С н е т к о в. В самом деле. Я как-то не подумал.

Г у р ь е в а. Ах, Леньчик, Леньчик. Когда вы наконец остепенитесь? Спокойная жизнь, милая семья, жена, детишки лепечут у ног…

Л у н ц. Черт знает что такое! (Потрясает альбомом.) Кто устроил это безобразие? Я вас спрашиваю: откуда на крыше дома, типового дома культуры… дамские лифчики?!

С н е т к о в. Что! Где?

Г у р ь е в а. Ах, боже мой! Это я показывала Веронике, какие теперь носят декольте. Вот вам резинка, и не кричите. (Снеткову.) Леньчик! Могу вам дать пять рублей, если они вас устроят. (Достает из сумочки деньги.)

С н е т к о в. Разумеется. Еще бы. (Берет.) Я сейчас также провентилирую этот вопрос у сметчиков, и, надеюсь, все будет в порядке. (Уходит.)

Раздается звонок телефона. Видя, что Эллы нет, Гурьева берет трубку.

Г у р ь е в а. Да. Я. Здравствуйте, Зина! Нет. Геннадий Демьянович у себя. Не надо? Ах так. Борис Николаевич приехал, а вы разве не знали? Ах так. Должен прийти. А, ну хорошо. (Кладет трубку.) Оказывается, милое дитя только сию минуту узнало о том, что прибыл жених.

Л у н ц. Как? Разве отец ей не сказал?

Г у р ь е в а. А ее, видите ли, не было дома. Изволила заночевать… у подруги.

Л у н ц. Перед самой-то свадьбой? Экое легкомыслие.

Г у р ь е в а. Ох, не говорите мне о свадьбе. Никогда не смогу понять вкусы мужчин. Вообще, все это так скоропалительно, совсем не в духе Бориса Николаевича.

Л у н ц. А жениться лучше всего зажмурив глаза. Самое верное дело. Впрочем, что бы вы ни говорили, вы все равно на этой свадьбе будете.

Г у р ь е в а. Смотрите, каким он святошей прикидывается. Может, вы не пойдете?

Л у н ц. Что вы! Пойду, непременно пойду. И буду кричать: «За здоровье молодых! Старая коза выходит замуж! Б-е-е! Жениху и невесте горько! Б-е-е! Дорогому родителю! Бе-е-е!»

Г у р ь е в а. Перестаньте!

Входит  Э л л а.

Э л л а. Аделаида Семеновна! Вы опять забыли поставить подпись на документах. Пожалуйста, не забывайте.

Г у р ь е в а (недовольно). Хорошо, хорошо. Где это?

Вместе с Эллой склоняется над бумагами.

Входит  С н е т к о в.

С н е т к о в. Удивительно, хотя они и сметчики, денег у них нет. (Размышляя.) Хм. Как же теперь быть? У сантехников нельзя. Сантехникам я уже должен. Хм…

Л у н ц. Я бы вас охотно выручил, дорогой. К сожалению, сегодня у Огородниковых преферанс, и, сами понимаете, я обязан соответствовать… Жена очень урезала лимиты.

С н е т к о в. О нет. Что вы, у меня и в мыслях не было лишать вас такого удовольствия.

Г у р ь е в а (кончив подписывать). Если я должна скреплять подписью каждую бумажку, пусть закажут мое факсимиле.

Отходит от стола, видит вошедшего  М е ч е т и н а. Это красивый, элегантно одетый мужчина лет тридцати. Держится непринужденно. Разговаривает с достоинством. Под мышкой у него кожаная папка и рулон ватмана. Восторг Гурьевой беспределен. Раскинув руки, она идет навстречу.

Боже мой! Кто к нам приехал, кто к нам приехал! К нам приехал сам Александр Витальевич Мечетин! Наш дорогой Александр Витальевич.

М е ч е т и н (с деланным смущением). Прости, Адель, но так кричала администратор в одной старой одесской гостинице, когда ей закладывали в паспорт двадцать пять рублей.

С н е т к о в. А твое появление здесь иначе как взятку мы расценить и не можем.

М е ч е т и н (целуя Гурьевой руку). Дорогая Адель! Друзья мои! Если бы вы знали, как я соскучился, не видя вас, но, к сожалению, наука требует жертв. Увы, увы!

Г у р ь е в а. Ах, Алик! Вы посмотрите, до чего он импозантен. Он так изменился. Эта солидность, одухотворенность.

Л у н ц. Ну а что же диссертация? Она имеет уже реальный вид?

М е ч е т и н. Да. Все в порядке. И не скрою, что зашел я к вам сейчас не только ради горячего желания всех вас видеть.

