Я откладываю мобильник и думаю, что ему лучше не сталкиваться с Ю-Ичи (& vice versa). Ю-Ичи между тем возится на кровати, разматывая запутавшийся в простынях шнурок фотоаппарата, и говорит:

— Ложись, я тебя сфотографирую.

Я вспоминаю, что обещал это, и послушно принимаю какую-то глупую позу. Он щёлкает фотоаппаратом, а мне смешно, потому что видно, как болтается между колен его пенис.

— Будешь дрочить на эти фотки? — интересуюсь я.

— Что? — Он так изумлён, что едва не роняет фотоаппарат обратно на кровать. — Нет, конечно. Если ты позволишь, я бы их опубликовал.

— А в каком журнале? — настораживаюсь я.

Если бы эти фотографии вдруг попались на глаза отцу или кому-то из братьев, было бы не слишком удачно для меня.

— «Тама-Тамаши». — Мужчина откладывает фотоаппарат и, порывшись в валяющихся тут же на кровати штанах, выуживает из них визитку. — Вот, чтобы ты чего не подумал…

На визитке действительно написано его имя, название журнала, контактные телефоны и прочее. Я пару раз разглядывал этот журнал, когда покупал для себя «клубничку». Он из ряда эротических изданий, но эротика в нём художественная. Сиськи-письки, конечно, присутствуют на определённых разделах, но присутствуют красиво, без порнушного налёта. И я совершенно точно знаю, что такие журналы в нашей семье и вообще в моём окружении никто не читает. А ещё я думаю, что появиться в таком журнале было бы верхом неприличия для «мальчика из богатой семьи», и это одно из сильнейших искушений на моей памяти!

— Тогда ладно, — соглашаюсь я.

— Я мог бы тебе прислать фотографии или даже копию журнала, если оставишь адрес, — тут же предлагает он.

Я кошу на него глазом и понимаю, что он предлагает это вовсе не из заботы или желания похвастаться результатом, а потому что не прочь встретиться со мной снова. Я какое-то время размышляю, хочу ли я продолжения. Как один из вариантов досуга он совсем неплох. Но давать ему адрес я, конечно же, не собираюсь: если он появится в особняке Тораяма, да ещё и скажет, для чего, какой фурор он произведёт! К тому же я не хочу, чтобы он узнал, что я такой знаменитой фамилии. Пусть думает, что я обычный студент, которого потянуло на приключения. Так что я качаю головой и говорю, что могу дать ему только номер моего телефона, чтобы он позвонил и сказал, где сможет передать мне фотографии. Это его тоже устраивает, мужчина вылезает из постели, чтобы подобрать пиджак и достать свой мобильник. Сзади он тоже ничего, и вид его мускулистых ягодиц мне нравится. Потом я диктую свой номер, и Ю-Ичи заносит его в контакты.

— А, — вдруг спохватывается он, — обычно с фотографиями в нашем журнале пишут имя. Мицуру, да?

— Нет, ты что! — Я отчаянно машу руками. — Не надо моё настоящее имя там писать!

— Тогда придумай себе ник. — Ю-Ичи вертит мобильником, сохраняя мои данные.

— М-м-м… — Я задумываюсь ненадолго, потом говорю: — Тогда пусть будет Юка.

— Юка? — удивляется мужчина. — Почему Юка?

— Просто так.

Это ведь даже не мужское имя, а женское, но мне оно почему-то нравится. Ю-Ичи пожимает плечами и соглашается.

Я смотрю на часы и понимаю, что мне лучше убраться отсюда. Скоро подъедет Сугуру, если уже не подъехал, и мне сто́ит выйти из отеля раньше, чем он поймёт, что я был именно в отеле.

— Ты торопишься? — Ю-Ичи ложится обратно на кровать. — Вызвать тебе такси?

— Нет, меня брат отсюда заберёт, — вру я.

— Брат у тебя такой же симпатичный? — интересуется он.

Я фыркаю и ничего не отвечаю, собирая одежду и скрываясь ненадолго в ванной. Мне нужно хорошенько промыть между ляжек, чтобы никаких следов не осталось: не хотелось бы пачкать форму. Истратив кучу бумажных салфеток и наконец удовлетворившись результатом, я одеваюсь и выхожу обратно в номер. Ю-Ичи лежит, накрывшись одеялом, и, по-моему, дрочит.

— Ты бы ещё раз хотел, да? — спрашиваю я.

— Нет-нет… — пыхтит он, — одного раза для тебя вполне достаточно.

