— Это сейчас их столько, но мы не знаем, сколько их всего, может намного больше. Света они не боятся, могут подолгу обходиться без еды, они быстры и неутомимы и могут просто измотать нас, если мы не будем отдыхать иногда, а это, сами знаете, чревато ошибками.

— Понятно, — протянул Ален, — тогда будем делать, как ты сказал.

— И ещё, самое главное — ни в коем случае не давайте им укусить себя. Их когти не так опасны. Ими глоты могут наносить только обычные раны, а вот их укус сделает из вас упырей, если вы выживете, конечно. И я не смогу вам помочь. Это неизлечимо! — Предупредил товарищей принц. — И я прошу вас, если такое случится со мной — убить меня. Не хочу дальше жить злобным умертвием.

Все остальные попросили друг друга о том же и пообещали сделать для каждого в таком случае то же самое, потому что никому не хотелось в дальнейшем, возможно очень долго, существовать упырями. После этого Эдвин сотворил несколько магических огней-пульсаров, которые слегка мерцали, испуская довольно яркий, но приятный для глаз свет, сделал малый купол над лошадьми, убрал большой, и к отвратительному виду умертвий, теперь видных еще лучше, добавился и невыносимый, особенно при полном безветрии, смрад.

А глоты почувствовав, что их ничего больше не держит, сразу же бросились в атаку. Они старались достать людей когтями и укусить, они двигались споро, но воинам удавалось опережать их, не настолько уж они были проворны, как представлялось. Но, как известно, лучше переоценить противника, чем недооценить. Лишь бы это не вызывало слишком сильный страх. Но эти воины уже прошли сквозь огонь и воду, и запугать их было невозможно. В этом бое не было искусства, это скорее напоминало однообразную и утомительную мясницкую работу. Хотя, конечно, надо было стараться увильнуть от их когтей и зубов. Бой шел почти всю ночь и продолжился на рассвете. Люди рубили умертвия, а тех, как будто не становилось меньше. Они лезли и лезли, казалось, что сюда собрались все глоты долины. И если бы воины не имели возможности иногда отдыхать, им пришлось бы туго.

В какой-то момент свободное место в ряду занял Вил, давая возможность отдышаться еще одному своему товарищу. Он взял один из свободных мечей и начал отбиваться от нежити. Эдвин сразу это не заметил, а потом, увидев, что у Вила получается неплохо, не стал отсылать его. Они еще довольно долго дрались утром, а потом, вдруг оказалось, что глотов больше нет. Все повалились совершенно без сил. Слава богу, никто в этом бою не погиб и самое главное не был укушен. Иначе этого человека пришлось бы убить, и никто не мог даже представить себе, как бы он это сделал.

После того, как Эдвин исцелил раны всем, кто в этом нуждался (сам он для разнообразия получил только один порез), члены отряда устроили небольшое совещание и все решили, что сейчас никуда ехать не стоит. Надо как следует отдохнуть. Только, конечно, вначале необходимо было перенести лагерь, но не очень далеко, лишь бы не было видно трупов, и не чувствовалась бы идущая от них вонь. Потому что, как это ни странно, упокоенные умертвия служили им хорошей защитой — скорее всего отряд перебил всех глотов в округе, а никого другого здесь не было. Когда они перебрались на новое место, мужчины и Сандра не знали, чего им хочется больше — есть или спать, но решили прикорнуть, пока девушки готовят еду и задремали. Потом поели и легли спать снова, оставив одного часового. Когда все выспались, было еще достаточно светло, и они решили ехать дальше, чтоб не терять понапрасну время. На этом отрезке пути нор было особенно много, поэтому отряд ехал в основном шагом, стараясь объезжать их и внимательно следя за тем, чтобы ноги лошадей не попадали в эти довольно глубокие ямы.

Поэтому они не сразу заметили одиноко бредущую за ними фигуру. Только Ник, в какой-то момент зачем-то обернувшийся, увидел ее и удивленно вскрикнул, обратив на нее внимание своих товарищей. За медленно едущими людьми, в некотором отдалении, шел какой-то человек. Откуда он здесь взялся, они не поняли, ведь совсем недавно никого, вокруг не было. Отряд повернул назад, чтобы узнать, что с ним случилось и позаботиться о, несомненно, нуждавшемся в этом бедняге, ведь он шел совершенно один по долине смерти, но когда он приблизился к ним, стало ясно, что это не человек, а зомби.

