- Давно задумано было, - напутствовала нас владычица, - когда настанет Черед Взлета, не сразу ринуться в необозримые дали. Заселить сперва небесное тело поближе, дабы стало оно нашим дозором и опорой, а постепенно - второй Тлогрой, зародышем новой цивилизации. Тогда и облюбовали Лувелу. И, чтобы разжечь ее, соорудили Искромет…

И вот мы на борту «Лувелы».

Зародыш новой цивилизации… Какая там еще вторая Тлогра, если и первой, по сути дела, уже нет, - один лишь доведенный до абсурда автоматизм, неостановимое круговращение в пустоте… Но над этим ли задумываться - теперь, когда мы наконец вместе, вдали от Твердыни и Владычицы, от мрачного дома, где так легко и бездумно жертвуют красотой, природой отграненным совершенством, естеством людским?…

Я украдкой поглядываю на своего командира. Ведь я теперь полноправный член экипажа, со своими обязанностями и четко определенным местом в программе полета. Ах, владычица Мудрости, ты все же отпустила нас вдвоем! Что в тебе отозвалось? Практическая целесообразность, расчет? Любопытство исследователя? Или нечто совсем иное, тайное и незнакомое, никогда не испытанное?…

Я прекрасно понимаю, что мы и здесь под ее присмотром. Недреманному оку расстояние - не помеха. За исключением тех коротких промежутков, когда мы будем выходить из зоны радиовидимости. Но это впереди. Пока мы постоянно у нее на виду.

А ведь тогда, на одиноком своем берегу, я готова была на все. Поднять руку на владычицу. Броситься к Вместилищу и разнести его… Терять мне было нечего. И вдруг что-то проняло ее.

Окера-Улл позвал меня в путь. По велению Самой Мудрости, другой механизм пришел в движение - тот, что управлял подготовкой к операции «Лувела». Он подхватил меня и не выпускал, пока не удостоверился в моей готовности занять место на борту.

Я была на шаг от бунта. Разнести Вместилище… Чем? Камнями, пригоршнями морской гальки? Смешно и горько… Восстание чувства против холодного разума, ослепленность против всеведения. Раб, доведенный до отчаяния собственной покорностью…

И вот рядом со мной Окера-Улл. Посещают ли его когда-нибудь подобные мысли? Мы ведь никогда не бываем наедине, ни о чем таком нам говорить нельзя. Судя по тому, как он действует, - и там, на Тлогре, и здесь на борту, - ему и в голову не приходило ослушаться владычицы.

- Ты только представь, - с восторженным изумлением обращается он ко мне, - какая выстраивается цепочка: Сама Мудрость - ты и я - Искромет - Лувела с ее планетами… До чего все четко задумано, подогнано, отлажено! Мы и в самом деле становимся живой частицей Вселенной!

Я восхищаюсь им - и мне за него больно. Пусть она слы- шит и видит нас, пусть незримо будет третьей на командном посту, - пусть, но зачем и здесь говорить ее словами, рассуждать точь-в-точь как она?

Хотя что правда, то правда: корабль, пожалуй, ведет она, а не мы. Перед ней вся телеметрия, но этим она не довольствуется. Задает контрольные вопросы, требует ясных ответов. По ее указанию мы еще раз осматриваем Искромет - ускоритель термоядерных реакций. Начинаем облет Лувелы. На втором витке Искромет стрельнет своим лучом.

И тут мной овладевает удивительное, незнакомое чувство- будто я совершенно одна. Не одинокая, заброшенная, а именно одна. Свободная, воздушная, невесомая.

- Что со мной, Окера-Улл? - с трудом выговариваю я. - Что произошло?

- Ничего особенного. Все идет по программе. Только что мы вышли из зоны радиовидимости.

Сказано буднично, равнодушно. Неужели он все еще не осознал, что мы впервые наедине?

- Я догадываюсь, о чем ты думаешь. О том, что на некоторое время мы вышли из-под власти Самой Мудрости?

«Горе ты мое! - пронзило меня. - Ты даже в это не можешь поверить!»

И тут мы встретились глазами.

- Но ведь с этой минуты она в нашей власти.

Я приросла к полу - такая решимость вспыхнула внезапно в его взгляде. Он медленно скользнул в сторону Искромета.

