Адель расстегнула плащ. Руки слегка дрожали.

— Конечно. Удачи тебе.

26. Обвинения

— Дура! Куда ты вечно лезешь! — ему хотелось орать, но только шипел сквозь зубы, никто не должен был слышать. — Ты понимаешь, что все это повесят на тебя, и ты будешь виновата?! Тебя не простят!

Адель понимала. Она была готова провалиться сквозь землю, вжаться в стену. Умереть прямо тут на месте.

Она вечно все делает не так.

— Твою мать…! — Йоан со всей силой, со всей яростью ударил в стену кулаком, так, что, казалось, сам замок затрясся… Адель непроизвольно шарахнулась в сторону. На камне осталась кровь. Йоан разжал и снова сжал пальцы, они немного дрожали от боли… дернул плечом.

— Что ты вообще здесь делала? — спросил он. — Лене я могу понять, она запаниковала. Но ты-то что?

Адель мотнула головой.

Как же она теперь скажет? «Ждала тебя. Очень надеялась увидеть хоть раз… еще хоть раз…»

По щекам текли слезы.

Она тихо сползла по стене и села на землю, обхватив колени руками.

Йоан закрыл глаза. Вдох-выдох. Вдох…

Он опоздал совсем чуть-чуть. Принцесса, наверно, только успела покинуть замок, как раз время, чтобы оседлать лошадь. Адель хотела было уйти, но почему-то осталась. Под окнами. Без плаща… Под утро стало совсем холодно.

Зачем она осталась?

Верила, что он вернется, раз обещал. И он вернулся. С принцессой только разминулись. Принцесса сбежала, не дождавшись брата, а досталось ей.

Выдох.

— Прости… — шепнул совсем-совсем тихо. — Замерзла?

Йоан снял куртку, накинул ей на плечи, присел рядом на корточки.

— Пытаюсь понять, что теперь делать, — сказал он.

— Ты еще успеешь ее догнать.

— Ее успею, — злости в его голосе больше не было, лишь горькая усмешка и страшная усталость. — С тобой-то что делать?

— Со мной?

— Иди к себе. Может быть повезет, и никто ничего не заметит. Если тебя начнут обвинять, ты все отрицай. Ты не виновата. Ничего не помнишь и ничего не знаешь. Что бы тебе не говорили, как бы не пугали — не бойся и требуй поединок. Я сейчас прослежу, чтобы Лене добралась до безопасного места и вернусь. Я вернусь, поняла?

— Эленор сказала, валить на нее, если что. Говорить, что она околдовала и заставила меня. Ей ведь это уже не страшно…

— Да, — Йоан с готовностью кивнул. — Очень правильно. Так и говори. Ничего не помнишь, когда очнулась, все уже сделано. И стой на этом. Не позволяй никому лезть к себе в голову, иначе увидят, как было. Никому. Ни киарам, ни королю. Без твоего согласия они не могут… Ты умеешь держать оружие в руках? Хоть немного?

— Оружие?

— Не бойся, драться тебе не придется. Просто, если не умеешь совсем, это будет выглядеть странно. Не важно… Все равно говори. Если нужно будет доказать свою невиновность, требуй испытание поединком. Поняла? — он говорил быстро и очень настойчиво. — Это не здесь, придется вернуться в Несбетт. Будет время. Я успею вернуться. Я смогу защитить тебя.

— Защитить? — Адель казалось, она не понимает чего-то важного. — Не сможешь. Ведь я виновата. Защитить можно только правду. Боги покарают тебя, если ты войдешь в Круг! Тебя убьют.

— Нет. С богами можно договориться. Я знаю как. Ничего не бойся. Что бы тебе ни говорили, чем бы ни пугали, что бы ни пытались доказать — не бойся. Требуй поединок. Я успею вернуться. Обещаю. Ты мне веришь? Веришь? Только пожалуйста, больше ни во что не влезай, хорошо? Просто сиди и жди меня. И ничего. Ты ничего не знаешь и ни в чем не виновата. Договорились? Дел?!

Адель кивнула.

Наверно, только сейчас она поняла, как все страшно и серьезно может быть на самом деле. Все уже сделано и назад пути нет. Она попалась… Еще можно надеяться, конечно…

— Ничего не бойся.

Он чуть подался вперед, глядя ей в глаза… Адель даже показалось, сейчас он поцелует ее на прощание. Не поцеловал. Быстро поднялся на ноги.

— Ничего не бойся. Все будет хорошо. Я успею… Дел, я… — он вздохнул. — Я побежал догонять Лене, пока она ни во что не влезла.

Они пришли утром. Все сразу.

