Два вдоха.

Еще пять повторений.

Алекс обнимает колени так сильно, его суставы бледнеют. Толпа, кажется, продвигается ближе.

– Заставьте их отойти назад. Ей нужен воздух!

Алекс встает на ноги быстрее, чем за секунду, выдвигая толпу назад.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Ее веки затрепетали?

Нет, это – танцующие свечи. Просто тени.

«Пожалуйста, Боже, не дай ей умереть!» Этого не может произойти. Она не может просто исчезнуть.

Два вдоха.

Еще пять повторений.

Мои легкие кричат. Я отдаю ей всё своё дыхание. Или возможно, я задерживаю дыхание. Голова начинает кружиться, надавливаю на ее грудь.

– Один, и два, и...

И затем Виктория шевелится. Ее пальцы сгибаются и шевелятся. Она стонет мягко, и я качаюсь назад и сижу на пятках, смотря, поскольку ее глаза вращаются под ее веками.

И затем они открываются. Ее глаза полностью не сосредоточены. Она смотрит вверх к люстрам. Затем моргает несколько раз.

– Мама? – голос Алекса выходит искаженный, будто он подавляет ту же самую глыбу в горле, которую я чувствую у себя.

Она жива.

Я спасла ее жизнь.

Я не понимаю, что плачу, пока не чувствую, что капли слез скатываются с моих щек на пол.

Она жива. Слава Богу, она жива.

– Что...? – говорит она хриплым шепотом.

– Шшш... – Алекс говорит, держа ее руку. – Вы упали. Я думал, что вы покинули нас, но... Ребекка спасла вашу жизнь.

Ребекка. Конечно, это была Ребекка. Почему я удивлена и страдаю каждый раз, когда слышу, что они называют меня этим именем?

Виктория поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и ее взгляд направлен прямо на меня, режущий прямо через мое сердце.

– Спасибо, – шепчет она.

Я киваю, когда поднимаюсь на ноги, чувствуя самую странную смесь восторга и... нервов. Паника? Это все поражает меня теперь, когда я смотрю прямо в ее глаза.

Я просто привела ее в чувство. Я сделала это.

Я отступаю от них. Комната приближается ко мне. Мне нужно уйти, получить немного воздуха.

Я бегу из танцевального зала и направляюсь в свою комнату.

Глава 32

Проходит несколько часов. Я понимаю это, поскольку в доме становится тихо, и я оказываюсь единственной, кто не спит.

Я спасла Виктории жизнь. Когда это произошло, я очень разволновалась, а теперь чувствую только умиротворение.

Я ненавидела ее, когда встретила, и все же, когда женщина лежала там, умирая, всё, что я хотела, это чтобы она возвратилась и накричала на меня за то, что я положила локти на стол. Возможно, я никогда полностью не понимала ее, но я знаю, что она – хороший человек. И это было не ее время.

И все же, как бы драматично это не было, но не о ней я думаю теперь. Это Алекс занимает мои мысли.

Осталось всего несколько часов до прибытия Ребекка, я, наконец, поняла правду: я люблю его.

Как это произошло? Я только что поняла, что не ненавидела его, и теперь я по-настоящему запала на него? Для парня, который будет, вероятно, ненавидеть меня, когда узнает, что я – мошенница? Что я обманула его, и всю семью заставила поверить, что я не та за кого себя выдавала, чтобы у меня будет крыша над головой?

Я скольжу из-под тяжелого стеганого одеяла и подхожу к шкафу. Я знаю точно, где искать, и несколько моментов спустя надеваю свои джинсы и футболку.

Одежда кажется чужой. Свободной и удобной, и все же не родной. Как я могу быть девушкой, которая носит такое? Я – та, кто танцует, смеется и флиртует в платье похожем на шар.

Я нахожу туфли «Prada» и надеваю их, тщательно скрепляя пряжкой ремни.

Когда это они стали настолько удобными? Месяц назад хождение в них было пыткой. А теперь, похоже, они приросли к моим ногам. Как я принадлежу им. Или возможно они принадлежат мне.

Беру свечу, которая была оставлена для меня, даже при том, что она постоянно горела и теперь немного больше, чем крошечный кусок. Я проскальзываю в прихожую и иду к передней части Харксбери, свеча бросает длинные тени на все, что я прохожу. Это жутко, как особняк с привидениями в Диснейленде или что-то похожее. Я наполовину ожидаю увидеть призрака.

