О, мой бог... так как же...

Или я должна..? Пожалуйста, давай переиграем сцену, что произошла утром... Стоп, я что реально хочу целоваться? «Тьфу, заткнись и сделай уже что-нибудь…»

Я привстала на цыпочки и потянулась к парню, повинуясь этой волне магнетизма, которая влекла меня с самого начала. Только я собиралась закрыть глаза, как Алекс сделал шаг назад, и я чуть не упала.

Это совсем не то, что должно было произойти. Парень смотрел на меня, приоткрыв рот, что-то в его взгляде выдавало тревогу, и я не хотела знать, что её вызвало. Герцог засмущался? Или отверг меня?

Моё лицо пылало. Я действительно собиралась поцеловать его, а он просто… попятился.

– Я..

Я даже не знала, что сказать, и просто промямлила что-то похожее на «увидимся за ужином», подобрала свои юбки и рванула к особняку. Катастрофа! Ну, я и чудила! Я сбежала, когда парень поцеловал меня, а пару часов спустя передумала и решила взять инициативу в свои руки? Можно ли смутиться ещё больше?

Глава 28

Следующие несколько дней все слуги были очень заняты. Чистили ковры, полировали перила, мели пол, стирали шторы, протирали пыль с картин и подстригали кусты. И каждый раз, когда я думала, что точно уже видела всех слуг, внезапно мелькало новое лицо. И так до тех пор, пока я не сбилась со счета после шестидесяти.

Шестьдесят. Это даже нелепо. Но, с другой стороны, Харксбери не похож на обычный дом моего времени. У них нет ни стиральных машин, ни горячей воды. Кто-то же должен всё это делать, например, носить кувшин горячей воды вверх по лестнице ко мне в спальню каждое утро, чтобы я могла умыться.

Мы с Эмили навестили швею в городе. Это был второй раз, как я приехала в город, и теперь у меня была возможность оценить его по достоинству, особенно магазины с огромными витринами, рекламирующими всевозможные товары.

Булочная, мясная лавка, кузница, магазин шляп. Леди деловито ходят по тротуарам с зонтиками в руке. Кареты поднимают пыль, проносясь мимо, их колёса скрипят на поворотах.

Эмили вышла из экипажа витая в облаках.

– Хотела бы я, чтобы Его Светлость дал нам больше времени на выбор платья. Мы бы поехали в Лондон, у портных Лондона можно найти самые модные платья, не говоря уже о всевозможных украшениях.

Я кивала головой, не обращая внимания на её лепет. Мы пересекли улицу, пока девушка все говорила о нарядах, и направились к самому большому магазину. Внутри было душно, хотя огромные двери были открыты нараспашку. Когда мои глаза привыкли к полумраку внутри магазина, я смогла разглядеть светловолосую женщину, одетую в серое платье. Она материализовалась рядом с нами и присела в глубоком реверансе.

– Мисс Торнтон-Хоук, мисс Вон, рада видеть вас.

Мы с Эмили сделали реверанс в ответ. Теперь я уже мастерски справлялась с этими приседаниями и взмахами юбкой. Странно, но мне даже начала нравиться местная дань формальностям. Этакая дань уважения к собеседнику, что-то, о чем в моём времени уже давно позабыли.

Женщина повела нас мимо двух молоденьких девушек, тихонько шьющих за маленьким столом, прямо к стене всевозможных тканей – парча, шелка и сатин, множество цветов и оттенков.

– Примите мои извинения за то, что сегодняшний выбор так скуден, через четыре дня мы ожидаем новую поставку тканей из Америки.

Во рту у меня пересохло.

– Из Америки?

– Да, судовая компания барона Гаверсона везёт нам лучшие шелка из Индии. Или вернее – так он говорит всем.

– Разве ты плыла не на одном из кораблей Гаверсона? – спросила Эмили.

О мой бог, корабль из Америки. Компания, о которой Ребекка рассказывала Эмили.

Это она. Настоящая Ребекка будет тут уже через четыре дня. День сразу же после бала. И это если корабль приедет по расписанию. Кто знает, может они уже причалили?

Размеренно идущие часы стали тикающей бомбой.

Я схватилась за стол, чтобы унять дрожь в коленках. Эмили не заметила мой испуг, но уверена, я побледнела.

