Входят  Г у р ь е в а  и  Л у н ц.

Г у р ь е в а. Что случилось?

С н е т к о в. Я… я не знаю, как объяснить. Но вот — Борис Николаевич: он забыл, он спрашивает, кто такая Зина.

К а ш и н ц е в. Нет, вы серьезно утверждаете, что я с ней знаком?

Л у н ц. Э, брат. Вон, значит, какое дело-то.

Г у р ь е в а (Кашинцеву). Подождите, миленький. Вы сядьте-ка спокойненько. (Усаживает.) У вас болит что-нибудь?

К а ш и н ц е в. Да нет, я прекрасно себя чувствую.

Л у н ц. Может быть, он просто переутомился? (Кашинцеву.) Помните, мы с вами после сдачи краматорского проекта славненько посидели в ресторанчике на поплавке?

К а ш и н ц е в. Ну еще бы. И даже ели там карпа в сметане.

Л у н ц (обрадованно). Вот видите, помнит же!

Г у р ь е в а. А вы о чем-нибудь пораньше, что было немножечко пораньше, его спросите. Пусть скажет, в скольких женщин он был влюблен?

С н е т к о в. Ну, этого никто не помнит.

Л у н ц. Борис Николаевич! В каком месяце вы пришли сюда работать, когда это было — весной, зимой?

К а ш и н ц е в. Ах, сюда, работать? (Помрачнев, трет виски.) Нет, не помню.

Г у р ь е в а. Ай-яй-яй.

С н е т к о в. А когда вы кончили институт? Как вы учились, куда ездили на практику, можете рассказать?

К а ш и н ц е в (после паузы). Нет, не могу.

Г у р ь е в а. Боже мой. Он, наверное, и ни одного приличного анекдота вспомнить не может.

Л у н ц. Ну хорошо. А где вы родились? Как зовут вашу матушку?

К а ш и н ц е в (обрадованно). Родился в Ейске. Мать звали Ниной Львовной.

Л у н ц. Вот видите, видите.

С н е т к о в. Амнезия. Частичное выпадение памяти. Результат автомобильной катастрофы.

К а ш и н ц е в. Вы знаете, врачи что-то подозревали. Но я себя хорошо чувствовал. Они говорили — это пройдет.

Л у н ц. Разумеется, пройдет. Вам надо сейчас же отправиться домой и, избегая лишних волнений, хорошенько отдохнуть.

К а ш и н ц е в. Но я хотел прийти сегодня на репетицию.

Г у р ь е в а. Ничего. Мы все понимаем. Порепетируем без вас. Идите отдыхайте и покажитесь врачам.

К а ш и н ц е в (удрученный). А ведь с этой Зинаидой Геннадиевной, как вы говорите, очень нехорошо у меня получилось. Ай как нехорошо.

Г у р ь е в а. Ничего, ничего.

К а ш и н ц е в (застегивая портфель). Мне действительно надо сосредоточиться и прийти в себя. Вы извините, товарищи. (Уходит.)

С н е т к о в. Вот так приключение.

Пауза.

Из кабинета появляется  Б а з и с о в.

Б а з и с о в. Звонили из Москвы. В главке знают, что проект понравился и утвержден на строительстве.

Л у н ц. Да-да. Очень хорошо.

Б а з и с о в. Но это не все. Из Госстроя приедет Дубцов. Так что — сами понимаете…

Г у р ь е в а. Да тут-то мы спокойны. Вы, Геннадий Демьянович, умеете с ними разговаривать. У вас авторитет.

Б а з и с о в. Но давайте не мешкать, товарищи. Дорога каждая минута. Сейчас уточним все необходимое. Где Кашинцев?

С н е т к о в. Он ушел домой.

Б а з и с о в. Как ушел? Почему?

Г у р ь е в а. Геннадий Демьянович! С ним после аварии неприятности.

Б а з и с о в. Какие? Он же только что сидел у меня, был весел и, можно сказать, в полном порядке.

Л у н ц. Да, но он в некотором роде немного нездоров.

Б а з и с о в. А кто у нас абсолютно здоров?

С н е т к о в. У него мозговые явления. Что-то с памятью.

Г у р ь е в а. Он не узнал вашу дочь.

Б а з и с о в. Я сам ее часто не узнаю. Ничего особенного. Отоспится, придет в себя. (Указывая в сторону кабинета.) Продолжим наш разговор.

Л у н ц. Мне кажется, нет смысла. Лучше уж перенести.

