Шлюха!

Вспышка. И хлесткая пощечина. Так, что потемнело в глазах. Боль отдалась в зубах, в шее… Адель вскрикнула, попыталась дернуться назад. Но он держал ее. Нет, Рон не ударил, он все так же обнимал ее за талию, не пошевелившись, и лишь еще крепче прижимая к себе. Но это… Щека горела по-настоящему, хоть пощечина была только в голове.

— Шлюха, — шипел он сквозь зубы, его ноздри раздувались, и даже лицо становилось совсем звериным. — Ты хоть помнишь еще, что ты моя невеста? Или всем давно плевать?

Вдруг оттолкнул ее.

Быстрым широким шагом подошел к кровати, поднял подушку, вытащил куртку Йоана, которую она пыталась спрятать. Адель вздрогнула. Не нужно было приносить сюда… Йоан так и оставил ей, накинул ей на плечи, чтобы она согрелась, и убежал догонять Лене… Нужно было бросить еще в саду? Адель просто растерялась, не знала, что делать. Она пыталась спрятать…

— И что он делал в твоей спальне? — хриплый голос Рона почти дрожал от ярости. — Доказывал свою верность? Терять ему все равно нечего, так почему бы немного не развлечься? «О, Адель, ты же подаришь мне немного любви и немного счастья напоследок!» Так? Верь мне?! О! Ему так легко верить! Невинный мальчик с тяжелой судьбой. Кто же ему откажет? Болтать он умеет! Столько красивых слов о любви. Ах, его бабка с дедом женились по любви и до сих пор так любят друг друга. Ах, его мать отдалась отцу от большой любви, пожертвовав жизнью. Невероятное счастье! Его милая сестричка должна сбежать с каким-то безродным недоноском, жить в нищете под забором и просить милостыню, и это будет куда благородней и принесет ей больше счастья, чем выйти замуж за принца Ауэгды? Ты видела этого принца? Да половина девушек при дворе пускает слюни глядя на него, надеясь на один только взгляд. Я понимал бы, если ее бы хотели отдать за старого жирного урода. Так нет же. Ах, без любви! Да откуда взяться этой любви, если голова забита одной дурью. Лене шарахалась от этого Валерио заранее, даже не пытаясь взглянуть на него и хоть немного узнать, поговорить. Может, он ей бы понравился? Хоть попытаться. Нет! Бежать скорее! И что ее теперь ждет?

Адель молчала.

Ярость и ненависть Рона была совершенно честной.

Как бы там ни было, но Рон тоже честно переживал за сестру. У него было свое представление о ее счастье, но это не делало его чувства менее искренними. Он не помогал принцессе бежать, и даже пытался удержать ее, потому, что желал ей добра. Правду она видела. Как Тандри — все скрытое, и как Мор — все как есть.

Это смущало…

У Рона была своя правда.

Куртку Йоана он бросил на пол, пнул ногой.

— Болтать о любви просто, — с желчью говорил он. — Ты хоть знаешь, что он перетрахал всех девушек при дворе? Ни одной, наверно, не осталось… Разве что Исбел. Но с Исбел просто опасно, она реально убить может в порыве страсти, уж я знаю. А он всегда предпочитал развлечения попроще, Исбел ему не по зубам. Я уж молчу про бордели, из которых он просто не вылезал. Все от большой любви, наверняка! Ему на все плевать. Даже на королевские приказы. Его отправили с важной миссией в Кайдар. От этого зависит жизнь и благополучие многих людей, уж болтать и вести переговоры он умеет как никто другой. И что? Ему плевать. Ему важнее личные дела. Ты веришь ему? А вот отец давно не верит. А то, что с Ауэгдой теперь будут проблемы из-за него, из-за побега Лене, его тоже не волнует?! Иногда мне кажется, что и ты ему не нужна. Лишь одна из многих. Ему просто доставляет удовольствие месть мне. Это как выставить меня идиотом на турнире. Он герой, конечно! А я дерьмо… Нужно выбросить копье, чтобы у меня появился хоть шанс на победу! Да, только так! Соблазнить мою невесту, наобещать ей непонятно что, а потом скомпрометировать так, что дальше некуда. А меня выставить рогоносцем еще до свадьбы. Вполне в его духе! И ускакать в туман. А потом еще, очевидно, геройски погибнуть на глазах у всех! Думаешь, ради тебя? Это сделало тебя счастливой? Хоть немного? Сомневаюсь. А с поединком он зарвался окончательно.

