Я открыла дверь и уложила маму в постель.

-Вита, а Роберт — это твой парень? - я смутилась. Раньше маму не интересовали такие вопросы и я не знала, как нужно реагировать в подобных ситуациях.

-Нет, мам. Он просто друг.

-Может, ты пригласишь его к нам? Я бы хотела познакомиться с твоими друзьями, - это мне уже совсем не понравилось. Ну где я, по-вашему, должна искать Роба?

-А какой смысл, если завтра ты опять впадешь в спячку? - я стояла над ее кроватью и смотрела, как любимое лицо исказилось от боли и раскаяния.

-Прости, детка. Я обещаю, что больше никогда... - я вскинула руку, заставляя ее замолчать. По щеке матери скатилась слеза и я поспешно утерла ее кончиком пальца. Уже совсем забыв, каково это, когда тебя любят родители, я легла рядом с ней и свернулась клубочком, сдерживая подкатывающий к горлу комок.

Мама принялась гладить меня по голове, как маленького котенка. Нестерпимо захотелось крепко-крепко обнять ее, но я побоялась. Слишком уж много новых эмоций птицей колотилось в груди. Я могу нечаянно задушить ее в объятиях или переломать ребра, учитывая как сильно она похудела за последние две недели, хотя и до этого здоровым телосложением не отличалась.

-Это что? - в голосе проскользнула заметная нотка удивления и я осторожно повернула голову. Мама сжимала худыми пальцами кончик длинного шнурка. Я потянулась к лампе и включила свет. Водоросль уже подсохла и поэтому напоминала декоративный узорчатый шнурок.

-Сейчас так модно, - выдала я и пожала плечами.

-Кажется, я многое пропустила, - вздохнула мама, - Котенок, выключи свет. Пора спать.

4.

Когда я проснулась, стрелка уже перевалила за полдень. Нужно отметить этот день в календаре красным — мне ничего не снилось, абсолютная пустота. Откуда-то снизу веяло ароматом жаренных яиц и бекона. Мамы рядом не было и я окончательно убедилась, что теперь все будет в порядке. Я поднялась на ноги, откинув одеяло в сторону. Пол усеяло кусками засохшей грязи и обрывками чего-то зеленого. Перевести взгляд на постельное белье у меня не хватило смелости, и уж тем более — подойти к зеркалу. В животе заурчало и я бегом отправилась в правую часть дома, чтобы прихватить чистую одежду и полотенце из своей комнаты.

Содрав с себя любимую футболку и белые шорты (по-крайней мере, когда-то они были белыми), я бросила их в корзину для белья и встала под теплые струи душа. Вода неминуемо окрасилась в желтовато-зеленый цвет, заставляя меня чувствовать себя еще более грязной.

Сушить волосы было некогда, учитывая то, как противно урчал желудок. Я наспех замотала голову полотенцем и опрометью понеслась вниз, ведя носом, как первобытное животное. Мама стояла у плиты, опершись одной рукой на раковину. Ее ноги тряслись и мне показалось, что она сейчас упадет.

-Доброе утро, солнышко! Подожди немного, завтрак вот-вот будет готов, — преувеличенно бодрым тоном начала она. Ее пальцы судорожно сжались, обхватывая край раковины. Я молча забрала у нее лопаточку и положила на стол.

-Что ты делаешь? Уже пора переворачивать, иначе бекон подгорит!

-Мам, я оценила твой подвиг. Садись. Я сама закончу.

Она поджала губы, но все же села за стол, едва не упав. Я подошла к ней и с многозначительным взглядом забрала со стола лопаточку. Бекон действительно уже пережарился, но меня это волновало меньше всего. Перевернув яичницу, я села на соседний стул и начала:

-Мама, я серьезно. Пока ты не поправишься, не нужно вставать по утрам и готовить для меня завтрак. Я могу сама позаботиться и о тебе, и о себе.

-Я всего лишь хотела порадовать тебя...

-Я понимаю. Но не нужно. Мам, нет, не сейчас, когда ты очнулась, когда ты вынырнула из своих переживаний. Думаешь, мне легко жить без обоих родителей? Думаешь, мне легко смотреть, как ты убиваешь себя, мама? - она подняла на меня глаза, полные тревоги и понимания. Я резко встала и, повернувшись к ней спиной, подошла к плите, незаметно смахнув с щеки слезу. Достав тарелки, я разложила еду и нарезала хлеб.