Спускаюсь по лестнице, пересекаю фойе и быстро покидаю дом. Я оставляю свечу на крыльце и быстро пересекаю поляну, пока не оказываюсь на маленьком участке травы. Луна такая ярка, что бросает тени.

Я ложусь на траву и смотрю на звезды. Есть миллионы из них, сверкающие и мерцающие против бархатного голубого неба. Я не смотрю на звезды часто, но держу пари, что они не смотрятся так в двадцать первом веке. Кажется, что я могла бы потянуться и захватить горстку.

Дверь скрипит, открываясь, и я сажусь, уверенная, что это будет слуга, спрашивающий, сошла ли я с ума. Но это не так.

Это – Алекс. Он стоит у входа и смотрит прямо на меня. На нем нет куртки или шейного платка, просто снежно-белая рубашка, ослабленная в воротнике. Это самое расслабленный вид, что я когда-либо видела в нем. В течение долгого времени мы просто смотрели друг на друга. Есть невидимый барьер между нами, и я не думаю, что он сломает его.

Но тогда парень спрашивает:

– Могу я присоединиться?

– Конечно.

Я указываю на лужайку, будто я – Ванна Уайт[7], и парень идет и садится около меня. В течение секунды я думаю, что Алекс собирается сказать что-то о моей одежде.

Он смотрит в течение долгого времени, его рот, немного приоткрывается, но тогда парень просто закрывает его и не говорит и слова. Он, наконец, понял, я всегда делаю неожиданные вещи.

Откидываюсь назад вниз и пристально смотрю на небо.

– Это прекрасный вид, если лечь. Если, знаешь, это позволено или что бы то ни было.

Я тихо проклинаю себя за напоминание ему этикета, потому что мы знаем, что это не подпадает к действиям герцога, которые он «Может Сделать С Девочкой, на которой Он не женат».

Алекс ухмыляется, эти совершенно полные губы приподнимаются с одной стороны, но делает, как я говорю, и ложится около меня. Как только его рука касается моей, мой пульс утраивается. Его пальцы находят мои, и Алекс переплетает их, пока мы держимся за руки и смотрим вверх. Я борюсь с желанием поглядеть на наши руки, чтобы убедиться, реален ли момент. Закрываю глаза и теряю себя в чувстве его голой кожи на моей, впервые. Парень гладит мой палец подушкой своего большого пальца, небольшие круги, которые заставляют мою кожу покалывать и гореть. Я не могу поверить после всех тех перчаток, и наконец, это – просто он.

– Тебе понравился сегодняшний вечер?

Я открываю глаза.

– Да, – говорю, едва ли шепотом. Я боюсь испортить момент. Это слишком прекрасно.

– Ты выглядела прекрасно, – говорит он.

Я улыбаюсь.

– Ты тоже, – говорю я, и затем съеживаюсь. – Я имею в виду, солидно.

Тишина запинается и падает за нас, и все, о чем я могу думать, это миллион различных способов начать разговор, в котором я говорю ему, что все, что он знает обо мне, является ложью. Каждая последняя вещь.

Я должна сделать это. Я не буду в состоянии вынести тот момент, когда увижу предательство на его лице, как только появится Ребекка. Я знаю, что могу потерять его, и лучше бы просто подождать ее, но это не правильно. Алекс всегда производит впечатление идеального джентльмена.

Как я могу продолжать эту шараду? Он заслуживает только лучшего.

– Мое имя не Ребекка, – выбалтываю я. Я уставилась на небо, как будто пересчитываю каждую звезду и не могу оторвать глаз от них, но на самом деле не вижу вообще ничего.

Его рука перестает двигаться, и тишина поражает меня как наковальня.

Парень поворачивается, чтобы посмотреть на меня. И когда я поворачиваюсь к нему, мое лицо так близко, наши носы почти соприкасаются. Я боюсь дышать.

– Кто ты?

Я закрываю глаза. Это слишком сложно. Я не могу смотреть на него прямо сейчас. Алекс, вероятно, никогда в своей жизни не врал. Он не поймет, почему я так поступила.