Женщина снова указала рукой на рулоны тканей.

– Вы уже выбрали ту, что вам нравится?

– Алый шелк, – мгновенно ответила Эмили, – это бал в мою честь, и я должна выделяться.

Женщина кивнула.

– А вы?

Я кивнула в ответ, но глаза никак не могли сфокусироваться на окружающем.

Четыре дня. А потом что? Я могла игнорировать Ребекку, пока не знала, когда именно она появится. Могла притворяться, будто настоящая Ребекка никогда не приедет.

Но реальность дала мне под дых. У меня нет ни малейшей идеи, что делать. Все рухнет через четыре дня.

– Вы можете не торопиться, – сказала мне женщина.

– Что? – оказалось, что они обе смотрят на меня.

– Мисс Эмили выбрала алый, а какой цвет выберете вы?

– О. Изумрудный, – ответила я, – вот такой.

Я не сказала ей, почему именно этот цвет. Идеально совпадающий с цветом глаз Алекса.

Я не сказала ей о том, какой взгляд он бросит на меня, когда через четыре дня узнает, что я совсем не та, за кого себя выдавала.

Боже, чем я вообще занималась все это время? Почему мне вообще пришло в голову, что будет хорошей идеей выдать себя за другого человека?

Ну я и дура. Такое чувство, будто мир рушится. Скорее всего, меня арестуют и бросят в тюрьму.

Это конец.

Портниха кивнула мне.

– Встаньте сюда, и я сниму мерки.

Эмили знаком показала мне, чтобы я шла первой, я встала на небольшое возвышение, и женщина засуетилась вокруг меня, меряя талию, плечи и бёдра. Она молча поднимала мои руки или опускала их, поворачивала мою голову, будто я и не человек, а лошадь. На самом деле хорошо, что портниха не разговаривала со мной, я бы все равно ничего не услышала из-за оглушительного звука своего перепуганного сердца, он так и звенел у меня в ушах.

Когда женщина поменяла нас с Эмили местами, та сразу же начала ей диктовать какой длины должен быть подол, какой формы декольте и рукава. Даже с учетом того, что я не следила за разговором, я понимала, что сейчас Эмили в своей стихии, и она знает, чего именно хочет. Даже попробуй я понять, о чем разговор, вряд ли бы смогла его поддержать.

Портниха вместе с Эмили проследовали к ряду ящиков и начали обсуждать «украшения», чем на деле оказались кружева и пуговицы.

Я с трудом уловила часть разговора.

Потому что все, на что я была способна, это смотреть в пол, а мои внутренности в этот момент болезненно сжимались. Четыре дня и всё это закончится.

Четыре дня.

Через несколько минут мы уже выходили, пообещав швеям, что через пару дней приедем на примерку. Понятия не имею, что за платье они сделают для меня. Кажется, я сказала «удивите меня» или что-то в этом роде.

– А ты и правда знаешь толк в моде, – сказала я Эмили, когда мы снова сели в свой экипаж. Мне надо было отвлечься от скорбных мыслей неминуемого конца.

– О да, в мой первый выход в свет отец сделал все возможное, чтобы я выглядела соответственно. И в приготовлениях я открыла для себя страсть, о которой ранее и не подозревала

– Из тебя бы вышла прекрасная портниха.

Эмили фыркнула.

– Женщина благородного происхождения не должна иметь профессию.

Я подняла голову.

– Звучит как очередная речь Алекса. Неужели для счастья тебе хватит роли жены?

Мышцы её лица расслабились.

– Кого заботит, что тебе не нужно иметь специальность? Мода твоя страсть. То как ты восторженно наряжаешь меня. И даже если ты не откроешь магазин на центральной улице, ты можешь придумывать платья для подруг или что-то в этом роде.

Выражение ее лица изменилось. О нет, я что – снова это делаю? Втягиваю её в очередную авантюру?

Только кучер собирался тронуться в сторону дома, как Эмили выпрыгнула из экипажа и побежала обратно в магазин. О боже, я сотворила монстра.

Через пару минут девушка вернулась обратно, радостно сияя.

– Я проинструктировала портниху по поводу твоего нового платья. Ты будешь первой, кто наденет наряд, который придумала я.