Я не думаю, чтобы второй разок мне повредил, но время поджимает, так что я оставляю Ю-Ичи перепихиваться с его собственной ладонью и бегу на улицу, к перекрёстку, где договорился встретиться с Сугуру. Он подъезжает, когда я уже пару минут стою возле зебры. Я залезаю в машину.

— Ну? — не слишком мягко спрашивает шофёр.

— Что? — недоумеваю я.

— Где ты был на самом деле? — Он оборачивается ко мне. — И только не нужно заливать про караоке.

Я не выдерживаю искушения и натягиваю фуражку ему на глаза. Он недовольно ворчит на меня и поправляет фуражку.

— Да просто шлялся по городу. — Я вытаскиваю игрушку и протягиваю ему. — Вот, повесь это в машине. Я её в автомате выиграл.

Сугуру критически разглядывает игрушку, но всё-таки цепляет её к панели, убирая доставшую меня пирамидку. Правда, он не кажется таким уж довольным. Может быть, пирамидка ему нравится больше? Но я ведь эгоист, так что меня это ничуть не беспокоит.

— Ну, поехали, — подгоняю я.

Сугуру сворачивает на главную улицу, и мы едем домой.

— Наверняка трахался с кем-нибудь вместо караоке, — вдруг говорит он.

— Хм? — Я удивлённо приподнимаю брови. — Ты что, ревнуешь?

— Вот ещё… — фыркает он, но я думаю, я близок к истине.

— Почти угадал. — Я показываю ему язык. — Я с парнем одним познакомился.

— С парнем? — хмурится он. — Опять какой-нибудь проходимец?

— Да нет, вполне приличный.

— Смотри, чтобы у тебя проблем не было, — предостерегает он. — Не хочу, чтобы мне за тебя голову намылили.

Я вздыхаю. Сколько раз я уже всё это слышал…

— Не волнуйся, ничего не случится, — машу я рукой. — А если хочешь знать, ты всё равно лучше.

— В каком это смысле? — переспрашивает шофёр.

— Трахаешься лучше, — серьёзно поясняю я.

— Блин, Мицуру… — Сугуру сердито перехватывает руль и поворачивает его, чтобы свернуть к шоссе.

— Правда-правда… — Я заваливаюсь на сиденье, болтая ногами. — А знаешь, что, Сугуру?

— Что? — настороженно спрашивает он.

— А давай пиццу купим? — предлагаю я, подскакивая и хватаясь за шофёрское сиденье. — Съедим по дороге.

— Хочешь есть?

— Угу. — Я тру живот и мысленно договариваю: «Я всегда после секса есть хочу».

— Ладно, пицца так пицца, — соглашается Сугуру. — Какую купим?

— Давай с сыром. Или, если хочешь, фруктовую, — добавляю я, ведь я знаю, какой он сладкоежка.

— Идёт, — кивает шофёр и сворачивает к пиццерии.

Потом мы останавливаемся уже на нашем берегу, садимся на капот, раскладываем пиццу и едим её, глядя на закат и иногда разговаривая. Я облизываю сладкие пальцы, и мой рот тоже весь испачкан фруктовым повидлом, и так классно понимать, что никто не следит за твоими манерами и не тыкает в огрехи носом. Сугуру всё-таки протягивает мне платок, но я бью его по руке и говорю:

— Отстань!

— У тебя лицо грязное.

— Ну, тогда оближи, если грязное, — шуткой говорю я, но он на самом деле это делает.

Меня это заводит, и я забираюсь к нему на колени, чтобы мы могли поцеловаться. Сугуру ведь сладкоежка, так что ни одна капля повидла не пропадёт. И мне так сладко внутри, что я совершенно забываю о том, что недавно трахался. Я вспоминаю об этом, только когда его пенис пытается проникнуть в меня. Это довольно больно, учитывая, каким был предыдущий секс. Но я всё равно терплю, потому что это Сугуру. К тому же он прекрасно понимает, что со мной, так что никакого настоящего секса и не происходит: он просто дразнит меня пару минут, тычась горячей головкой в мою ложбинку, и ссаживает меня с колен, легонько щёлкнув по лбу пальцами.

— Едем домой, — говорит он, собирая с капота коробки и обрывки салфеток.

Я потягиваюсь и тащусь следом за ним в машину. Он открывает передо мной дверцу и, когда я залезаю, шлёпает меня по попе.

— Ай! — возмущаюсь я. — Ты что!

— Заслужил… — спокойно отвечает шофёр и садится за руль.

— Бу-у… — ворчу я, но в душе это меня даже радует.

Всё-таки в этом мире есть те, кому я небезразличен…