Б а з и с о в (резко). Савелий Петрович, когда вы станете руководить мастерской, вы будете назначать и переносить дела, как вам вздумается. (Уходит в кабинет.)

Лунц, пожав плечами, идет за ним следом.

Г у р ь е в а. Невероятный день. Сплошные метаморфозы.

С н е т к о в. Подумать только, человек ничего не помнит, а я еще ему деньги сразу вернул.

Г у р ь е в а. Леонид Сергеевич! Как вам не стыдно.

С н е т к о в. Нет, но мог же нормально, как всегда, с получки отдать.

Г у р ь е в а (всплеснув руками). Боже мой, о чем он думает!

З а н а в е с

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Комната Зины в квартире Базисова. Слева видна часть прихожей, входная дверь и дверь в коридор.

В комнате уютная, располагающая к интимности обстановка: широкая тахта, шкаф, столик с красивой переносной лампой и магнитофоном, вазочка с цветами, безделушки. На тахте разбросаны платья, которые  З и н а  достала из шкафа. Здесь же сидит  Э л л а.  В е р о н и к а, пританцовывая, прохаживается по комнате. Приглушенно звучит магнитофон.

Э л л а. Я все могла предполагать, но такое… Нет, вы вдумайтесь, что происходит.

В е р о н и к а. Живой жених уходит из-под рук, Зинка, держи его, окаянного.

Э л л а. Да как он смеет теперь отказываться?

З и н а. Успокойтесь, ничего он не отказывается. Он просто меня не помнит.

В е р о н и к а. Все они потом ничего не помнят.

Э л л а. Ну хорошо. Что у вас было? Он объяснялся тебе в любви, говорил, что не может без тебя жить? Как он себя вел?

З и н а. Что ты спрашиваешь? Смешные вещи: как вел? Теперь не девятнадцатый век. С цветами на колени не становятся. Мы познакомились, как только он пришел в институт. Потом, наверное, помнишь, вместе встречали Новый год у Огородниковых. Он весь вечер за мной ухаживал. А когда ехали в машине домой, он при Савелии Петровиче и Огородникове сделал мне предложение. Все нас поздравляли. И здесь тоже. Помните, я устроила вечер, когда отец уезжал в Москву?

Э л л а. Это все правильно. Но вы с ним оставались вдвоем? У вас что-нибудь было?

З и н а. При чем тут было, не было. Ты же знаешь, какой он занятой человек. Не успеешь оглянуться — уже в отъезде: то Краматорск, то Камчатка. Поговорить спокойно некогда. Да и неужели обязательно все сразу?

В е р о н и к а. Но если он сейчас придет и будет разговаривать с тобой как с чужой, ты должна начинать все сначала. Вот выкинул номер женишок!

З и н а. Борис ни в чем не виноват. Он порядочный человек.

В е р о н и к а. Смотри, как бы тебе при порядочном человеке порядочной дурой не остаться.

Э л л а. Во всяком случае, ты должна ему убедительно напомнить все, что у вас было.

В е р о н и к а. Слушай, а он не забыл, что он мужчина?

З и н а (презрительно вздохнув). Разговор умственно отсталых детей. Тоже мне специалистки по мужикам. Сидите уж лучше. (Идет к шкафу.) А вот какое платье надеть?

Э л л а. В Новый год ты была в муаровом.

З и н а. Правильно. Значит, надо муаровое. (Достает из шкафа платье, бросает его на тахту.) Так. Теперь, где у нас коньяк? (Достает бутылку коньяка, вазочку с фруктами, два бокала, ставит на столик.) Очень хорошо.

В е р о н и к а (хихикнув). А я и не знала, что коньяк укрепляет память. В пьяном виде ее обычно теряют.

З и н а. Ты погоди меня учить. Сними-ка лучше эту муру с магнитофона, поставь вон ту голубую кассету. Это тебе не шаркун с танцев придет. (Напевает.) «Я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний, случайный». (Зажигает настольную лампу, гасит верхний свет.) Ну вот. Главное — обстановка и стратегия. (Подмигнув.) Сегодня я буду нежнейшей из нежных, загадочной и строгой. (Вдруг с хохотом падает на тахту перед изумленными подругами.) Я, кажется, немножко опьянела. Зачем это вино! «Возьми меня и унеси за облака. Я марсианка, я богиня, я царица. Взгляни в мои глаза. В них бездны хладный свет».