Потом, чуть позже, Дона тоже.

А Рон выигрывает у Джори Харалта. Рон сегодня особенно хорош. Улыбается, машет Адель рукой.

— Я посвящу эту победу тебе, моя принцесса!

Искренне.

Они встречаются в финальном поединке.

Последнем.

Роналд и Йоан.

В этот раз копье сломать недостаточно, один из них должен оказаться на земле.

Адель хорошо видит, что Рон нервничает. Сейчас победа для него особенно важна, у них с Йоаном всегда были сложные отношения. Всегда соперничество. И сейчас — это дело чести.

Йоан больше не смотрит по сторонам. Словно пытается принять какое-то сложное решение.

Они замирают по краям турнирного поля.

Взмах платка…

И топот копыт. Они уже несутся навстречу друг другу, но Адель вдруг понимает, что Йоан опускает щит, открываясь для удара. И почти отводит в сторону копье. Словно намеренно отдавая победу…

Дзынь. Легкий хлопок. И они проносятся мимо.

Почти явственно слышно, как Рон грязно ругается сквозь зубы. Разворачивается.

— Щит! Мать твою, сукин сын! Подними щит! — хрипло орет он. — Дерись со мной! Или проваливай!

Легкая победа ему не нужна.

Йоан поднимает.

Они готовы. И…

Щит Йоана разлетается вдребезги. В труху. И наконечник копья втыкается Йоану в грудь, проминая кирасу. Не пробивая ее, к счастью. Адель всматривается, но не нет, на упавшем сломанном копье нет крови. Конь пятится, ржет и встает на дыбы. Но Йоану удается удержать и удержаться самому. И еще немного времени, чтобы отдышаться.

Рон злится.

— Ублюдок! — шипит он. Совсем неподобающе. Но сейчас Рону все равно.

Копье Йоана, совершенно целое, лежит на земле. Он даже не ударил.

Но подают новое.

Они разъезжаются.

— Дерись со мной! — орет Рон.

Йоан молча кивает.

И в третий раз легко сносит Рона с коня. Уходя от удара сам, и ударив так, что Рона почти разворачивает в седле. И удержаться он уже не может. Падает, зацепившись за стремя ногой. Конь испуганно тащит его по опилкам…

Пока его вытаскивают и поднимают на ноги, Йоан спрыгивает на землю.

Стаскивает шлем.

Из носа, по подбородку, течет кровь. Все же, удар Рона был силен.

Адель понимает, что вдруг замирает сердце и звенит в ушах. И даже сложно сказать почему.

Йоан стоит…

Зубами отстегивает ремешок латной перчатки, стаскивает. Утирает лицо ладонью.

Его объявляют победителем, ревут трубы. Трибуны молчат. Лишь редкие крики поздравлений и еще более редкие розы летят к его ногам. Две или три… от девушек. Девушки готовы любить Йоана, потому, что он герой. Мужчины нет. Так побеждать нельзя. Бастард и выскочка. Как в самый первый раз.

И Рон теперь ненавидит его втрое больше. Даже не за то, что тот свалил его.

За то, что дважды поддался на глазах у толпы. Все видели.

Теперь Йоан должен объявить даму сердца и королеву турнира.

И Йоан объявляет Тиру Иннс. Ту самую девушку, которая так радостно обнимала его при встрече.

25. Ночь, день и ночь

Адель случайно слышала то, что слышать не должна.

Поздно ночью.

Не спалось.

Она надеялась найти Тавиша… и неожиданно нашла. Они сидели вместе с Йоаном на ступенях каменной беседки в глубине сада. Адель сначала услышала голоса, и только потом увидела, но не сразу решилась подойти ближе, остановилась за кустами…

— Мне, конечно, очень не нравится, что приходится тянуть, — говорил Йоан, его голос, тихий и низкий, завораживал. — Но парень ранен. Этой ночью он точно не способен скакать по полям. Будет гораздо хуже, если свалится по дороге.

— А когда ты уезжаешь? — это Тавиш.

— Послом в Кайдар? На завтра я еще успел заявиться как мечник, отец не может отказать, турнир — это святое! — Йоан хмыкнул. — Так что по крайней мере сутки есть. Не знаю, может быть сумею отвертеться еще.

Потом тишина. Что-то звякнуло… стеклом о ступени. Бутылка? Они там пили вино?

— Вернешься хоть? — спросил Тавиш.

Тихо, Адель не видела — кивнул он или покачал головой.