С н е т к о в. В этом мы не сомневались.

М е ч е т и н. Нет, друзья. Дело еще и в том, что главным оппонентом у меня на защите будет Борис Николаевич.

Г у р ь е в а. Вам очень, очень повезло. Чудесный человек.

М е ч е т и н. Еще бы. Борис Николаевич, когда я рассказал ему о выбранной теме, загорелся, как ребенок. Как он меня поддержал! Таких доброжелательных людей сейчас мало встретишь.

Г у р ь е в а. Борис Николаевич приехал. Он скоро придет.

М е ч е т и н. Да, я уже слышал. Но только подумать, что могло быть. Мы могли потерять такого человека.

Э л л а. А о чем же ваша диссертация? Надеюсь, это не секрет?

М е ч е т и н. Кажется, я смог заинтересовать даже неприступную Эллу Константиновну. Но боюсь ее разочаровать. Название моей работы весьма скромное: «Норма на монументоместо в городах и поселках».

Л у н ц. Ого!

М е ч е т и н. Вот именно «ого», дорогой Савелий. На первый взгляд кажется, что я преследую чисто утилитарные цели. Но если вникнуть в суть дела… Народ создает великолепные памятники культуры, они отображают его зрелость, его духовный рост, и все это строго не учитывается, не систематизируется в полной мере. Пришлось поднять такой материал, просто голова пухнет. Да, наука тяжелая ноша. Во всем себе отказываешь. Во времени, в заработках, даже в личном счастье.

Г у р ь е в а. Как он изменился, как изменился.

М е ч е т и н. Зато у вас все по-прежнему. Впрочем, что это за концертные штуки?

С н е т к о в. Кружок любителей камерной музыки.

М е ч е т и н. Та-ак. Узнаю неугомонную Адель. Но, по-моему, здесь профком немного перегнул. Я где-то читал, что под музыку доят коров, но чтобы она помогала архитектуре.

С н е т к о в. И напрасно… Сын Зевса, царь Амфион, играл на кифаре. Музыкой он очаровывал камни, и они сами складывались в стены древних Фив.

М е ч е т и н. О, тогда все ясно. Чайковский и крупнопанельность.

Г у р ь е в а. У нас Бах. Фуги.

Л у н ц. Бах — Бузони.

М е ч е т и н. О, куда махнули! Неистовое трио?

Г у р ь е в а. Квартет.

М е ч е т и н. Позвольте, кто же четвертый?

С н е т к о в. Небезызвестный тебе Борис Николаевич.

М е ч е т и н. Как же мне не пришло в голову? Ну, разумеется. Интеллигентный человек. Двумя руками на рояле играет.

Г у р ь е в а. Не понимаю, Алик, почему вы так иронизируете?

М е ч е т и н. Что вы! Я в восторге! Играй, Адель, не знай печали!

С н е т к о в. Как сказал наш великий классик Александр Сергеевич.

М е ч е т и н. Вот именно. Но, дорогой Леня, раньше твоя обязанность подсказывать мысли распространялась только на шефа, чем же заслужил это я?

С н е т к о в. Незаурядностью личности. Могучим ростом в глазах общественности.

М е ч е т и н (Элле). Как он мне мстит! И все за то, что я недооценил ваши фуги-буги, как теперь говорят. Ах, слышала бы моя мама. Днем и ночью она мечтала видеть меня в консерватории, когда я рвался в дипломатический корпус.

Э л л а. Дипломатический? Вы что же, учились в Институте международных отношений?

М е ч е т и н. Уважаемая Элла Константиновна. Разве в наши дни задают вопрос, где человек учился? В наши дни ученых званий и степеней спрашивают: «Сколько институтов вы окончили?»

С н е т к о в. А если не окончили, то в скольких преподаете?

М е ч е т и н. Браво! Мой друг неотразим. Узнаю традиции мастерской. Адель должна гореть на общественной работе. Наш славный бородач — ругать молодых и поигрывать в преферанс, а красотка Элла — проводить отпуск в доме отдыха. После чего появляется очередной поклонник, цветы и вздохи под окном.

Г у р ь е в а. Вот и ошибаетесь. В прошлом году ездила — и никаких результатов.

М е ч е т и н. Не может быть! Ай-ай! Зря предоставляли путевку. Куда смотрел местком? А не пора ли, прелестная Элла Константиновна, взглянуть вокруг, какие женихи выросли в нашем огороде? Леонид Сергеевич, например. Очень представительный и дальновидный мужчина. По-моему, он только и ждет, чтобы на него обратили внимание.