-И еще тебе придется поесть, - я поставила перед ней тарелку и села напротив.

Она неестественно зажала в руке вилку и принялась ковырять ею яичницу. Я поднялась и заботливо разрезала ее порцию на кусочки, а потом сама принялась за еду. Мама нехотя запихнула в рот первый кусок и прожевала. На ее скулах отчетливо проступили желваки. На руке, которой она держала вилку, просвечивали голубоватые вены и мне в голову пришла мысль, что теперь она может согласиться отправиться к врачу.

-Тебе сегодня звонили. Одна из твоих подружек. Я не успела спросить которая.

-Разницы нет. Они всегда ходят вместе и, если уж, одна что-то задумала, то вторая обязательно знает, - тщательно прожевывая, ответила я.

-Она просила передать, что в два зайдет за тобой, - я глянула на часы, которые показывали пятнадцать минут второго.

-Мам, ты кушай. Я на секундочку. И не вздумай мыть тарелку.

Я опрометью помчалась к телефону, который находился в гостиной, и быстро открыв записную книжку, стала судорожно тыкать кнопки. На том конце провода послышались длинные гудки, а потом звонкий голос ударил мне в уши:

-Алло, это Мия. Сейчас никого нет дома, но вы можете оставить свое сообщение после сигнала.

Ну вот, не успела. Мия живет по другую сторону парка, а Клариса — почти на окраине города в нескольких кварталах от нее. И, если уж Мии нет дома, значит Клариса уже заехала за ней, и теперь они направляются ко мне. Я положила трубку, так и не оставив сообщения, и побрела на кухню, дожевывать свой бекон с яичницей. Мама смирно сидела на кухне и ждала моего возвращения. На тарелке осталась всего пара кусочков, но я не стала заставлять ее доедать. В конце концов, она давно не ела и теперь организм мог вообще отказаться усваивать пищу.

Я проводила ее наверх, но вспомнив, что постельное белье измазано грязью, попросила маму подождать. Я поменяла белье и уложила ее в кровать. Она сопротивлялась, настаивая на том, что чувствует новый прилив жизненных сил. Ага, как же.

-Мам, я пойду уберу со стола, а ты пока отдохни. Прошу, просто отдохни.

Я поспешно вышла за дверь и вздохнула. Нужно было спуститься вниз и прибрать на кухне, что я и сделала.

Вытирая раковину, я глянула на часы. Стрелка показывала ровно два и, как по заказу, в дверь позвонили. Я побрела к двери, а девочки уже принялись тарабанить изо всех сил.

-Имейте ввиду, я никуда не пойду, что бы вы не задумали, - громко сказала я, открывая дверь.

-Но ты ведь еще не знаешь, - Клариса умоляюще посмотрела на меня.

Жестом руки я пригласила их войти. Девочки шустро расселись на диване и принялись наперебой рассказывать:

-Мы конечно знаем, что ты не любишь шумиху и все такое, но...

-В город опять приехал зоопарк! Представляешь, там даже есть двугорбый верблюд!

-Правда слона опять не привезли. Ну это не суть.

-А еще — ягуар! Большой такой, пятнистый...

Я уже перестала слушать. Мое сердце екнуло и почти перестало биться. Горло сжало тисками, не давая вдохнуть.

-Я. Никуда. Не. Пойду. Ясно? - они знали историю гибели моего отца, но я никогда не рассказывала им, что было до этого. Обе резко замолчали, не понимая причины такого тона.

-Вита, но почему? Сходи, развейся, только не возвращайся слишком поздно, - мы втроем подняли головы и уставились на мою маму, которая шаг за шагом спускалась вниз, цепляясь за перила.

Я вскочила с дивана и, встретив ее на середине лестницы, шикнула:

-Мама! Я же просила!

-Знаю, милая. Но мне вдруг показалось, что я слишком многое пропустила в твоей жизни! Ты ведь уже давно дружишь с девочками, а я еще не знакома с ними.

-Я вас знакомила, - пробурчала я, так, чтобы они не услышали.

-Вита, ну пожалуйста.

Мы уже спустились с лестницы. Девочки почтительно встали с дивана и поприветствовали ее нестройным хором:

-Здравствуйте, мисс Ребеллиус!

Я посадила ее в кресло, сама присев на его подлокотник.