Адель чувствовала, что так будет. Ждала. Сидела на табуретке у окна, сложив руки.

Еще на рассвете, по шуму со двора, по суете, поняла, что побег принцессы обнаружен. Значит, скоро придут к ней.

Было страшно до обморока.

И они пришли. Король, Ришерт Локхарт — хозяин замка, Роналд, Тавиш и даже Дон Локхарт вместе с ними. Гвардейцы.

— Адель! Ты помогла бежать моей дочери? — с порога объявил король.

Адель закрылась от него изо всех сил. Никаких мыслей, ничего лишнего. Он не должен знать. Кроль был в ярости. Но его ярость была холодна, как острие клинка. Никакой поддержки от него больше не будет.

Она поднялась на ноги, тихо поклонилась, приветствуя, как подобает.

— Я ничего не знаю об этом, Ваше Величество, — голос не подвел, вышло спокойно и убедительно.

Не бояться…

— Погоня за ней отправлена, — сказал король. — Скоро вернут, и все станет известно. Не усугубляй свою вину ложью. Сегодня утром стража видела, как ты покидала замок. Думаю, это была Эленор. В твоем плаще, на твоей лошади. Я знаю, с кем она собиралась бежать. С Шоном Ойгригом. Вчера ты разговаривала с ним, Доунан видел. Ты просила Роналда уговорить принца Валерио поехать сюда. Отсюда легче бежать, чем из дома, меньше охраны, больше людей и суеты. Не стоит отрицать. Лучше сознайся, и наказание будет не столь сурово. Но даже то, что ты знала о побеге и не сказала ничего — уже предательство.

Она виновата, как можно такое отрицать?

Наказание… вряд ли смерть. О, боги… Адель понимала, что ноги подкашиваются. Если она сознается, то не смерть точно. Изгнание? Вряд ли только это. Наказание за предательство короны должны видеть все. Ее могут раздеть догола и выпороть кнутом на площади. На глазах у всех. С женщинами, по закону, поступают именно так.

Лучше смерть. Проще.

Никакой поединок ей не поможет.

Может ли она верить Йоану?

— Я ничего не знаю, — сказала Адель. — Я не виновата. Боги свидетели.

— Поединок? — Рон кривил губы, это была то ли ухмылка, то ли гримаса презрения. — И кто же будет тебя защищать? Твой брат? Или, может быть, твой дядя? Против Дона Локхарта? Кто этот самоубийца?

Они остались с Роном вдвоем. Гвардейцы за дверью. Теперь Адель будут охранять, и пускать к ней кого-то только с разрешения короля. Рону можно прийти к ней. А вот Тавишу нет.

— Ты тоже не веришь мне? — вместо ответа спросила Адель.

— Я? С какой стати я должен тебе верить? Это даже не твоя идея. Ты бы сама не додумалась до такого. Может быть, скажешь, кто обещал защищать тебя?

Рон ухмылялся. Ему не нужен был ответ, он и так знал.

Но отступать поздно. Рассказать это, значит рассказать еще больше…

— Я сама буду защищать себя, — сказала Адель. — Меня учили драться. Я невиновна, поэтому боги должны помочь мне.

— Ты хоть понимаешь, что тут на самом деле решают боги? Или ты не веришь в их силу и их волю? Ты никогда не видела сражения в Круге? Нужно быть на самом деле невиновной, чтобы победить. На самом деле, Адель!

Усмешка в его черных глазах пугала. Адель пыталась закрыться от него, изо всех сил, но никак не могла сосредоточиться. Паника все равно прорывалась на поверхность. Умеет ли Рон читать мысли?

— Я невиновна… — шепнула она.

— Ты упряма! Только и всего. Я же вижу твое смятение и твои сомнения, думаешь, можешь что-то скрыть от меня? Ты должна ему верить, и он защитит тебя? Так? Не нужно быть Бренанном, чтобы видеть это. Я достаточно знаю тебя и своего брата, чтобы просто сложить очевидные истины. Он обещал? И велел тебе стоять на своем? Он договорится с богами! О-оо! Харалты умеют! Ты хоть понимаешь, что боги ничего не дают просто так? Нужно что-то отдать, чтобы получить взамен победу. И если ты виновата, то отдать нужно действительно много. А что может отдать человек, у которого ничего не осталось? Даже собственной жизни. Пять месяцев? Или уже меньше? Это же не имеет обратной силы, он успел продаться и так… Стоит назначить поединок на начало весны, это совсем не сложно — пока мы вернемся домой, пока соберем судей, пока рассмотрим все обстоятельства… И тебя просто некому будет защищать.