Адель молчала.

Рон подошел к ней. На этот раз не пытаясь дотронуться и обнять. Просто стоял рядом. Все, что накопилось — выплеснулось разом. Вся ненависть.

— Я тоже могу тебя помочь, — сказал он. — Не поединком, без всего этого божественного пафоса, куда проще. Мы просто скажем, что всю ночь были вместе. Ты не помогала принцессе и ничего не знала, потому, что была со мной. Не сказала сразу, потому, что мы еще не женаты, такое не стоит говорить при всех. Но пренебрегать такой правдой не стоит. Жизнь дороже. Думаешь, отцу доставить удовольствие наказать тебя? Или ему доставит удовольствие сметь старшего сына? Как бы там ни было, но Йоан его сын. Только Локхарты настаивают. Они хотят крови, потому, что Валерио уже объявил, что раз принцесса сбежала, он больше не останется здесь. И возьмет в жены Бритти Олстер, наследницу Керкуби, он уже заключил с Калумом все договора. И брачный, и торговые и все, что только можно. Заранее. Он знал. А Бритти — невеста Дона. И Дон не хочет прощать. Ришерт не хочет. И все это в их доме. Ты, сама по себе, никому не нужна. Скажи, что была со мной. И, если не избежишь наказания совсем, то, по крайней мере, кара не будет суровой. Я помогу тебе. Ты согласна? Только нужно сказать сейчас, не тянуть. Иначе будет поздно.

Он подошел совсем близко. Улыбался, глядя ей в глаза. Сверху вниз, Адель вдруг почувствовала себя такой маленькой и беспомощной рядом с ним. Ей нужна защита… Она и правда не хотела ничего плохого… Это так просто.

— Просто поцелуй меня, если согласна. И я пойду защищать тебя. Ты же почти моя жена.

Его глаза хищно поблескивали.

— Мы уже были вместе, помнишь? — говорил он. — Тебе же понравилось. Почему бы не сделать это снова? И все будет хорошо.

Чуть наклонился к ней. Ожидая.

И никто не умрет. Как можно не согласиться?

Кому она верит больше?

— Нет, — сказала Адель.

27. Поединок

Несколько дней до отъезда прошли словно во сне.

К ней не приходил никто, ничего не хотел и ничего не требовал.

Молчаливая горничная приносила еду, воду для умывания. Адель не нуждалась ни в чем, кроме человеческого общения. Даже Рону, наверно, она была бы рада…

Хоть немного понять, что происходит там, за стенами ее комнаты.

Она точно знала только одно — Тавиш готов защищать ее до последнего. Это обнадеживало, и пугало ее одновременно. Ее окна выходили на маленький внутренний дворик, и каждое утро можно было видеть, как Тавиш упражняется там во владении мечом. С рассвета и до полудня, а то и дольше. Его противники меняются, иногда даже он занимается один. Но не останавливается. Раз за разом. Упрямо. Адель понимала, что если понадобится, он выйдет сражаться в Круг. И погибнет. Потому, что она виновата. Разве можно такое допустить?

Она не позволит ему.

Если сейчас хоть что-то от нее зависит, она не позволит.

Лучше выйдет сама.

Или признается… к чему этот фарс? Взять и признать свою вину. И всем станет легче.

В Несбетт ее везли в карете, вокруг гвардейцы. Тавиша она видела только издалека. И он тоже выдел ее. Остановился, вытянулся, словно надеясь что-то сказать.

Несколько дней взаперти в душной коробке. Ее укачивало, не хватало воздуха, но она не жаловалась. Глупо жаловаться.

Король зашел тихо, взял табуретку, сел напротив Адель.

Она с самого утра сидела у окна. То ли ждала, то ли просто… Адель уже сама не знала, чего она ждет. Ей казалось, она сходит с ума. Это невыносимо.

Она хотела было встать, приветствуя короля, но он лишь отмахнулся. Сейчас эти формальности ни к чему.