- Скажи, хочешь ли ты, чтобы она снова встала между нами?

Свой ответ я не расслышала. Но он разобрал его.

- А там, на Тлогре, зачем она? Кем и чем управляет? Ради чего существует?

Я не в силах произнести ни слова. Да и ни к чему.

- Испепелить бы ее этим лучом вместе со всем ее миром. Она вполне заслужила. - Он помолчал. - Но скажи мне, Звездная, кто такая, по-твоему, Сама Мудрость, всемогущая и бессильная наша властительница?

Вряд ли он рассчитывал на ответ. Спрашивал он самого себя.

- Нас трое, занесенных сюда обстоятельствами. Лишь одно объединяет всех нас - мы покинули когда-то свой дом, чтобы искать и обживать другие миры. И не ее в том вина, что не осталось у нее никого, кроме тебя и меня.

- Кроме нас, Окера-Улл…

Теперь встретились наши руки. Взгляд его потеплел, стал нежным и грустным.

- Лишь теперь я понял, в чем ее горе. Знать все и не забывать ничего. Все, кроме любви и смерти. Как ничтожно мало ей дано…

- Внимание на борту! Готовиться ко второму витку!

Рука Окера-Улла мгновенно потянулась к пульту Искромета. Я невольно прижалась к стене рубки.

Перед нами Лувела.

Пальцы пробегают по пульту. Срабатывает система полной звездной защиты корабля.

Вспышка.

И возгорается новое солнце. Начало нового мира.

- Все параметры соблюдены, - раздается голос с Тлогры. - Операция проведена безукоризненно. Возвращайтесь, жду вас.

Окера-Улл отошел от пульта, выпрямился.

- Нет, владычица, - произнес он спокойно, - не дождешься.

У меня все поплыло в глазах.

- Тех, кого ты послала сюда, ты не дождешься. - Его голос зазвенел, таким я слышала его впервые. - Если мы и решим вернуться, то будем другими. И совсем не потому, что в какое-то мгновение держали Тлогру под прицелом Искромета. Мы многое осознали. И, если возвратимся, жить будем по другим законам. А теперь ответь: ты принимаешь нас?

В лучах нового солнца, тесно прижавшись друг к другу, мы ждем ее ответа. Но, как бы он ни прозвучал, возврата к старому не будет.

Новое солнце возгорается для новой жизни. Нас двоих достаточно, чтобы эта жизнь пустила корни.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ,

которая завершается поистине рыцарским жестом, чтобы не сказать больше

А нам троим, признаться, не так-то легко расставаться с Тлогрой.

Перевернута последняя страница, и никакой ты уже не звездолетчик, и в руках у тебя не Искромет, способный зажигать светила и испепелять планеты, а консервная банка с рукавом от старого халата. И Звездной Девочкой себя не назвать нашей милой Зике, в зеркало глядясь. А уж о Самой Мудрости лучше и не заикаться.

- Интересно все же, куда те машины катили?…

- Какие еще машины, Беретик?

- Да те, что на улицах Твердыни. Куда они направлялись?

- Ты же слыхал: заведенный раз и навсегда механизм. Движение ради движения.

- Это то, что нам видно. А за этим что?

Вот это вопросик! Хотелось бы знать, додумалась ли до него сама владычица?

- Я так предполагаю, - продолжает Беретик. - Вот идет машина до какого-то определенного места, сворачивает в подворотню и попадает под пресс.

- Какой пресс? Почему? - никак не можем мы взять в толк.

А куда же еще? На металлолом. А металлолом - на переплавку. А из металла - новая машина.

- А эта, значит, снова в подворотню?

- Прямиком! На том вся их система и держится.

Заморыша, однако, такое объяснение не устраивает.

- Послушай, Беретик, что ты нам говорил про само… как их там… само… системы?

- Самоприспосабливающиеся, - произносит он по слогам. И покаянно вздыхает: - Ты про наш спор, что ли?

- Про спор успеется. Скажи-ка лучше, ведь Сама Мудрость и правда оказалась само… приспосабливающейся?

- На это еще как посмотреть… - пробасил Беретик. - С одной стороны, конечно, она запускает механизм подготовки к новой операции и все точно проделывает, это верно. Но с другой…