При свете дня спутать их было невозможно. Представшее перед людьми умертвие когда-то, и, похоже, не так давно, было девушкой. Сейчас ее полная нагота не скрывала, что при жизни она была хороша собой. Она обладала хорошеньким, юным личиком, обрамленным неожиданно седыми, но пока еще густыми кудрями, тонкой талией, широкими, крепкими бедрами и длинными, стройными ногами, покрытыми засохшей и еще не успевшей окончательно обсыпаться кровью. У нее были высокие, упругие даже теперь груди с немногочисленными еще трупными пятнами, которые были так же и на плоском животе и плечах. На шее остались четкие следы от пальцев, как будто ее кто-то душил.

Кожа у девушки-зомби была очень бледная с синеватым отливом, движения замедленны, а взгляд неподвижен, как у слепых. Но слепой она не была, и когда лошади остановились, тоже встала, не делая попытки подойти поближе. Поскольку одинокое умертвие не представляло для отряда никакой опасности, люди вновь возобновили прерванный ход. Зомби, зачем-то потащилось за ними. Так они и следовали до темноты в этом порядке. Потом люди обустраивали лагерь, а зомби так и стояло неподолеку, как будто-то чего-то дожидаясь. Всем это, в конце концов, надоело, и первым не выдержал, как не удивительно, самый флегматичный из всех, Керт.

— И чего она увязалась за нами? Мне не нравится подобное соседство! От нее трупом несет! — С раздражением сказал он и начал доставать свой меч, — надо прикончить это отродье.

— Погоди, Керти, она явно чего-то от нас хочет, — остановил друга Эдвин.

— Да чего она может хотеть? Она же зомби!

— Но, кажется, еще не так давно она была живой девушкой и, по-моему, не успела забыть этого. И, похоже, ее убили, — пояснил Эдвин, глядя с состраданием, на бедняжку, в которой все меньше видел умертвие.

— А перед этим, видимо изнасиловали, а она, кажется, была до этого девственницей.

— Ублюдки, кто бы они ни были, ублюдки! Такую девушку загубить! — Скрипнул зубами Вил, — найти бы подонков и проучить, как следует, чтоб и на том свете им тошно было, и чтоб другим неповадно было так с людьми поступать!

А девушка, как будто ждала именно этого момента, медленно и безбоязненно подошла к костру, возле которого сидели люди, и сказала, вернее, попыталась сказать:

— Пм…гте мне!

— Чего она хочет? Что-то не понятно, — с недоумением сказал Ален.

— Кажется, она хочет, чтобы мы ей в чем-то помогли, — догадался Эдвин. И, поощряя ее рассказать, как она сможет, о том, что с ней произошло, спросил у несчастного умертвия — скажи, милая, в чем мы тебе должны помочь? Да ты садись вот сюда, к нам поближе, не бойся, — и Эдвин указал ей на место возле себя, немного отодвигаясь в сторону, чтобы девушка могла сесть.

И вопреки представлениям людей о том, что все зомби донельзя тупые и злобные твари, бедняжка все поняла и, подойдя к принцу, села около него. Никто, даже на этот раз и Керт, не выказал протест против этого, хотя от умертвия ощутимо попахивало. Всем было любопытно, что приключилось с несчастной и всем было очень жаль ее, может быть еще и потому, что она вела себя скорее как живой человек, хотя каждый понимал, что это не надолго. Пройдет какое-то время и она станет обычным умертвием, тем самым — тупым и злобным. Но пока что этого не произошло, так почему бы не послушать ее?

— М…ня уб…ли пл….хие л…ди! Они сн…ча. л сд…лали мне б…лно меж…д ног, а пот…м уб…ли! — с трудом произнесла зомби, честно стараясь, как могла объяснить людям, проявившим к ней доброту, о которой она, видимо еще не успела забыть, что она от них хочет. Эти слова не нуждались в пояснении, они были очевидны и их все поняли. А девушка меж тем продолжала:

— М…ня зо…вт Ди…на. Мы с бр…тм ж…ли в од….м гр…де. Бр…т б…л ку…пцм. У н. го х…ршо шли д. ла и мы б…ли бг…ты, — девушка замолчала, переводя дух, и всхлипнула. А Эдвин воспользовался паузой, чтобы расшифровать сказанное ею своим друзьям, поскольку видел, что не все ее понимают.