— А смысл? — как-то особенно тихо и глухо сказал Йоан. — Знаешь, может и к лучшему, что все так вышло. Я уж не знаю, по доброте душевной он так, или просто побоялся что не справится, но не пожег ей память, а просто перекрыл сверху. Это все размоется со временем. В вас, Морах, ничего не держится, — он усмехнулся. — Вода есть вода. Зачем мне возвращаться? Кому от этого лучше?

— Потом может быть поздно.

— Ну, и слава богам! Меньше бестолковых метаний. Дел! — вдруг крикнул он. — Дел, иди сюда! Хватит стоять за кустом!

Как стыдно… Адель поняла, что краснеет. Она ведь не собиралась подслушивать, так вышло… Ей просто не хватило сил, и не уйти, не подойти она не решалась.

Тавиш поднялся на ноги, увидев ее.

— Дел? Ты давно здесь?

— Только подошла, — ответил за нее Йоан. — Примерно с моего отъезда в Кайдар. Может, чуть раньше. Ничего такого. Ты не слышал разве?

— Нет, — Тавиш покачал головой.

Ничего такого она не слышала… Ей вообще не стоило.

— О, Таш, хреновый из тебя заговорщик, — Йоан усмехнулся. — Она так шуршала и топала, что не услышать невозможно. Дел, раз уж ты здесь, иди сюда, дай я посмотрю…

Не послушаться невозможно.

Йоан поднялся на ноги, обошел ее сзади, со спины.

— Стой тихо, — велел он.

Его пальцы у ее шеи. Не касаясь кожи, только чуть задевая волосы. Адель не понимала, что происходит, но по сосредоточенному лицу Тавиша можно было сказать — что-то важное.

— Нет ничего, — сказал Йоан наконец. — И не было. Так быстро не растворяется. Следы есть, но это не то. Надо было швырнуть в него копьем, зря не стал.

— О да! И тебя бы повесили.

— Думаешь, напугал? Только с Лене еще, конечно, не успел бы разобраться… — Йоан вздохнул с такой усталостью. — Дел, посиди с нами немного, раз уж ты здесь. Хочешь вина?

Он говорил с ней, но смотрел куда-то в сторону, даже не задевая ее взглядом.

Было так непонятно тревожно в душе.

Остаться?

Хоть немного разобраться в себе.

Села рядом с братом.

Йоан поднял бутылку… Они тут пили прямо из горла.

— Таш, передай ей.

Сунул Тавишу в руки, хотя стоял почти одинаково близко к нему и к ней.

Тавиш молча передал.

Вино было крепкое, очень терпкое…

Она отпила глоток, вернула Тавишу, а он Йоану. В груди стало теплее. И что-то такое… почти до слез.

Долго сидели молча.

Где-то в глубине сада трещал сверчок, вдалеке, едва слышно, пели песни, веселились.

Йоан глядел перед собой, в землю. Потом тряхнул головой, словно что-то вспомнив.

— Таш, а у тебя-то так? С Ришертом говорил?

Тавиш чуть сморщился.

— Нет еще, не успел… со всем этим. То одно, то другое… Надо, Иса ждет.

— А чего? В себе неуверен? Или в ней?

— Да во всем я уверен. В себе — так уж точно, еще с зимы, места себе не находил. Да вот… Завтра пойду.

Йоан фыркнул.

Глотнул из бутылки вина.

— Ты же ее сразу заберешь? Ты возьми ей Хеймаса в учителя, мой тебе совет, он как раз здесь. Не Локхарт, у него бабка из Локхартов, своей силы мало, но вот именно что делать и как учить он знает куда лучше настоящих Локхартов. Он даже меня многому научил.

— Да… — Тавиш кивнул. — Но я думал забрать Ису не сейчас, а после свадьбы… С Хеймасом надо договориться, я много слышал про него.

— Не сейчас? — Йоан усмехнулся даже, повернулся, и Адель на мгновение поймала его взгляд… Всего на мгновение. Словно огнем обожгло. — Не пойму я, вот честно, — сказал он, снова глядя под ноги. — Люди слишком скучно живут, что ли? Пострадать лишний раз, потянуть… Казалось бы, все хорошо, никто не против, никаких проблем. Бери и тащи любимую девушку к себе…

Скрипнул зубами, до хруста.

— Да я… — Тавиш замялся.

Йоан отмахнулся. Поднялся на ноги.

— Ладно, — сказал он. — Не обращай внимания, это я о своем. Тебе видней… Пойду проверю, как там наш раненный рыцарь.